Вот нам и представился случай проверить, кто прозорливее: агентство Bloomberg, вбросившее информацию о небывалой кремлевской либерализации, или ваш скромный автор, предложивший не ждать от президентского федерального послания ничего нового.

От этой колонки, впрочем, можно ждать некоторой новизны, поскольку послание Путина, дружно раскритикованное как воинственными патриотами, так и системными либералами, кажется мне единственно возможным для него, и он точно нашел именно те слова, которые позволяют имитировать уверенность. Больше того: многое из сказанного им совершенно верно и своевременно, и все это отлично укладывается в русскую традиционную, подчеркиваю, народную, подчеркиваю, консервативную исконно-посконную поговорку «Твое бы слово, да не ты бы молвил».

Это очень конструктивно — предложить расширять площадки для дискуссий и вовлекать в управление государством всех, кто готов разделить ответственность; да только они, эти неравнодушные, уже делят ответственность, причем уголовную. Это очень верно — что Россия видит в новых сложностях новые возможности; но кто создает эти сложности? Почему обязательно создавать их самостоятельно, неужели нет другого пути к новым возможностям? Здравый и продуманный вопрос — во имя чего лилась кровь на Украине; да разве она лилась бы в таком количестве, не провозгласи Россия киевское правительство хунтой и не поддержи она тот самый сепаратизм, с которым мы так успешно справились на Кавказе? Кавказский контекст путинского выступления — отдельная тема, злорадствовать не хочется, но можно ведь задать и встречный вопрос: для чего лилось столько крови и тратилось столько денег? Для того ли, чтобы в день федерального послания в абсолютно, казалось бы, замиренной и заасфальтированной Чечне начисто выгорал Дом печати?

Что до экономических мер, надзорные каникулы для малого и среднего бизнеса — это очень хорошо и очень мало, и глубоко правы в Кремле, предлагая не считать это новым НЭПом. Положим, проверки станут публичны и прозрачны — но меньше их не станет, и отобрать под любым предлогом смогут что угодно. Кто бы спорил, амнистия для всех возвращаемых в Россию капиталов — это прекрасно, несмотря на строгую оговорку, что эти капиталы не всегда честно заработаны; понятно, что сейчас уж не до чистоты одежд, — но кто же сегодня, положа руку на сердце, станет возвращать капиталы в Россию? Самое ли она для них безопасное место?

В остальном все по-прежнему, и даже источник цитат тот же самый — вместо Маркса и Энгельса Иван Ильин. Правда, на сей раз из Ильина извлекаются слова о свободе, в том числе свободе предпринимательства, — но свободу ведь по-разному можно понимать. Чаще всего у нас ее понимают как осознанную необходимость. Истинная свобода — это служение Отечеству, а Отечество у нас воплощается известно в ком. Спасибо, конечно, что не прозвучал клич «На Киев!», однако общий настрой этого послания — если не мобилизационный, то по крайней мере охранительный, загоняющий страну в глухую оборону. Снова слова о том, что нас не получится нагнуть, что с нами нельзя ничего делать с позиций силы, что нас «по-простому, по-народному» послали подальше, когда мы попытались разговаривать с Европой... Потому что у Европы американские хозяева... В Украине проблемы, в Америке проблемы, в России некоторые трудности, с которыми мы, по обыкновению, справимся, сплотившись. Самая большая наша проблема — что для решения простого дела исписываются горы бумаг.

Это не худшее из возможных посланий, потому что в худшем был бы взят курс на угрозы внешнему врагу и истребление внутреннего. Потому что в худшем был бы дан сигнал хватать любого несогласного, а цитаты из Ильина были бы подобраны с тем расчетом, чтобы оправдать государственное насилие: из него при желании можно и этого надергать. Это не худшее послание, потому что в худшем была бы развита тема ядерного шантажа и обоснованы военные расходы. В этом, напротив, есть обещание развивать образование, помогать умным школьникам и сохранить прежние налоги.

А что признания ошибок или серьезного анализа ситуации, что до решительной смены риторики и отказа от вечного поиска внешних виноватых, — так этого, ребята, не бывает, и нельзя требовать невозможного. Не отказываться же ему от базовых принципов, на которых держится его мир, не терять же поддержку своего большинства! Это большинство — не националисты и не патологические садисты, желающие огнем и мечом воссоединить русский мир от Аляски до Львова; не мистические графоманы и диванные стратеги, не осторожные либералы и благонамеренные левые. Это большинство — люди, предпочитающие не задумываться. Они ловят не мысли, а сигналы. И их вполне устраивает демонстрация уверенности при полной неопределенности, призыв к сплочению среди нарастающего абсурда и оптимистические обещания на фоне полночных думских учений под аккомпанемент КТО в Грозном.

Эта система больше не справляется с вызовами, которые порождает сама, — и не может перестать их порождать, поскольку без трудностей у нее нет возможностей. И если рассматривать это послание на фоне некоторых экономических графиков, падающих истребителей, боевиков, рухнувшей нефти, дружной эмиграции и слогана на российском телевидении «Послание свыше», — это действительно очень наглядный и по-своему честный монолог.