Станет ли Ливия новым «яблоком раздора» в отношениях между Западом и Россией или, напротив, примером сотрудничества? Часть стран–членов Евросоюза, прежде всего Италия, очень хотели бы, чтобы российская дипломатия была более активно задействована в урегулировании конфликта в стране, которая многие годы после падения режима Муаммара Каддафи в октябре 2011 года балансирует на грани физического распада. В то же время многие европейские политики опасаются усиления российских позиций в Средиземноморье. При этом политика новой американской администрации на Ближнем Востоке еще не сформулирована. Если по разрешению кризиса в Сирии Дональд Трамп внес хотя бы несколько предложений, то его стратегия относительно Ливии остается пока неясной. Правда, еще до своего вступления в должность Трамп называл политику администрации Барака Обамы в этой стране «катастрофой». Оценка, крайне созвучная позиции российских властей.

В отличие от Сирии, на ливийском направлении Москва и Вашингтон могут действовать «с чистого листа» и выстраивать любые коалиции, их руки не связаны какими-либо союзническими обязательствами. В теории Ливия – удачная площадка для выработки совместных действий против террористической группировки «Исламское государство» (запрещена в РФ). Именно борьба с этим «халифатом» значится одним из главных пунктов внешнеполитической программы Дональда Трампа.

Болезненный урок

Ливия стала горьким уроком для международной дипломатии. В апреле 2016 года президент США Барак Обама признал ошибки в прогнозировании ситуации в Ливии после свержения Каддафи. Менее чем через полгода специальная комиссия британского парламента отметила, что «политика Соединенного Королевства в Ливии основывалась на ложных предположениях и неполном понимании специфики страны».

Все началось 15 февраля 2011 года, когда в Бенгази, втором по величине городе Ливии, вспыхнули акции протеста. Ливийцы, вдохновленные быстрой сменой власти в Тунисе и Египте в результате народных волнений, вышли на улицы с требованием отставки Муаммара Каддафи. Примеру Бенгази последовали другие города. Менее чем за месяц мятежникам удалось взять под контроль фактически весь восток страны. Правительственные силы использовали против восставших артиллерию, танки и авиацию. Именно на этом фоне 26 февраля 2011 года Совет Безопасности ООН ввел эмбарго на поставки вооружений в Ливию. А спустя три недели, 17 марта, Совбез принял резолюцию № 1973, предусматривавшую введение бесполетной зоны над всей территорией страны и защиту местного населения «всеми необходимыми мерами».

Россия и Китай при голосовании воздержались, о чем потом неоднократно пожалели. Ни в Москве, ни в Пекине не предполагали, что эта резолюция будет использована западными странами и их арабскими союзниками в качестве основания для прямого военного вмешательства в ливийский конфликт. Уже 19 марта ВВС Франции нанесли первые авиа-удары по войскам Каддафи. 23 марта началась полномасштабная военная операция НАТО «Объединенный защитник». В итоге оппозиция потеснила правительственные силы. 20 октября в Сирте был убит Каддафи. Кадры его смерти потрясли даже тех, кто не был сторонником этого, без сомнения, жестокого диктатора, который при этом на протяжении десятилетий обеспечивал своим гражданам один из самых высоких уровней жизни в Африке и в арабском мире.

После смерти Каддафи страна фактически раскололась на несколько частей, стала плацдармом для террористов и своего рода трамплином для бесконтрольной миграции в Европу.

Ливия после Каддафи

С 2011 года в Ливии отсутствует центральная власть. Два, а временами три правительства, несколько парламентов, столкновения между кланами, военные против исламистов, военные против гражданского правительства, военные против военных, и все вместе против боевиков «Исламского государства».

17 декабря 2015 года в марокканском городе Схират было подписано соглашение о формировании правительства национального согласия (ПНС). СБ ООН признал эту структуру единственной легитимной властью в стране. Премьер-министром был назначен ливийский бизнесмен Фаиз Сарадж.

В марте 2016 года новый кабинет переехал в Триполи, где исламистское правительство национального спасения согласилось передать ему свои полномочия. Однако это не означает, что столкновения между силами, лояльными новому правительству, и исламистами прекратились.

В то же время заседающая в Тобруке (на востоке страны) Палата представителей (признанный до соглашений 2015 года международным сообществом парламент Ливии) трижды отклоняла предложения по составу правительства и в итоге отказалась от сотрудничества с ним. Палату представителей поддерживают военные во главе с командующим так называемой Ливийской национальной армией фельдмаршалом Халифой Хафтаром.

Хафтар – один из офицеров, вместе с Каддафи участвовавший в свержении королевской власти в Ливии в 1969 году. Долгое время он был среди приближенных ливийского лидера. В 1980‑х Хафтар руководил ливийскими военными, принимавшими участие в военном конфликте в Чаде. В 1987 году он вместе со своими людьми попал в плен, и Каддафи от него отрекся. С этого момента Хафтар посвятил свою жизнь борьбе с бывшим соратником. По данным СМИ, бежать из плена Хафтару помогло ЦРУ. Более 20 лет он прожил в США и вернулся в Ливию только в 2011 году, сразу став одним из ключевых командиров в рядах восставших против Каддафи. Вашингтон недооценил Хафтара и не стал продвигать его на первые позиции после свержения Каддафи. Но генерал сам не дал о себе забыть. В 2014 году он начал операцию по освобождению Бенгази, а вслед за ним и всей восточной провинции страны от различных групп исламских экстремистов. В 2015 году Палата представителей назначила его командующим Ливийской национальной армией, а вот отношения с правительством национального согласия у Хафтара не сложились.

Но все же международные посредники не оставляют надежды примирить Триполи и Тобрук и в первую очередь найти решение, как включить в политический процесс силы, подконтрольные Хафтару.

Последняя такая попытка была предпринята на минувшей неделе в Каире, куда приехали и Сарадж, и Хафтар. Инициаторами встречи выступили Египет, Алжир и Тунис. Хафтара также сопровождал его близкий друг и политический советник, посол Ливии в Саудовской Аравии Абдель Бассет аль-Бадри. По данным ближневосточных источников, немалую роль в организации встречи сыграла и Россия, которая вместе с Египтом постоянно подталкивает Хафтара и его политических оппонентов к поиску компромисса.

Переговоры в Каире велись через посредников, СМИ утверждают, что Сарадж и Хафтар так и не встретились лично. Все же делегации договорились о проведении в Ливии президентских и парламентских выборов в феврале 2018 года, создании совместного комитета по поиску политического согласия и выработке необходимых поправок к конституции. Также обе стороны подтвердили недопустимость иностранного вмешательства в дела Ливии и свою приверженность принципам мирной передачи власти и сохранению единства страны.

Однако, прежде чем сдержать данные друг другу обещания, стороны должны убедить своих политических союзников поддержать соглашения. Не случайно Хафтар поставил условием своей встречи с Сараджем гарантии поддержки достигнутых договоренностей со стороны военных в Мисурате, на западе страны. Хафтару нужно не просто место в новом правительстве, но и признание его главнокомандующим всеми военными ливийскими группировками.

Российское посредничество

Поднять свою значимость как внутри Ливии, так и за ее пределами помог Хафтару визит в Тобрук российского авианосца «Адмирал Кузнецов». Ливийский генерал поднялся на борт, где состоялся сеанс видеосвязи с министром обороны России Сергеем Шойгу, в ходе которого обсуждались, согласно официальному релизу, «актуальные вопросы борьбы с международными террористическими группировками на Ближнем Востоке». До этого Хафтар также встречался с Шойгу в Москве летом и осенью 2016 года.

По неофициальным данным, в основном появляющимся в западных СМИ, Хафтар договорился с Россией о поставках оружия на сумму от 1,5 до 2 млрд евро. Со своей стороны, Хафтар якобы обещал разместить в Тобруке и/или в Бенгази российскую военно-морскую базу. Западные СМИ уже называют Хафтара «новым Каддафи» для Москвы.

Но здесь следует учесть, что Хафтара помимо России поддерживают Египет, ОАЭ, Франция, склоняется в его сторону и Италия. В декабре, через несколько недель после визита в Москву, генерал также провел пять дней в Вашингтоне. Правда, это было до инаугурации Трампа, но возможно, ЦРУ решит исправить сделанную в 2011 году ошибку, тем более что Хафтар доказал, на что он способен. До сих пор США делали ставку на военных в Мисурате, вместе с которыми они участвовали в операции по освобождению от боевиков ИГ города Сирта. Но визит российского авианосца в Тобрук в Пентагоне расценили как «безусловную демонстрацию» политического и военного присутствия России в Ливии, которую «США не вправе игнорировать».

Так что, возможно, России за Хафтара еще придется побороться.

Как бы ни относились друг к другу различные политические силы в этой стране, они едины в одном – иностранное вмешательство в дела Ливии недопустимо, а капля ливийской крови бесценна. Так что ни Россию, ни других внешних игроков в Ливии не ждут. Максимум, на что может быть получено согласие ливийцев (к США с такой просьбой они уже обращались), так это на нанесение ударов с воздуха по позициям «Исламского государства». Возможно, Россию могут попросить оказать помощь военными советниками и специалистами, как это и происходило во времена Каддафи. Но полноценная иностранная военная база для ливийцев сейчас будет подобна красной тряпке для быка. В любом случае для обсуждения этой темы в стране необходимо восстановить единовластие.

Другой вопрос – поставки оружия. Ливийцы были бы только рады официальному снятию эмбарго. Но вопрос: кому и для чего это оружие нужно? Для борьбы с ИГ или для решения межливийских проблем?

Россия сомневается в способности властей Ливии контролировать сохранность вооружений в случае снятия эмбарго на их поставку и поэтому относится к таким предложениям без энтузиазма. Об этом, в частности, заявил заместитель министра иностранных дел России Геннадий Гатилов в интервью агентству Bloomberg в конце декабря. «Скажу откровенно: у нас, с учетом общей военно-политической ситуации в Ливии и того раздрая, который воцарился в стране после свержения Муаммара Каддафи вследствие противозаконных действий войск западной коалиции, превысивших мандат, выданный СБ ООН, подобные идеи пока энтузиазма не вызывают», – сказал тогда дипломат.

Впрочем, он напомнил, что в рамках механизмов, установленных резолюцией СБ ООН, предусмотрены исключения в режиме эмбарго, и такие случаи уже были. Однако ни один российский чиновник официально не подтвердил наличие соглашений с Хафтаром о продаже оружия. Но, как утверждают СМИ, все стороны ливийского конфликта получают оружие в обход эмбарго через Алжир, Египет и ОАЭ. Другое дело, что, если речь идет о крупном контракте, Россия, да и любая другая страна не смогли бы избежать огласки и обвинений в нарушении эмбарго.

Западная пресса утверждает, что Россия делает ставку исключительно на фельдмаршала Хафтара. Российские дипломаты это опровергают. «Мы поддерживаем ровный, взаимо-уважительный, доверительный диалог со всеми крупными ливийскими игроками. В этом состоит наш принципиальный подход», – заявил в интервью Bloomberg Гатилов.

Помимо генерала в минувшем году в Москве побывали и вице-премьер ПНС Ахмед Майтыг, и председатель Палаты представителей Агила Салех Иса. С премьер-министром Фаизом Сараджем Сергей Лавров встречался в сентябре в Нью-Йорке. Новая встреча должна состояться до конца февраля в Москве.

Зачем Москве Ливия?

До свержения Каддафи Россия активно сотрудничала с Ливией по военно-технической линии. В 2004 году «Рособоронэкспорт» подписал контракт на строительство в Ливии завода по производству автоматов Калашникова, затем еще два контракта на поставку ПТРК «Корнет-Э». В 2008 году Россия и Ливия заключили несколько соглашений по закупке российского вооружения на общую сумму $2,2 млрд, а в январе 2010 года – на сумму $1,3 млрд. На очереди было еще несколько соглашений, но режим Каддафи пошатнулся.

Согласно подсчетам «Рособорон-экспорта», выгода, упущенная предприятиями российского ОПК из-за ливийского кризиса, составила порядка $4 млрд. А это фактически равно сумме ливийского долга России с советских времен (примерно $4,5 млрд). Долг был списан в 2008 году в ходе визита в Ливию Владимира Путина в надежде на будущие контракты, и не только в сфере ВТС, но и в энергетике, строительстве и других областях.

Одним из самых крупных контрактов стало соглашение о строительстве скоростной железной дороги Сирт–Бенгази стоимостью 2,2 млрд евро. Работы по нему вела «дочка» ОАО «РЖД» «Зарубежстройтехнология», но после начала ливийского кризиса строительство было остановлено, весь персонал эвакуирован.

Уже после падения режима Каддафи РЖД не раз заявляла о намерении сохранить этот контракт и даже получала положительные сигналы из Триполи. Проблема лишь в том, что власть там постоянно менялась. Накануне войны в Ливии работали «Газпромнефть» и «Татнефть». И они также были бы не прочь вернуть свои контракты.

Есть и еще одна причина, почему Москва ищет рычаги влияния в Ливии. Нельзя забывать, что эта страна – один из крупнейших игроков на нефтяном рынке. Так, в январе выяснилось, что Ливия увеличила производство нефти более чем в три раза за последние шесть месяцев, и это ставит под угрозу договоренности, достигнутые 30 ноября 2016 года между членами ОПЕК и нефтедобывающими странами, не входящими в картель. Ливию от выполнения соглашения освободили, сделав скидку на то, что часть месторождений находится под контролем повстанцев и нормальная работа там все равно невозможна. Однако ливийская государственная нефтекомпания National Oil Corp. (NOC) смогла решить эту проблему. По данным The Wall Street Journal, в первую декаду января добыча нефти достигла 708 тыс. баррелей в сутки – максимального уровня за три года. В конце ноября Ливия добывала порядка 575 тыс. б/с, а до войны – около 1,6 млн б/с. Эксперты полагают, что в 2017 году Ливия сможет увеличить добычу нефти до 900 тысяч. Это может поколебать мировые цены и сломать хрупкий консенсус между странами–экспортерами нефти. И тогда наличие связей в Ливии и умение договариваться могут очень понадобиться Москве.