Елена Люкшинова - устроительница балов-ассамблей, что проходят дважды в год в Гостином дворе и на которых встречается весь цвет столицы. Однако же своего мужа, главу фирмы InterMart Гертта Лютера, она встретила совсем не под звуки вальса.

Анна Бабяшкина: Как вы, в тот момент актриса и модель, оказались за столом переговоров с главой немецкой фирмы, занимающейся нефтепродуктами и энергоресурсами?

Елена Люкшинова: История довольно интересная. Я училась в Америке и собиралась там замуж. Мы уже были помолвлены с Томом. Его родители приезжали в Москву знакомиться с моими родственниками. Мы здесь стреляли из оружия, фотографировались рядом с МиГами, катались на танках.

А.Б.: На чем, простите?

Е.Л.: На настоящих танках, на полигоне. Была такая возможность. Да, так вот - уже был назначен день свадьбы, и я на месяц приехала в Москву по своим делам. А прожив здесь месяц, поняла, что мне не стоит оставаться в Америке. Москва бурлила! Я стала думать, чем мне здесь заняться, потому что кино в то время у нас не особенно снимали. Однажды мама попросила меня помочь с переводом на переговорах с немецкими бизнесменами. Они говорили по-английски, я владела языком очень хорошо, ведь я прожила в США три года. За столом переговоров сидели четыре бизнесмена. И вот один из них стал моим мужем.

А.Б.: И как же именно господин Лютер увел чужую невесту?

Е.Л.: Вначале были деловые отношения. Он мне предложил поработать в российском представительстве своей фирмы. Для меня это было очень необычное предложение, ведь я актриса по образованию, окончила ГИТИС и актерский факультет в Лос-Анджелесском университете. А здесь нефть, нефтепродукты!

А.Б.: А он-то сам как объяснил свое поведение? Ведь и правда экзотическое сочетание - актриса и нефть...

Е.Л.: Пообщавшись со мной, он понял, что я ответственный организатор, и предложил попробовать свои силы. А я ведь как раз искала работу в Москве!

А.Б.: Кстати, на каком языке Гертт делал вам предложение?

Е.Л.: На английском. Он и сейчас не говорит по-русски, я в то время не говорила по-немецки, так что общались мы на английском. Предложение он мне сделал в Гамбурге, где я была в командировке, на площади Плантум унд Блюмен. Там по вечерам бьют красиво освещенные фонтаны и звучит музыка. Мы стояли, смотрели на эти фонтаны, и он предложил мне выйти за него замуж. Я согласилась. Гертт очень добрый и открытый человек. Он не похож на растиражированный образ немца. Мои друзья говорят: он у тебя не немец! Я отвечаю: это потому, что он в России до нашего знакомства десять лет бизнесом занимался. Он прошел все эти обсуждения сделок в банях и подписание контрактов на охоте. Так что, наверное, переродился.

А.Б.: Свадьбу отмечали в России или в Германии?

Е.Л.: В Германии. У нас в то время было очень много работы, поэтому большого шоу мы не устраивали, а ограничились узким кругом самых близких людей. Я тогда работала главой российского представительства фирмы.

А.Б.: Как к вам отнеслись родственники мужа?

Е.Л.: Родители у Гертта уже умерли, к сожалению. А трое братьев восприняли его второй брак неоднозначно. От первого у него двое взрослых детей. Братья говорили Гертту: этим русским женщинам ничего не нужно, кроме денег. Так что между нами и братьями мужа практически нет отношений. Мы дружим только с младшим братом и его семьей.

А.Б.: Сколько сейчас вашей дочке?

Е.Л.: В августе Лизе будет семь лет, пойдет в школу.

А.Б.: Рассказывают ужасные истории: что вы послали девочку в школу моделей, когда ей было всего три года...

Е.Л.: Ей самой очень хотелось! Она просила меня, я и отвела ее на курсы. Она так возвышенно и серьезно к этой учебе отнеслась! Потом ей это надоело, и я легко согласилась: не хочешь - не надо. Потом ей опять захотелось.

А.Б.: Дочь понимает по-немецки?

Е.Л.: Понимает, говорит чуть хуже. Конечно, русский она знает глубже. Хотя когда она с папой едет кататься на лыжах в Австрию, они чудесно общаются друг с другом. Бывает, летим всей семьей в самолете, мы с мужем разговариваем по-немецки. Моя мама этот язык не знает. Периодически она меня спрашивает: о чем вы говорите? Я ей кратко перевожу. Лиза вступает в разговор: "Мама тебе не все рассказала, бабушка!" И выкладывает те подробности, которые я опустила в пересказе.

А.Б.: Как вы делите время между двумя странами?

Е.Л.: Раньше мы проводили здесь и там одинаковое количество времени. Сейчас у мужа меньше бизнеса в России, и он летает сюда гораздо реже. А у меня нет времени очень часто летать в Гамбург: я занята подготовкой балов. Мы всегда вместе проводим январь - катаемся на лыжах. На июль и август уезжаем в Германию. В декабре, на Рождество, и на майские праздники мы тоже в Германии. Гертт прилетает на выходные или просто так - дней на пять. В последний раз, когда он находился здесь, в столичной светской жизни был очень бурный период. И мы пять дней подряд каждый вечер выходили в свет. "Да, - сказал он перед отъездом, - вот это жизнь! Я понимаю, почему ты отсюда уезжать не хочешь". Там, в Германии, меня ожидает спортзал и спокойное ведение домашнего хозяйства. Здесь же я постоянно в центре событий! Голова постоянно занята, отдохнуть удается только, пожалуй, на горных лыжах. Когда катишься с горы, думаешь только о том, куда повернуть, и ветер в голове! Еще мне понравилось прыгать с парашютом - я пробовала в Америке. Ощущение парения такое потрясающее, что я даже забыла дернуть за кольцо, открывающее парашют. Очнулась от восторга, только когда инструктор уже начал стучать меня по голове: мол, еще чуть-чуть - и разобьемся.

А.Б.: В России не прыгаете?

Е.Л.: Если честно, боюсь, что-нибудь не раскроется, не доверяю пока.

А.Б.: Но рожали вы в России - значит, нашлись здесь люди, которым можно доверить свою жизнь и жизнь ребенка?

Е.Л.: Я долго думала, где рожать: там или здесь, и остановилась на нашем ЦКБ. Ход мысли был такой: если что-то пойдет не так, я начну кричать, просить о помощи. В Германии мне придется сначала переводить свои крики на немецкий, чтобы акушерки меня поняли. Смогу ли я сформулировать по-немецки в такой ситуации, что мне нужно? Не стала врать себе и родила на родине. Я хочу еще двоих детей. Еще одну девочку, потом можно и мальчика. Муж, конечно, хочет второго мальчика, а третьей - девочку. Но ведь мужчины все такие: хотят мальчиков, а любят больше девочек.

А.Б.: У дочки фамилия отца?

Е.Л.: У нее двойная фамилия - Люкшинова-Лютер. И два паспорта: немецкий и российский. Люкшиновы - достаточно известная фамилия в мире спорта. У меня дед был известный футболист, тренер, более сорока лет заведовал кафедрой футбола и хоккея в Институте физкультуры. И мы свою фамилию стараемся сохранить. В нашем роду почему-то рождаются одни девочки, и, чтобы фамилия не вымерла, женщины сохраняют девичью фамилию. Моя мама, известная волейболистка Татьяна Люкшинова, выходя замуж за моего папу, актера БДТ Юрия Демича, не взяла его фамилию. Я тоже последовала ее примеру.

А.Б.: Гертт ни слова не знает по-русски?

Е.Л.: Некоторые слова он знает. Помню, как он выучил первое русское слово. Ехал на такси из аэропорта и пытался объяснить водителю на языке международного общения - на английском, что ему нужен pineapple. Водитель его не понимает. Гертт уже ему и так пытался ананас изобразить, и эдак, описывал его - нет взаимопонимания! И вот уже вконец расстроенный Герт бормочет про себя по-немецки: "Похоже, останусь я без ананаса!" А по-немецки "ананас" так и будет "ананас". И водитель вдруг его понял: "Ананас, что ли?" Герт приезжает домой такой довольный: я знаю русское слово - "ананас". Я же занималась немецким три месяца по шесть часов в день. Хорошо овладеть языком мне не удалось, потому что мы оба знаем английский и, начиная говорить по-немецки, каждый раз незаметно перескакивали на знакомый обоим английский. Лиза тоже в результате освоила английский.

А.Б.: Она не путается в таком количестве языков?

Е.Л.: Пока нет. Посмотрим, что начнется в сентябре, когда она пойдет в школу с французским языком!

А.Б.: Есть ли разница в воспитании детей у нас и у немцев?

Е.Л.: У них все должно быть по правилам. Если ребенок сел завтракать, то он должен только завтракать и никуда не выходить из-за стола. А если ребенок параллельно просит почитать ему сказку или пытается встать из-за стола, недоев свою порцию, это надо пресекать. Еще такая деталь: наша бабушка чему учит внука, отпуская его во двор с полным карманом конфет? "Угости Петю конфетой, угости Машу", - говорит российская бабушка. В Германии это не принято. Немецкая бабушка говорит своему внучку: твое - это твое, ешь сам, а другому ребенку его родители печенье купят. И не дай боже, если твой ребенок подошел к кому-то на детской площадке и попросил у другого печенье! Первое время нас это очень шокировало. Лиза, приезжая в Германию, даже терялась: она такая вся "душа нараспашку", а тут другие правила и на ее поведение смотрят косо.

А.Б.: Вы с мужем советуетесь по рабочим вопросам?

Е.Л.: Да, особенно сейчас, когда наш новый бал вписан в программу "Дней Германии в России". Во время "рабочих" разговоров дело даже доходит до споров. Собственно, только обсуждая бизнес, мы и можем поссориться - я считаю, что надо сделать так, а он другого мнения. Иной раз он хлопнет дверью и уйдет! Потом возвращается - вот и помирились. Вообще, мы редко ссоримся и ненадолго. Не бывает такого, чтобы мы дулись друг на друга целых два дня, например. Наверное, если бы мы жили вместе, могли бы себе такое позволить. А тут понимаешь, что каждый час дорог, поэтому надо быстренько помириться, пока не настала пора ехать в аэропорт.

А.Б.: Первый бал, Рождественский в 2002 году, было, наверное, организовать сложнее всего?

Е.Л.: Конечно! Очень помогла мама - и с людьми, и со знакомствами, спонсорами. У нас тогда ничего не было. Это сейчас наш бал - модный! Осенью будет уже пятый!

А.Б.: Публика на ваших балах такая разная - и министры, и певцы, и бизнесмены... Как всем угодить?

Е.Л.: Мы и не настаиваем, что должны нравиться всем. Вполне возможно, 10-15% гостей остаются чем-то недовольны. Сначала мы старались учитывать все пожелания, а потом решили: надо делать так, как сами чувствуем. Потому что желания этих 10% не всегда совпадают с желаниями большинства. Помню, кто-то из гостей сказал: "Вот вы помогаете детям из детдомов, а вы докажите, что это реальные дети, - приведите их на бал, дайте на них посмотреть". Мы пошли навстречу. Попросили детей разучить пасхальную песню. Дети с удовольствием приехали в Москву, спели песню, получили подарки... Нас потом многие недоуменно спрашивали: "Зачем вы это сделали? Мы после этого не могли есть". Так что теперь мы выслушиваем всех, но принимаем только те предложения, которые совпадают с нашим собственным ощущением того, как должен выглядеть благотворительный бал. В конце концов, ведь мы же чуть ли не круглыми сутками думаем о том, как сделать бал лучше и ближе к исконно русским традициям.