Видимо, характер мультяшного персонажа так сильно совпал с образом самого Олега Павловича, что народное сознание соединило их вместе, произошла своего рода визуализация, скрайбинг. Обаятельный, домовитый, энергичный и заботливый Матроскин как будто суммировал основные свойства популярнейшего артиста и известного театрального деятеля Олега Табакова.

Когда шестнадцатилетний саратовский школьник в 1953 году приехал в Москву поступать в театральный институт, педагоги сразу определили его амплуа – «молодой герой»: лицо открытое, глаза честные, худой, стремительный, очень бойкий. В ГИТИСе абитуриенту обещали комсомольскую карьеру, увидев в нем будущего активиста. Но он пошел в Школу-студию МХАТ, и это определило его будущее.

В Школе-студии тогда работал молодой педагог Олег Ефремов, который не только преподавал актерское мастерство, но и не вполне официально репетировал со студентами и недавними выпускниками какие-то спектакли, что вызывало тревогу у старших, хорошо помнивших, чем эта самодеятельность могла закончиться. Но времена уже менялись, готовился ХХ съезд, Хрущев собирался развенчать культ личности. Табаков, которого тогда все называли не иначе как Леликом, играл во всех учебных спектаклях – энергии и энтузиазма хватало с избытком. Поэтому, когда молодым артистам из полулегальной студии удалось добиться разрешения на свой театр, Лелик вошел в состав его правления. Хотя ему было всего 20 лет.

«Современник» стал первым коллективом в послевоенном СССР, рожденным по инициативе снизу, нужно было создать не только репертуар, но и хозяйственную структуру. Лелик по собственной воле включился в бухгалтерию. «Я стал заниматься административными вопросами почти сразу после того, как написал заявление и был принят на работу с окладом 690 рублей… Оформление деловых взаимоотношений с Художественным театром, через бухгалтерскую систему которого нам выплачивалось денежное вознаграждение, московская прописка для меня и Евстигнеева – все это были конкретные дела, может быть, требующие не бог весть каких «семи пядей во лбу», но для молодого человека творческой профессии довольно интересные и необычные», – вспоминал Табаков.

Конечно, на эти хлопоты тогда мало кто обращал внимание. Главным было играть. Огромной удачей оказалась роль в манифесте эпохи, спектакле «В поисках радости» Розова, откуда Табаков шагнул и в кино, где по этой же пьесе снял фильм «Шумный день» режиссер Натансон при участии Анатолия Эфроса. Молодой герой, которого звали, как и самого актера, Олег, рубил шашкой полированный шкаф, а заодно всю идеологию мещанства, стал кумиром молодежи, фильм посмотрели за две недели 18 млн зрителей.

Сам Табаков тогда был таким, как его герой, – взъерошенным, жадным до жизни, с горящими глазами. Валентин Гафт написал эпиграмму: «Худющий, с острым кадыком,/В солдаты признанный негодным,/Он мыл тарелки языком,/Поскольку был всегда голодным».

С той поры пошли споры, чего больше в Табакове – типажности или мастерства, которые он блистательно разрешил, оказавшись не лирическим героем, а невероятно органичным характерным актером. Лицедеем, которому больше всего на свете хочется перевоплощаться, играть кого угодно – кота, буфетчицу, циника, шута, подлеца, старика, старуху… Энергия бьет из него с такой силой, что кажется, он, как мячик, отскакивает от стенок. И очень хочет успеха, славы, денег, еды (еду любил всегда), впечатлений, знакомств, знаний.

Когда спустя 15 счастливых и трудных лет главный учитель и кумир Олег Ефремов принимает болезненное для театра решение оставить «Современник» и возглавить МХАТ, тридцатипятилетний Табаков становится директором. Ох, как это было психологически сложно: выйти из дружеской компании наверх, на командную должность. Его поддержали в горкоме, он всегда был любимцем у начальства, такой веселый, доброжелательный и готовый к контактам, но в театре не одобряли.

«Лелик – директор? Ну, во‑первых, он м...к, что согласился, – вспоминал Табаков в мемуарах. – По-моему, и сейчас я произвожу впечатление довольно хитрого и сообразительного человека, а тридцать лет назад это впечатление, наверное, было никак не меньше». Взялся Табаков за театр тогда довольно круто. Во‑первых, он в первый же год распустил правление, во‑вторых, привел молодых актеров, в-третьих, нашел новых режиссеров – начинающих тогда Валерия Фокина и Иосифа Райхельгауза, приглашал на постановки самого Товстоногова и знаменитого поляка Анджея Вайду. Он же сделал ставку на Галину Волчек, в то время только примерявшуюся к режиссуре. Товарищи актеры считали, что директорские, менеджерские, как сказали бы сегодня, обязанности артисту не пристало брать на себя, но Табаков решил иначе. И шесть с лишним лет он работал директором в «Современнике». В сорок лет вступил в партию. А потом ушел. К Ефремову во МХАТ.

Но тогда у него уже была своя первая студия. В 1974‑м Табаков вместе со своими молодыми соратниками Фокиным, Дрозниным, Райкиным, Леонтьевым и Райхельгаузом решают набрать школьников в самодеятельный театр, чтобы учить их по-новому, не так, как принято. Актер, считал Табаков, – это профессия, которую надо осваивать в процессе работы, а начинать надо четырнадцатилетними. Первый свой набор Табаков очень ценил, и через два года, перестав уже возглавлять «Современник», он пошел преподавать в ГИТИС, взяв на курс лучших из тех студийцев.

Главное свойство Олега Табакова, главное его отличие заключалось в том, что он не боялся талантливых, сильных людей, он умел их замечать и собирать, он знал, что театральный организм вечно требует обновления, но не пугался этого, а возглавил процесс.

Чем только не занимался тогда Табаков. Постоянно снимался в кино, переиграв немыслимое число ролей. Он играл в театре. Он одним из первых стал работать за границей, ставил спектакли, знакомился с драматургами и менеджерами, вошел в правление Международного института театра. Став в 2000 году ректором Школы-студии МХАТ, он занялся распространением русской театральной школы в Америке – это тоже, кстати, приносило доход. Он с нуля создал свой театр – «Табакерку», где играют его ученики, и театр стал одним из самых любимых в Москве, хотя у него никогда не было своего лидера-режиссера. Табаков сам спектакли ставил, но амбиций в этой области не имел, зато старался заманить к себе самых разных, но непременно ярких постановщиков. И всегда был готов у них играть.

Когда умер Олег Ефремов, уже ни у кого не было сомнений, что только Олег Табаков возглавит главный театр страны, находившийся, увы, в тяжелом положении. И у него получилось – под его руководством Художественный театр стал популярным, модным, интересным, молодым. В МХТ (букву «А» – академический – было решено выкинуть) ставили самые интересные, модные режиссеры – Серебренников, Богомолов, Женовач, – все направления и все варианты готов был принять этот театр. В 2010‑м Табаков осуществил заветную мечту, открыв Театральный колледж.

И везде он начинал с самого важного – с туалетов. Чистых, достойных – в первом собственном театре в подвале на улице Чаплыгина он их поначалу мыл лично. Ему всегда было важно, как едят и что носят его артисты. Он легко просил деньги – и ему давали: только заслышав бархатистое урчание Матроскина по телефону, бизнесмены и чиновники радостно шли навстречу. Ему открывали любые двери. Он этим пользовался, понимая все проблемы и издержки. В советское время всегда готов был выступать от «цеха клоунов», не считал зазорным хитрить, прикидываться таким простодушным Актером Актерычем. И в новом времени сориентировался быстро. В одном из последних уже интервью сформулировал: «Я из старомодных, наверное, людей, которые любят эту землю. Оно смешно, глупо, наивно в каком-то смысле. Но – ничего с собой поделать не могу. Нередко плачу при виде мерзостей сегодняшних дней. При виде того, как мало количество людей, способное сопротивляться».

Глупым Табаков никогда не был. Слабым не был. А добрым – был. И не только потому, что лично скидывался со своими друзьями-олигархами на костюмы для выпускного вечера своим студентам, а старым актерам МХТ платил зарплату до конца их жизни. В нем была чисто актерская, детская любовь к добру. Можно назвать это наивностью, простодушием, но ему нравилось быть хорошим, как сказочный герой. Возможно, это природный дар открытости – у него не было души нараспашку, но была «вера в сообразительность мозгов, в пробивную силу своего «кинолица» и то доверие, которое я вызывал у власть предержащих». Использовал эти возможности для того, чтобы театр оставался привлекательным и успешным. Он сумел извлечь из вечно несовершенной системы российского управления все, что хотел. «У меня в жизни есть несколько радостей: дочь Мария Олеговна… тот факт, что зарплата МХТ сравнима с зарплатой муниципальных театров Европы… И еще радость – дни предварительной продажи, когда в Камергерском переулке выстраивается очередь и я, как генерал Серпилин, гордо наблюдаю ее в окно…», – говорил он накануне своего 75‑летия. «Я оставлю театр не просто в рабочем состоянии, но и совсем крепко стоящим на ногах».

Умер Олег Павлович через семь лет, трудных, наполненных болезнью, проблемами, уголовными делами его соратников, но радости тоже были. Одна из самых больших – роль в спектакле «Юбилей ювелира» в постановке Богомолова: Табаков был очень счастлив, что все-таки сыграл – в 80 лет – почти сольный спектакль. Я его видела – это действительно была прекрасная работа, глубокая, сложная драматическая роль. Достойный венец для актера школы русского психологического театра. Олег Ефремов бы порадовался.