9 мая 2015 года в Москве – крупнейшее в истории военное действо: по Красной площади проходят 15 000 военнослужащих, 200 танков, по Тверской улице везут орудия и ракеты, в завершение с грохотом пролетают 140 боевых самолетов, оставляя в небе бело-сине-красные полосы – по цветам российского флага. Во второй половине дня по городу проходят колонны с фотографиями отцов и дедов – участников войны. А когда вечером раздаются залпы салюта Победы, московские автомобилисты сигналят, как если бы Россия разом выиграла чемпионат мира и по футболу, и по хоккею на льду.

9 мая всегда было самым волнующим праздником в стране – возможно, единственным, который действительно объединяет народ. Но на сей раз кое-что не так, как всегда. В официальных речах больше говорится о том, что 9 мая станет демонстрацией против «реабилитации фашизма в Европе» и «ревизии результатов Второй мировой войны». При этом подразумевается поддерживаемая Россией война на Украине.

Это видно и на трибуне для почетных гостей у стен Кремля: на парад были приглашены 68 глав государств и правительств. Из них приехало около 30: не было ни Барака Обамы, ни Дэвида Кэмерона, ни Франсуа Олланда. Официальная интерпретация Москвы такова: решение Америки и Европы воздержаться от участия в торжествах – часть долгосрочной стратегии по лишению России статуса великой державы.

Что это: искажение фактов? Преувеличение? Это метод, часть промывки мозгов, идущей полным ходом с начала войны на Украине. Дескать, США и старый, европейский мир разложились, а Россия – единственная страна, продолжающая отстаивать традиционные ценности. Это делает ее смертельным врагом Запада, она вынуждена обороняться, гласит новая государственная идеология, которая приводит к пугающей милитаризации сознания.

В телевизионных выпусках новостей почти каждый вечер демонстрируются новые российские вооружения с ремаркой: аналогов в мире не существует. Генералы регулярно рапортуют Путину перед телекамерами, какая новая боевая техника была передана вооруженным силам. Комментарий российского президента: «Если мы хотим побеждать, наше оружие должно быть лучшим». Именно оборонную отрасль Кремль называет локомотивом развития и инноваций, модернизация страны возможна только через нее, заявляет Путин.

С 2012 года на модернизацию армии действительно направляются огромные средства. До 2020 года планируется заменить 70% оружия и техники. И, хотя в российских СМИ о США отзываются исключительно язвительно и враждебно, за пропагандой кроется немалая толика зависти: Россия хотела бы достичь величия США.

С 2011 года расходы на оборону и безопасность превышают 61% расходов казны. Несмотря на это, военный бюджет России составляет лишь небольшую часть американского. К тому же в российской армии служит примерно в два раза меньше человек, по количеству боевых самолетов Москва опять-таки не может сравниться с Вашингтоном. Зато у России больше танков и ядерных боеголовок. Цель Москвы – устранить отставание.

Но это невозможно без поддержки населения. После удовлетворения военных потребностей на все остальные расходы государства остается всего около 38% бюджета. И это в ситуации, когда положение в экономике ухудшается, зарплаты снижаются. Доля России в мировом валовом продукте, по данным МВФ, в 2015 году составила 1,6% – это десятилетний минимум.

Нарастание агрессивности в официальном и частном российском дискурсе дополнительно подогревается дискуссией о причине, поводе и обстоятельствах Второй мировой войны. Владимир Путин подозревает Запад в желании переписать ее историю и принизить вклад русских в победу.

Но переосмыслением собственной историографии занимаются прежде всего страны Восточной Европы, входившие в советскую зону влияния. Главным полем боя на фронте интерпретации истории стала Украина. Киевское правительство в этом году распорядилось отмечать не только 9‑е, но и 8 мая – день, в который Западная Европа вспоминает об окончании войны, и чтить память всех жертв Второй мировой войны, к которым относятся и украинцы, воевавшие на стороне Гитлера против Советского Союза и Сталина. Для московской пропаганды этого оказалось достаточно, чтобы объявить борьбу сепаратистов на востоке Украины новой войной против фашистов.

В России такие пропагандистские ходы не вызывают вопросов. Большинство народа сбито с толку сложностью международных событий и соглашается с простыми объяснениями Кремля. Людей не смущает, что Путин оккупирует Крым, хотя на самом деле до определенного момента принадлежность полуострова не вызывала споров. Им не мешает, что в боях на востоке Украины принимают участие военнослужащие регулярной российской армии. И что недавно к войне даже в далекой Сирии подключились российские вооруженные силы.

Когда 30 сентября российские военные летчики сбросили над Сирией первые бомбы, у них дома это вызвало подъем энтузиазма. «В точку», – радовался в своемКПРФ Геннадий Зюганов. «Теперь мы покажем Америке», – ликовали другие.

Чтобы обеспечить народную поддержку ближневосточной авантюры Путина, государственные СМИ делают то же, что и во время войны на Украине. На сирийском фронте у них целая команда военных репортеров, которые 24 часа в сутки рассказывают о превосходстве российского оружия и об освобождении сирийских населенных пунктов от террористов. Российское население поддерживает операцию на Ближнем Востоке, но вместе с тем не особо понимает, какую цель преследует Россия в Сирии.

Конец ноября показал, насколько опасен такой милитаристский угар: турецкие ВВС сбили на турецко-сирийской границе российский бомбардировщик. Один из двух пилотов погиб. Это первый такой инцидент между Россией и страной–членом НАТО с конца холодной войны.

Результат – тяжелый дипломатический кризис. Он показывает: в Сирии Путин ввязался в игру, которую уже не может контролировать в каждый момент времени, даже если у собственного народа он пытается создать обратное впечатление. А еще этот кризис показывает, насколько опасен жизненный принцип, усвоенный Путиным в детстве: «50 лет назад ленинградская улица научила меня одному правилу: если драка неизбежна, бить надо первым».

Печатается в сокращении