В начале 2000-х годов экономист Владимир Мау написал в программной статье о Калининградской области, что она прошла путь от непотопляемого авианосца к непотопляемому сборочному цеху. Сегодня калининградские экономисты шутят, что ту статью надо дописать с учетом актуальных процессов. От непотопляемого авианосца к непотопляемому сборочному цеху… и обратно к непотопляемому авианосцу.
Калининградская область в перспективе 30 лет своего постсоветского развития совершила поворот на 180 градусов. В перспективе всех 76 лет своей истории – сделала полный круг и вернулась в исходную точку.
Почему европейцы так резко стали обрубать все связи с Россией
Сталин на Тегеранской конференции 1943 года обосновал союзникам по антигитлеровской коалиции вопрос о передаче СССР Кенигсберга очень просто: советскому военно-морскому флоту нужен незамерзающий порт на Балтике. То есть будущая Калининградская область изначально планировалась под размещение в ней Вооруженных сил. Военный фактор для нее – основной, а все прочее – поддерживающая инфраструктура.
Именно из соображений стратегической безопасности область сделали частью РСФСР, а не передали в состав Литовской ССР, хотя советская национальная политика подразумевала такой шаг. Роль «непотопляемого авианосца» определила всю дальнейшую историю Калининградской области. Развитие самого западного региона России всегда было производной от динамики отношений между Москвой и странами НАТО.
Во время холодной войны закрытая и милитаризированная Калининградская область была ключевым элементом системы взаимного военного сдерживания США и Советского Союза в Европе. После окончания холодной войны концепцию Калининградской области попытались революционно преобразить, сделав ее регионом международного сотрудничества во всех его видах. Внешнеэкономическое взаимодействие шло в рамках особой экономической зоны, куда комплектующие для переработки можно было ввозить беспошлинно, за что область и прозвали «непотопляемым сборочным цехом». Приграничное сотрудничество с Польшей и Литвой шло в рамках региональных программ Евросоюза. Развивался и политический диалог, высшей точкой которого стало совместное празднование 750-летия Кенигсберга/Калининграда лидерами России, Франции и Германии в 2005 году.
И многое другое.
По мере ухудшения отношений России со странами Запада нарастали и сложности с моделью развития ее самого западного субъекта. Окончательный перелом произошел в 2014 году, когда стало понятно, что Россия и Запад переходят к затяжному конфликту. Тогда же стало очевидно, что Калининградская область зажата между двумя наиболее антироссийскими странами ЕС и НАТО, которые лоббируют в Брюсселе самые радикальные действия против России. Это привело к смене всей парадигмы.
С 2014 года ориентиром развития Калининградской области стало обеспечение безопасности и стратегическая автономия от соседей – Литвы и Польши. Перспектива сухопутной блокады эксклава стала определять его развитие уже тогда, причем понятие блокады трактовалось в самом широком смысле.
Энергетическая блокада, продовольственная блокада, транспортная блокада – все эти угрозы были реальны в связи с пребыванием Калининграда и Литвы в составе единого инфраструктурного и отчасти в целом народно-хозяйственного комплекса СССР, который сохранился и после его распада. Выход из этого комплекса по разным причинам стал приоритетом и для Калининграда, и для Литвы.
В результате у Калининградской области появилась сеть мини-ТЭС – альтернатива энергетическому кольцу БРЭЛЛ (Белоруссия–Россия–Эстония–Латвия–Литва), после выхода из которого стран Прибалтики Калининград мог остаться без электричества. Плавучая регазификационная установка «Маршал Василевский» – альтернатива сухопутному газопроводу, идущему через территории Белоруссии и Литвы, на случай если Литва перекроет вентиль. Форсированное развитие аграрного сектора – альтернатива импорту из Польши и Прибалтийских республик, традиционных поставщиков продовольствия в Калининград.
Что касается транспортной безопасности, то это, во-первых, паромная линия Балтийск–Усть-Луга – на случай невозможности провозить в регион грузы через границы ЕС. Во-вторых, увеличение количества авиарейсов в Калининград и субсидированные государством цены на авиабилеты. Полеты в эксклав в облет Литвы над Балтикой начали обсуждаться задолго до того, как угроза закрытия литовского неба стала реальностью.
Подводя итог. Калининградская область много лет готовилась и сейчас готова к худшим сценариям. Поэтому угроза сухопутной блокады Калининграда страшна не столько для самого западного региона России, сколько для отношений Москвы и Евросоюза. Сухопутная связь эксклавного региона с остальной территорией России прописана в особом соглашении ЕС и России. На условиях гарантированного функционирования сухопутного коридора между Калининградской областью и «большой Россией» ЕС согласился принять в свой состав Литву.
Сегодня Литва ничего не может сделать с «калининградским коридором» через свою территорию, и сама это признает. Лоббистские усилия литовских политиков, призывающих к полному закрытию границ Евросоюза с Россией, в части Калининградской области успеха не возымели. В Брюсселе понимают, что отказ от базовых соглашений с Москвой по Калининграду – это переход «красной линии», и к выходу на новый уровень эскалации не готовы.
Калининградская область для России – это прежде всего национальная безопасность. Это база Балтийского ВМФ. Блокада своего, отрезанного от основной территории страны региона для Москвы – военный вызов и casus belli. Евросоюз сегодня настроен поводов к войне Москве не давать. Правда, товарно-транспортная блокада Калининграда в логике европейцев была бы закономерна, потому что это экономическое, а не силовое давление на Россию. Однако у России своя логика, в которой при угрозе связности ее территории начинает действовать Военная доктрина РФ.
С этой логикой нельзя не считаться.
Автор – главный редактор аналитического портала RuBaltic.Ru (Калининград)
