Воскресное утро 29 ноября. В небольшом городке Ариа в провинции Идлиб на северо-западе Сирии базарный день. Не далее как в мае его захватили разные местные повстанческие группировки. Он удален от линии фронта и тем более от территорий, контролируемых «Исламским государством» (запрещено в России), и тем не менее подвергся ударам российской военной авиации.
У людей на рынке не было возможности спастись бегством. Спустя секунды после приближающегося грохота российских СУ стали взрываться бомбы, которые убивали прохожих, торговцев овощами, целые семьи. «Я увидел разорванные, раскиданные тела, детей, которые звали своих родителей», – рассказывал несколькими часами позднее один из спасателей-санитаров.
За день до этого около десяти утра досталось и городку Сафаране, что к северо-востоку от Хомса. Первая бочковая бомба, сброшенная с вертолета сирийских ВВС, убила мужчину и молодую девушку, больше десяти человек получили ранения. Не успели их доставить для оказания экстренной помощи, как перед зданием больницы «Врачей без границ» разорвались еще две бочковые бомбы, убившие пациентов и санитаров, которые занимались вновь прибывшими ранеными.
Это не новость для Сирии, где самолеты сирийской и российской военной авиации свободно наносят удары по рынкам, больницам, пекарням и вообще по любым местам большого скопления народа в объятых мятежом провинциях. Около двух лет назад российское правительство проголосовало за резолюцию ООН № 2139 с призывом незамедлительно положить конец ударам по гражданскому населению в Сирии. Однако русским это не мешает с сентября самим совершать сотни таких авиаударов. А данное обстоятельство, в свою очередь, не мешает французам вести с Россией переговоры о скоординированных воздушных ударах и о совместных действиях против ИГ.
Несколько недель спустя после парижских терактов Европа приведена в боевую готовность для этой войны против «Исламского государства». Для войны, объединяющей в себе до крайности разные вещи, войны, у которой нет стратегии. Французские, а теперь и британские самолеты совершают боевые вылеты против ИГ в Сирии. К такой войне с воздуха в скором времени присоединится и Германия. Однако помимо весьма обозримой авиационной поддержки в Берлине и Париже обсуждают и куда более щекотливую тему: возможность наземной операции. Не кто иной, как правительство Франции, долгое время ярый противник Башара Асада, предлагает обсудить включение в альянс против ИГ сирийского диктатора и его военных.
Министр обороны Германии Урсула фон дер Ляйен сказала: «Есть часть войск, которую, скорее всего, можно было бы подключить – как, например, в Ираке, где обучение местных военных дало хорошие результаты». Правда, ее пресс-секретарь поспешил разъяснить: это не имеет силы, пока войска находятся под командованием Асада. Но мир уже заговорил о сотрудничестве с Асадом. Террор ИГ в Европе, похоже, частично реабилитирует диктатора.
Министр иностранных дел Франк-Вальтер Штайнмайер даже предложил «на время приостановить» бои между правительством и оппозицией. В его словах слышится недоумение, почему противоборствующие стороны «тратят силы на войну друг с другом», вместо того чтобы вместе бороться против ИГ. Однако реальное положение дел не желает следовать такой логике.
В зонах ведения боев в Сирии потенциальный партнер Европы сегодня не особо заметен: официальная сирийская армия – это лишь одно из множества военных формирований, страдающее низким боевым духом и дефицитом личного состава. Принудительный призыв в армию заставил многих молодых сирийцев из Дамаска, Тартуса и Латакии влиться в поток беженцев в Европу. А это одна из причин, почему первоначальные планы русских в Сирии не оправдались. Они предусматривали, что повстанцы в Идлибе, Алеппо, Хаме и Хомсе будут вынуждены покинуть эти города под натиском авиации, после чего наземные силы Асада перейдут в наступление и вернут соответствующие территории под контроль Дамаска.
Однако когда в октябре на территории, по которым ранее наносились авиаудары, были отправлены сирийские танковые части, они не смогли продвинуться далеко: местные повстанцы, вместо того чтобы бежать, окопались. При помощи поставленных США противотанковых ракетных комплексов ТОУ и захваченных или купленных у коррумпированных офицеров противотанковых ракет российского производства они подбили около 20 танков, после чего остальные развернулись. Наземная наступательная операция армии к югу от Алеппо тоже быстро застопорилась, в то время как повстанцам под Хамой удалось взять город, за который долго шли бои.
Дело не только в том, что армия Асада истощена. Она, по сути, перестала быть сирийскими вооруженными силами. Уже два года на фронт отправляются преимущественно иностранцы: иранские «Стражи революции», иракские ополченцы, ливанские подразделения «Хезболлы», шииты-афганцы из числа хазарейцев, которых принудительно набирают в тюрьмах Ирана для отправки в Сирию. Как следует из внутрииранской информации, в боевых действиях там принимают участие 10–20 тысяч хазарейцев. Это приводит к казусам: так, в Дараа, расположенном на самом юге страны, в середине ноября повстанцы разыскивали переводчика с персидского, после того как внезапно началось наступление 2500 афганцев.
Первый в истории международный шиитский джихад аж с 2012 года восполняет демографически обусловленную нехватку кадров для асадовских войск. Он предотвратил поражение Дамаска, но не смог обеспечить победы. Кроме того, приказы сегодня поступают уже не только от сирийского офицерского состава: иранские офицеры командуют своими, а также афганскими подразделениями и планируют наступательные операции в том числе и для сирийцев. Командиры «Хезболлы», в свою очередь, координируют деятельность небольших элитных подразделений. Иракцы руководят иракскими и пакистанскими ополченцами. А русские не позволяют никому говорить, что им делать.
Причудливые альянсы есть не только внутри шиитских сил. Так, к северу от Алеппо взору озадаченных антиасадовских повстанцев вдруг предстали американские «хамвеи», легендарный символ атак ИГ – летом 2014 года джихадисты в Ираке захватили сотни таких машин. Они приближались со стороны территории, контролируемой правительством. «Мы думали, что армейские вездеходы захватило только ИГ. Но оказалось, что их также используют и шиитские ополченцы, воюющие на стороне Асада», – говорит Усама Абу Зайд, местный юрисконсульт ряда группировок Свободной сирийской армии.
Есть и примеры удивительной пространственной и временной близости между атаками сторонников Асада и ИГ. Так, в начале ноября рядом с городом Таль-Рифаат на севере Сирии террорист-смертник ИГ подъехал на автомобиле к базе одной из бригад «Свободной сирийской армии»; прогремел взрыв, который, правда, не смог причинить большого вреда. Полчаса спустя, по словам двух свидетелей, два российских самолета впервые нанесли по базе удар с воздуха.
Все случайность? Можно предположить, что нет. С 2014 года войска Асада и ИГ десятки раз атаковали повстанческие группировки близко по времени, авиация наносила удары по их позициям, а ИГ обстреливало с земли. Госдеп США в начале июня заявил: режим не только «щадит» позиции ИГ, но и активно улучшает его тактическое положение.
Асад и ИГ полезны друг другу для выживания – в долгосрочном плане. Если в стране останутся только они, мир не будет видеть альтернативы Асаду. Ведь повстанцы, представленные самым широким спектром от националистов до радикальных исламистов, представляют самую большую угрозу для Асада и для ИГ. У поверженных суннитов, составляющих две трети сирийского населения и основную часть повстанцев, в таком случае, помимо возможности покориться или уехать из страны, останется только один путь – в ИГ.
Если повстанцы будут разбиты, уничтожены, исчезнут, то и режим, и джихадисты окажутся в положении, когда ни Асад не сможет одержать верх над ИГ, ни наоборот. Для обеих сторон это куда более радужная перспектива, чем свержение (Асад) или полный разгром (ИГ).
Сирийскую оппозицию на Западе сегодня мало кто воспринимает всерьез. Существуют десятки сравнительно крупных повстанческих группировок и сотни малых формирований прежде всего на местном уровне. Конечно, они сотрудничают, однако объединиться им часто не удается из-за идеологических разногласий их зарубежных друзей.
На прошлой неделе премьер-министр Великобритании Дэвид Кэмерон представил цифры, согласно которым к умеренным силам можно отнести примерно 70 тысяч повстанцев. Кроме того, есть две крупные группировки исламистов, «Ахрар-аш-Шам» на севере страны (15 тысяч боевиков) и «Джаиш аль-Ислам» («Армия Ислама» – 12,5 тысячи боевиков) к северу от Дамаска. «Фронт Ан-Нусра», союзник «Аль-Каиды», по его словам, насчитывает от 6 до 10 тысяч боевиков. Не успел Кэмерон сказать это, как последовали вопросы: готовы ли перечисленные 70 тысяч повстанцев выступить партнерами Запада в борьбе против ИГ? Но, с одной стороны, они делают это с января 2014 года, с другой – воюют прежде всего против Асада.
В такой ситуации, направляя наземные силы или даже просто легитимируя российско-сирийские наступательные операции, Европа невольно предстанет вассалом Асада. Кроме того, диктатору сначала необходимо получить подкрепление, чтобы более-менее успешно наступать на противника. И даже если оставить в стороне все военные проблемы, встает моральный вопрос: хочет ли и готов ли Запад сражаться бок о бок с режимом, который, дабы сохранить власть, использовал против собственного народа почти все, что есть в арсеналах, за исключением атомной бомбы? И как быть, когда боевики ИГ будут повержены и изгнаны из Ракки, Дейр-эз-Зора, Баба, Манбиджа, Абу-Кемаля? Кому должны будут отойти все эти территории? Едва ли Асаду. Ведь тогда война будет «отброшена» на три года назад, и все начнется сначала: повстанческие группировки вновь попытаются изгнать войска Асада, а ИГ рано или поздно снова перейдет в наступление.
Два важнейших иностранных участника войны в Сирии как-то упускают из вида этого непримиримого врага всех международных усилий. После инцидента с российским самолетом, сбитым турками, оба президента – Владимир Путин и Реджеп Тайип Эрдоган – подогревают «войну посредников» в провинции Алеппо, где уже много дней курдские противники ИГ стреляют по суннитским противникам ИГ. Российские самолеты наносят удары непосредственно по сирийским местечкам вдоль турецкой границы, а турецкие спецслужбы посылают оружие и боеприпасы для войны с курдами. Сирия для двух уязвленных президентских эго – идеальное поле, на котором можно натравить друг на друга курдские «Отряды самообороны» и повстанческие группировки, до этого воевавшие против ИГ.
А что же «Исламское государство»? В последние месяцы оно, вероятно, испытывало прессинг из-за продолжающихся воздушных ударов коалиции под предводительством США. Не потому, что оно потеряло контроль над уже захваченными территориями, но потому, что не имело возможности занять новые. Ведь для его «экономики трофеев» и пропагандистского имиджа необходимы победы. У «халифата» иссякают финансы, кроме того, многие боевики из числа иностранцев уже не хотят, чтобы их бросали в пекло. Расширение зоны авиаударов западного альянса вполне может создать дополнительное давление. Но пока его противники заняты войной друг с другом, ИГ может делать свое дело. 2 декабря террористическая организация захватила городок Кафра, расположенный севернее Алеппо, по которому до этого нанесла удар российская авиация.
