Варвары XXI века
Саудовской Аравии требуются палачи – в 2015 году в Королевстве было предано смерти больше людей, чем в предшествующие годы. Несколько месяцев назад министерство гражданской службы опубликовало объявление о восьми вакансиях: от соискателей не требуется каких-то особых навыков, за исключением одного: «приводить казнь в исполнение согласно шариату» – отсечением головы. Вознаграждение не указано, но это приглашение на госслужбу: по правительственному постановлению, палач считается «религиозным функционером». И тем не менее, похоже, претендентов нашлось немного. Когда 2 января в 12 городах Королевства казнили 47 человек, кое-где властям пришлось прибегнуть к помощи расстрельных команд. Затем, что нетипично для Саудовской Аравии, часть трупов была выставлена на публичное обозрение.
Массовая казнь – явление необычное, но в то же время не совсем неожиданное. И хотя одиноким рекордсменом по абсолютному количеству казней остается Китай, по относительным показателям с учетом численности населения за лидерство борются Саудовская Аравия и Иран, ведущие зловещую гонку ноздря в ноздрю. Причем в Королевстве смертью караются не только убийство и торговля наркотиками, но и «кощунство», «отпадение от веры», а также «внебрачные половые связи». Казненные в начале января были террористами, утверждает Эр-Рияд, и преимущественно суннитами.
Однако самой известной жертвой расправы стал представитель шиитского меньшинства в стране 56‑летний аятолла Нимр Бакир Амин ан-Нимр. Это сигнал: впредь власти намерены еще бесцеремоннее обходиться с шиитами и использовать для предотвращения восстания все доступные средства.
Аятолла, получивший образование в иранском Куме, периодически выступал с пламенными речами против коррумпированных правителей, но всегда призывал к мирному сопротивлению королевскому дому. По мнению как Ирана, так и Запада, это политическая оппозиция. Он не более террорист, чем либеральный интернет-активист 31‑летний Раиф Бадави, которого власти приговорили к 10 годам заключения и тысяче ударов кнутом и которому в декабре Европарламент заочно вручил ежегодную правозащитную премию имени Андрея Сахарова.
Меньше чем через 24 часа после казни ан-Нимра возмущенная, и, по всей видимости, хорошо организованная толпа штурмовала и подожгла саудовское посольство в Тегеране, после чего обычно вездесущих сотрудников иранской госбезопасности не было видно несколько часов.
Лидер иранской революции Али Хаменеи воздержался от критики в адрес своих соотечественников, в то время как умеренный президент Хасан Рухани, только-только вернувший свою страну в мировое сообщество благодаря успешным ядерным переговорам, резко осудил беспорядки и объявил об открытии дел в отношении сорока задержанных.
Власти в Эр-Рияде пошли на дальнейшее обострение конфликта, будто только и ждали такой эскалации, – они разорвали дипломатические отношения с Тегераном, одновременно прекратив экономические контакты и авиасообщение. Под давлением саудовцев такому примеру последовали Бахрейн и Судан; Объединенные Арабские Эмираты, Катар и Кувейт отозвали своих послов из Ирана.
Воюя в соседнем Йемене, Эр-Рияд совершенно не церемонится с мирным населением и, как утверждает правозащитная организация Human Rights Watch, применяет запрещенные международным сообществом кассетные бомбы. Несмотря на это, особых успехов в борьбе против шиитских повстанцев хути, поддерживаемых Тегераном, ему добиться не удается. Кровопролитная война, которую опосредованно ведут в Сирии и Йемене крупные региональные державы – суннитская монархия и шиитское государство аятоллы, – может на долгие годы ввергнуть регион в новый конфликт, если с обеих сторон возобладают сторонники войны. В таком случае не исключен и непосредственный военный конфликт между ними. «Своей провокацией Саудовская Аравия бросила вызов Вашингтону и нанесла нашей политике максимальный урон», – говорит эксперт по Ближнему Востоку и советник госдепартамента США Вали Наср.
Самый-самый
Саудовская Аравия – это «Северная Корея с пустыней», писала Süddeutsche Zeitung. Однако такое сравнение можно считать удачным разве что применительно к властям, отличающимся особой идеологической «ригидностью», и к бряцающей оружием армейской верхушке. В остальном эти два государства ничуть не похожи. Если взглянуть на нищую дальневосточную диктатуру из ночного космоса, то можно увидеть только черное пятно. Саудовская Аравия на спутниковых снимках узнается по мощным снопам света: ярко освещены крупные города, такие как Эр-Рияд и Дахран, и некоторые нефтяные месторождения, на которых добыча ведется 24 часа в сутки. Наконец, прогуливаясь по улицам Джидды мимо дворцов из стекла и стали, вы проведете совсем другие параллели. Этот город куда больше походит на Даллас, нежели на Пхеньян. В настоящий момент здесь строится самый высокий небоскреб в мире «Бурдж Аль-Мамляка», «Башня Королевства» – первое здание в мире, высота которого превысит 1 км. В Мекке самая высокая в мире башня с часами, в шесть раз превосходящая по своим размерам Биг-Бен, спорит за первенство с запланированным крупнейшим в мире отелем.
Саудовская Аравия больше не хочет довольствоваться статусом духовной родины ислама с его двумя священными городами, Меккой и Мединой, и претендует на роль образцово‑показательной «рыночной площади» всех мусульман. Как это сочетается с фундаменталистской интерпретацией религии, с пугающим экспортом ваххабизма по всему свету? Что являет собой Саудовская Аравия, которой сегодня самой угрожают террористические отряды «Исламского государства» (организация запрещена в России): потенциальный бастион на пути террористов или его тайную родину? Или, возможно, самовыражение государства сводится к опосредованным войнам с его заклятым врагом Ираном за политическое и религиозное доминирование?
Королевство кривых зеркал
Несколько месяцев назад, отправившись в поездку по Саудовской Аравии, я увидел встревоженную, терзаемую противоречиями страну. Страну больших перемен, которые властям, правда, пока в целом удается блокировать. Страну страха.
В госбюджете зияет дыра в $100 млрд, при этом Эр-Рияд заложил в бюджет, который более чем на 70% наполняется за счет нефти, цену значительно выше $100 за баррель. Сейчас нефть продается дешевле $35. Таким образом, у Королевского дома все меньше возможностей умиротворять население, делая ему щедрые подарки. Безработица растет, хорошо оплачиваемых вакансий для выпускников университетов не хватает. Только разросшееся королевское семейство, насчитывающее свыше 5000 принцев, может жить с прежним размахом, вызывая зависть и ненависть.
Король Салман, взошедший на трон год назад, назначил министром обороны своего на тот момент 29‑летнего сына, неуправляемого и несдержанного. Однако на этом перемены и закончились – тот, кто сколько-нибудь отклоняется от официальной линии, подвергается беспощадному преследованию. Королевский дом по-прежнему не терпит ни плюрализма, ни гражданского общества; декларируемый прогресс в вопросах прав женщин в значительной мере сводится к пропаганде. К участию в инициированных еще предшественником Салмана выборах в муниципальные советы, не имеющие особой власти, в декабре прошлого года впервые были допущены женщины – в том числе в качестве кандидатов. Однако претенденты были отстранены еще до выборов, предположительно за критические высказывания. Женщины по-прежнему не могут быть судьями и занимать другие публичные должности, могут выезжать за рубеж только с письменного разрешения отца или мужа; им запрещено водить автомобиль.
Повидавшие мир саудовские мужчины в своем кругу называют соотечественниц не иначе как BMOs, что расшифровывается как Black Moving Objects («черные движущиеся объекты») и отсылает к черным длинным абайям, ношение которых предписано законом. Поскольку заговаривать с девушками запрещено – даже попытки флирта могут повлечь за собой наказание плетью, а в ресторанах представители разных полов должны сидеть отдельно, – мужчины пишут номера своих мобильников на больших табличках, которые на светофорах прислоняют к стеклу автомобиля. Ни в каком другом государстве на планете люди не пользуются твиттером так активно, как в Королевстве Саудов: здесь это единственная возможность пообщаться или получить информацию.
Договор с дьяволом
В Сети сформировался как бы частный параллельный мир, немного фривольный, местами бунтарский и нонконформистский. Впрочем, возможностями интернета пользуются и радикалы. То, насколько опасны фундаменталистские проповедники, отравляющие умы молодежи, показали еще теракты 2001 года, когда ударам подверглись Всемирный торговый центр в Нью-Йорке и Пентагон: 15 из 19 исполнителей были гражданами Королевства. Согласно исследованию американского Брукингского института, в настоящий момент по количеству пользователей Twitter, симпатизирующих ИГ, Саудовская Аравия опережает как Ирак, так и Сирию. Среди боевиков ИГ тоже много саудовской молодежи.
И это неудивительно: ваххабитская интерпретация ислама с запретом на музыку, танцы и почитание святых ошеломляюще напоминает идеологию террористов под руководством Абу Бакра аль-Багдади.
Соглашение с фундаменталистами, к которому пришел дом Саудов еще в XVIII веке и которое дает исламским пуританам полную свободу действий, покуда они не ставят под сомнение монархию, – это своего рода договор с дьяволом. «У ИГ есть мать – это американская интервенция в Ираке. Но у нее есть и отец – это Саудовская Аравия с ее идеологической индустрией», – убежден алжирский писатель Камель Дауд. Вероятно, через благотворительные организации и от состоятельных частных лиц террористы по-прежнему получают из Эр-Рияда миллионы; в то же время именно под эгидой Королевства сформирован антитеррористический альянс со всеми преимущественно суннитскими государствами.
В портовой Джидде такие несовпадения еще могут более-менее открыто обсуждаться хотя бы в деловом мире, мегаполис с населением почти три миллиона человек считается менее консервативным, чем остальная Саудовская Аравия. И если вы побывали только там, не думайте, что получили полное представление о современном положении в стране.
Потому отправимся к следующей станции, по 40‑му шоссе, к священным для всех мусульман Мекке и Медине. Саудовские монархи считают себя верховными «хранителями» этих святынь, носят соответствующий почетный титул, который и служит им легитимацией. Сопровождающий меня профессор-историк показывает центр Мекки: здесь все новое, все ультрасовременное. Многие исторические строения пошли под снос, город «зачищен» от своей культурной многоплановости, и это еще одна параллель с ИГ.
Далее еду на северо-восток страны, в другой мир, в Эль-Катиф, пришедший в жалкое состояние, как будто забытый правительством город. Здесь мало ощущается нефтяное богатство страны, хотя часть крупнейших и богатейших месторождений расположена всего в нескольких километрах. Эль-Катиф – оплот религиозного меньшинства Саудовской Аравии, которое составляет до 15% населения. Шиитов режим считает «неверными» и потенциальными возмутителями общественного спокойствия. Здесь проповедовал аятолла Нимр Бакир Амин ан-Нимр. Близлежащее селение Аль-Авамия – его малая родина. 21‑летний племянник ан-Нимра, приговоренный к смерти за «сектантство», дожидается в тюрьме своего палача. Если казнь будет приведена в исполнение, за ней может последовать восстание.
Боевикам ИГ такая эскалация была бы только на руку. И сегодня они усиленно вербуют саудовских пользователей Twitter. И отрадно, что отнюдь не каждый получатель их посланий симпатизирует варварам. Некоторые даже пытаются отвечать с иронией, как один из моих друзей, назвавший себя Ифтаром: «Дорогое ИГ, сейчас не могу, занят. Хочу посмотреть «Звездные войны» на домашнем кинотеатре. Может быть, позже?»
