Главной экономической катастрофой 2015 года стало падение уровня жизни россиян. ВВП сократился на 3,7% (фактически, по оценкам «Профиля», вдвое сильнее). Главным фактором этого падения стало сокращение потребления домохозяйств – на 10,1%. По данным мониторинга Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации (РАНХиГС), это самое сильное падение за 20 лет, превосходящее даже суммарное снижение потребления домашних хозяйств за кризисные 1998–1999 годы.

Реальные располагаемые денежные доходы населения упали на 4%. Но большинство россиян живет на зарплату, а она в реальном исчислении упала на 9,5%. Это почти втрое больше, чем во время прошлого кризиса (-3,5% в 2009 году). С такой ситуацией Владимир Путин еще не сталкивался за 16 лет своего руководства страной.

С кризисом 1998–1999 годов нынешнюю ситуацию лучше не сравнивать – тогда сильное падение реальной зарплаты почти ликвидировал ее быстрый отскок всего за год (-22% в 1999 году и +20,9% в 2000-м). Сейчас же падение реальной зарплаты началось еще в ноябре 2014-го, продолжается второй год и переходить к росту явно не собирается. По реальной зарплате мы уже откатились на три года (уровень 2012 года), а по итогам текущего года можем попасть в реальность 5‑летней давности (2011 год). Такая динамика напоминает только о 90‑х годах.

На низкие доходы мало что купишь – и розничный товарооборот сократился за год на 10%. Ситуацию ухудшает то, что расходы россиян сокращаются быстрее, чем доходы, люди хотят создать себе хоть небольшую «подушку безопасности» и не тратят, а копят деньги. Это становится еще одним драйвером экономического спада. При падении реальных доходов сбережения россиян увеличились за год на 25,2% (без учета валютной переоценки – на 16,8%). Потребительские цены выросли на 12,9% (декабрь к декабрю) или на 15,5% (2015 год к 2014 году), это примерно уровень инфляции кризисного 2008 года. На фоне роста цен и падения реальных доходов не могла не вырасти бедность населения России.

Что такое бедность?

В лучших советских традициях в нашей стране нет нищих и бедных. Российская статистика не признает этих понятий. Она оперирует только неуклюжими, но политкорректными эвфемизмами: «население с денежными доходами ниже величины прожиточного минимума» и «малоимущие домашние хозяйства». Росстат обходится этими выражениями даже внутри спецбюллетеня «Социально-экономические индикаторы бедности», выпускающегося раз в год и содержащего изрядно устаревшую информацию (сейчас в доступе бюллетень за 2015 год с информацией за 2013-й, что с ним делать в 2016-м?). Кстати, слово «бедность» не встретишь даже внутри этого статсборника, только на обложке…

Но бедность в России, безусловно, есть. И это массовое явление. Согласно Росстату, число людей с денежными доходами ниже величины прожиточного минимума в России в I квартале 2014 года выросло сразу на 4,3 млн человек (к IV кварталу предыдущего года), к концу 2014-го уменьшилось, а в I квартале 2015‑го вновь скакнуло сразу на 6,8 млн человек. С тех пор оно падало, судя по заявлению министра труда Максима Топилина, с 22,9 млн человек в I квартале 2015 года до 19 млн в IV квартале. Но все равно за год рост числа бедных составил 3 млн человек. Но 4 млн человек, якобы вышедших из бедности в 2015 году, – результат статистических «фокусов». Ведь в III и IV кварталах правительство снижало черту бедности, т. е. прожиточный минимум (решение по IV кварталу еще не принято, но оно было опубликовано для обсуждения, и его параметры известны). В результате во втором полугодии 2015 года прожиточный минимум был снижен дважды в общей сложности на 5,6%. Естественно, число бедных сразу уменьшилось на несколько миллионов. Минимум был снижен в связи с падением цен. Но цены-то выросли за этот период на 4%!

Прожиточный минимум снизился больше чем на 500 рублей за полгода. Такими вещами раньше власти не злоупотребляли, и до 2012 года рост минимума всегда обгонял индекс потребительских цен, даже в кризисные 2008–2009 годы. Почему? Все логично – ведь инфляция для бедных всегда выше, чем для богатых.

Нынешний прожиточный минимум (еще не утвержденный за IV квартал 2015 года) составляет 9452 рубля в среднем на человека, для пенсионеров он ниже – 7781 рубль. Много это или мало?

Мировой банк считает чертой крайней бедности $1,9 в день на человека и бедности – $3,1. Прожиточный минимум российского пенсионера выше черты бедности Мирового банка только на четверть, а в среднем для населения – в 1,5 раза (по среднему курсу рубля к доллару за IV квартал 2015 года). Но ведь Мировой банк считает этот свой минимум для стран Африки и Латинской Америки, а расчетов для Европы, США и большинства стран бывшего СССР он не делает. А у нас, в отличие от теплых стран, и комплект теплой одежды/обуви нужен, и отопление домов, и т. д. Кроме того, наш средний прожиточный минимум включает около 7% на налоги и обязательные платежи… Так что не надо иллюзий: наш уровень бедности не сильно отличается от бедности в Африке или Азии, наш прожиточный минимум мизерен даже по меркам развивающихся стран.

Лица российской бедности

Росстат провел в 2013 году выборочное обследование домохозяйств, находящихся за чертой бедности. Вот портрет российского бедняка.

Главный фактор российской бедности – это дети. 64% бедных – это семьи с детьми. Причем риск бедности (доля семей с детьми в общем числе бедных семей, деленная на аналогичную долю в общем числе домохозяйств) растет с ростом числа детей: в 1,4 раза – для семей с 1 ребенком, в 2,1 – с 2 детьми, в 3,8 – с тремя и более детьми. Сейчас доля семей с детьми в составе бедных, возможно, дошла до 70%, что признал Топилин. А еще в 2005 году она составляла 50%, то есть наличие детей не являлось фактором бедности. Стоит признать, что вся госполитика поддержки семьи и многодетных семей, проводимая с конца нулевых годов (включая разные пособия и программу материнского капитала), катастрофически провалилась. За 10 лет дети превратились в ключевой фактор бедности.

Второй фактор – размер населенного пункта. Чем мельче поселение, тем выше риск бедности: в городах-миллионниках риск бедности в 2,5 раза меньше, чем в среднем по стране; в сельских поселениях, напротив, в 1,6 раза выше; а в деревнях с населением до 200 человек – выше уже в 3 раза. Хотя не исключено, что на самом деле эта зависимость не столь жесткая – ведь в мелких поселениях выше доля самообеспечения, неденежных отношений и теневой экономики.

Обременением для домохозяйств является наличие в их составе безработных и пенсионеров по инвалидности (у них пенсия маленькая). А вот наличие пенсионеров является как раз фактором выхода из бедности. Ведь средний размер назначенной пенсии в декабре 2015 года составил 12 078,1 руб., что в 1,55 раза выше прожиточного минимума пенсионера. Так что ничего удивительного, что наличие пенсионера в домохозяйстве снижает риск бедности на четверть (0,74). Что уж говорить о работающих пенсионерах, получающих не только пенсию, но и зарплату, – это настоящее спасение для бедных семей. Домохозяйства, имеющие в своем составе только пенсионеров, вчетверо снижают риск бедности (0,27).

Меньше всего риск стать бедным у одиночек («домохозяйства, состоящие из одного человека») – он снижается в 7 раз (0,13).

Удивительная вещь, малопонятная на Западе, – это бедность работающих людей.

Риск этой бедности вовсе не так мал, если есть дети. Российский МРОТ (минимальный размер оплаты труда) составляет с 1 января 2016 года 6204 рубля в месяц за полный рабочий день. Это всего 60,9% от прожиточного минимума для трудоспособного населения. При этом реальная зарплата, получаемая на руки, может быть меньше, потому что в составе МРОТ есть НДФЛ (подоходный налог), и он дифференцируется по регионам.

Наш МРОТ – это национальный позор. В 2014 году он составлял $144, в 2015-м – $98, в феврале 2016-го – $82. Для сравнения: МРОТ в Китае в 2015 году составлял 2030 юаней, или $326. Трудовой кодекс РФ (ст. 133) устанавливает, что МРОТ не может быть ниже прожиточного минимума трудоспособного населения, но в ст. 421 записано, что достижение этого уровня будет происходить постепенно и должно быть установлено в спецзаконе.

А он не принят до сих пор. И в 2016 году разрыв МРОТ и прожиточного минимума только увеличился, потому что индексация МРОТ произошла всего на 4%.

От МРОТ зависят также и социальные пособия, в частности, декретное и ежемесячное по уходу за ребенком (если стаж работницы на момент выхода в декрет менее 6 месяцев).

Уровень бедности в России: 14 или 41%?

Официальный уровень бедности в России – 14,1% населения по итогам 9 месяцев 2015 года (последние данные). Но если мы посмотрим на распределение населения по уровню среднедушевого дохода, то мы увидим действительно 14,2% россиян с доходом ниже 10 тыс. руб./мес. Но в ближайшей зоне риска – с доходами от 10 тысяч до 14 тысяч рублей – еще 12,2% населения, близких к бедности.

Более четверти россиян живут в бедности или близко к ней – по официальному определению. В рамках двух прожиточных минимумов (до 19 тыс. руб. на человека) живет свыше 40% населения страны.

А что показывают соцопросы? Вот последний опрос ФОМ от 21 февраля 2016 года:

- «не хватает денег на питание» (я бы назвал эту группу «нищие») – 13% населения.

- «хватает на питание, но не хватает на одежду» («бедные») – 28% населения.

Всего за чертой бедности – 41% россиян. В начале 2014 года (до падения цен на нефть, операции «крымнаш» и санкций) таких было 31%. 14 млн «новых бедных» всего за 2 года! При этом сами люди не хотят считать себя бедными и даже признавать свое плохое материальное положение (таковых только 28–30%), но их потребительские дефициты говорят сами за себя.

И ситуация ухудшается: людей, считающих, что за последние 2–3 месяца их материальное положение ухудшилось, 46%. Это чуть меньше, чем в декабре 2015-го (51%), но выше кризисного 2009 года (41%).

Источники роста числа «новых бедных»

Уровень бедности в России резко увеличился в последние годы – при всех расхождениях в количестве это подтверждает и официальная статистика, и соцопросы. Почему?

Главный фактор роста бедности – инфляция. Скачки числа бедных точно коррелируют со скачками потребительских цен в начале 2014 и 2015 годов. Это и понятно, бедные обычно получают фиксированные в рублях зарплаты, и при скачке цен они могут только сократить свое потребление. Сильно сказывается на бедных урезание расходов бюджета на социальные нужды: пособия, расходы на здравоохранение и образование.

Еще один источник роста бедности – увеличение стоимости жилищно-коммунальных услуг. Хотя это часто вообще не фиксируется официальными показателями. Например, введение платы за капремонт (750 рублей в месяц на стандартную «двушку» в Москве) никак не отразилось на уровне инфляции 2015 года, потому что раньше этой платы не было и сравнивать рост цен не с чем (делить на ноль нельзя). В инфляцию попадет только дальнейшее повышение этой платы. А впереди еще реформа налогообложения недвижимости, которая приведет к резкому повышению этого налога.

Косвенно влияет на бедность и недоиндексация пенсий в 2016 году. Не прямо, потому что пенсионеры, как считает Росстат, люди состоятельные, а вовсе не бедные. Но снижение роста номинальных доходов в домохозяйствах, в составе которых есть пенсионер, будет все же заметно.

Что делать с бедностью?

Прежде всего надо признать на уровне государственной экономической политики, что главная задача сегодня – это стимулирование доходов людей. Не конкретно бедных, а всего платежеспособного спроса в экономике.

Фактически Россия переживает сейчас свой первый за четверть века циклический кризис, вызванный недостатком спроса (или, как сказали бы марксисты, перепроизводством). Предыдущие кризисы имели циклическую составляющую, но были спровоцированы внешними шоками. Текущий кризис начался классически, с замедления темпов роста в 2012–2014 годах, за годы до падения цен на нефть и санкций. А это означает, что бороться с ним надо обычными контрциклическими методами – увеличением дефицита бюджета, снижением процентной ставки и девальвацией рубля. Причем все дополнительные денежные ресурсы должны поступать именно в доходы людей, а вовсе не в стимулирование производителей.

Это ключевая ошибка российского правительства – оно стимулирует дополнительное производство, что только усугубляет кризис, потому что на дополнительно произведенные товары нет спроса. А надо стимулировать именно спрос: деньги – людям, а не компаниям.

А для борьбы с бедностью надо установить честный, а не искусственно заниженный прожиточный минимум, МРОТ, близкий к прожиточному минимуму, повысить социальные пособия, особенно для семей с двумя и более детьми, а также пенсии по инвалидности, пособие по безработице.

Надо не повышать, а сокращать пенсионный возраст, тогда работающий пенсионер станет кормильцем большой семьи, особенно в некрупных городах и на селе.

Конечно, необходима полная, в 15%, индексация пенсий с компенсацией за пропущенные месяцы 2016 года.

Весь набор мер по стимулированию спроса в экономике и борьбе с бедностью вполне очевиден, никаких открытий тут делать не надо. Но совершенно неприемлем для власти, если ей все равно, каков реальный уровень жизни населения или спад в экономике, а волнуют только интересы крупных компаний и распределение бюджетных денег.