Лохматым приблатненным подростком, в заломленной на ухо кепке, с фартовой папироской в зубах, киношным Промокашкой явилась Россия в Крым: «Ну че тут у вас? Ща все порешаем!». И пошла-поехала лихая «интеграция в Россию». Спустя два года после присоединения Крыма наблюдатели разных политических взглядов единодушно пишут о приходе криминала на полуостров, произволе местных властей, бесправии граждан.

Энтузиазм угасает и на материке. Некогда энергично, под яркие салюты тостующий присоединение Крыма рядовой российский отдыхающий сегодня уже не так бодр – в этом году спрос на авиабилеты упал на четверть. Парадная картина, конечно, иная, но ни реальность, ни пропаганда не имеют большого значения. Это лишь частности общей картины измельчания и упадка России.

История у нас в стране понимается правящей группой консервативно – как лежащий в глубине прошлого завет, который дремлет, ждет своего часа, и когда придет время, то все вернется «обратно».

Так было и с Крымом. Но период торжества был одновременно разочарованием – потому что сразу стало понятно, что возврата к Российской империи или СССР не будет – потерянного величия не вернуть. Полученный кусок территории показал лишь бессилие, тщетность консервативной, реакционной политики. И одновременно он означал крах исторических представлений правящей российской элиты. Точнее – разрушение представлений, которые выросли и окрепли после распада СССР, обрели в сегодняшнем закатном, настоянном на высоких нефтяных ценах правлении видимость бесспорной и плодотворной истины.

Главное в истории вовсе не «восстановление» того, что было когда-то и что по прихоти нравится тем или иным группам в обществе сегодня, а принципиально другое. История – это творчество, отказ от старого, рождение нового, ответ на вопросы сегодняшнего дня. Поэтому это не наука о прошлом, она о настоящем и будущем. Интересна в этом отношении проблема Крыма. Зачем он сегодня нужен России? Какую практическую задачу, продиктованную потребностями страны, решало ее руководство, проводя присоединение Крыма? Может быть, у России не было выхода к Черному морю? Сдерживалась ее внешняя торговля? Развитие ее экономики? Было поставлено под вопрос существование России в борьбе с могущественным соперником? Ничего этого не было.

Когда-то давно Средиземное и Черное моря были центром мира. Один из известных торговых путей вел «из варяг в греки». Мощная Империя ромеев (Византия) тысячелетие правила и влияла на регион, расцветали Венеция и Генуя, затем явилась Османская империя. Но вот наступила эпоха Великих географических открытий, и, как следствие, относительное значение Средиземного и в особенности Черного морей для мировой экономики, а значит, и политики стало падать. Достаточно посмотреть на прошлый век – Первую и Вторую мировые войны, в которых Черное море было периферийным театром военных действий. И сегодня следует сравнить ВВП стран, берега которых омываются Черным морем, с ВВП стран Азиатско-Тихоокеанского региона, чтобы увидеть, сколь незначительна роль первого, насколько этот регион не является центром мира, которым был несколько веков назад.

Не так думает реакционная российская политика. Она занята погоней за потерянной в глубине веков химерой – губительной для страны, надуманной задачей «восстановления исторической справедливости». Получив дотационную территорию во второстепенном регионе мира, мало что значащую в экономическом и военном отношении для стратегических задач страны, российское руководство своими руками заколотило «окно в Европу», лишив страну доступа к действительно важным, стратегическим источникам выживания России как государства – технологиям, знаниям и капиталам. Но это не только упадок правящего класса. Широкое распространение в России крымнашизма, отсутствие широкой дискуссии по вопросу, нужно ли стране площадью 1/9 часть суши дополнительное приобретение территорий и как плата за это закрытие возможности модернизации страны, говорит о кризисе российской общественности.

Мягко шуршит крымской галькой прибой. Живущая минувшим страна, закрывшись от тревожных ветров будущего, увлеченно строит военные кораблики и пускает их в черноморскую воду. Стены дома «Россия» качаются, внутри угрожающе скрипят гнилые балки, но ничто пока не нарушает счастья от обладания куском земли, впившимся в лужу, созерцания задумчиво плывущих по ней в прошлое бумажных корабликов.