Архивная публикация 2006 года: "Три Тополя в Принстоне"

От творческого кризиса в эмиграции писателя и сценариста Эдуарда Тополя спасло знакомство с его будущей женой Юлией.— Вы не ревнуете мужа к его прошлому? В одной только его «России в постели» масса любовных откровений…

Юлия Тополь: «Россия в постели» — не автобиографический роман, в отличие от «Игры в кино». Хотя, конечно, без личного опыта не обошлось. Но я все равно не ревную, поскольку весь этот опыт достался мне.

— Вас привлекли его литературные эротические фантазии?

Ю.Т.: Нет, когда мы познакомились, я и понятия не имела, кто он. И книг его не читала.

Эдуард Тополь: В 1993 году я ехал по делам из Торонто в Нью-Йорк через Катскильские горы. За несколько лет до этого я снимал там комнату у одной хорошей русской женщины в очень красивом месте на озере Могикан. Кто-то мне сказал, что она заболела, и я решил ее навестить по пути. Пока мы разговаривали, сидя на террасе, я заметил девушку в купальнике, которая спускалась к озеру. Моя знакомая сказала, что к соседям приехала гостья из Москвы. Ну я и бросился ее догонять.

Ю.Т.: Я приехала в гости к дедушке. Это был мой первый визит в Америку и вообще первый выезд за рубеж. На озере странный человек, который плавает, кстати, как топор, побежал за мной в воду, плюхнулся рядом и начал знакомиться. Для продолжения беседы пришлось выбраться на плот. Тополь на следующий день уехал, а я осталась у родственников. Мой дедушка, кстати, знал, кто он, и даже читал его произведения. Он тогда сказал: «Этот Тополь — страшный человек, ты к нему вообще не подходи». Правда, у дедушки был трехметровый забор, поэтому ни к кому особо и не подойдешь. В общем, дней через пять я поехала в Нью-Йорк, и Эдуард пригласил меня на экскурсию по городу.

— Как же это вы дедушку не послушались?

Ю.Т.: Тополь очень притягателен как мужчина. Он — секси. Я говорю не о внешности, а о чисто мужском магнетизме таланта. Например, Борис Абрамович Березовский, с которым нам как-то довелось обедать, относится к тому же типу мужчин. Маленький, лысый, но такая харизма…

— Вы решили остаться в США из-за Эдуарда?

Ю.Т.: Нет. К моменту нашей встречи я уже поняла, что в Москву не вернусь, а начну в Америке жизнь с нуля. Это было непростое решение — дома меня ждали муж и ученики...

— Что вы преподавали?

Ю.Т.: Историю в школе. Но в Штатах моя профессия не пригодилась. Работала кем придется: сначала сиделкой, потом окончила курсы косметологов и поступила на работу в косметический салон. Не успела привыкнуть, как на салон было совершено нападение. Ворвались бандиты с чулками на голове и пистолетами, прямо как в плохом кино. Нас и всех клиентов положили на пол и отняли драгоценности и кошельки. На мне был только серебряный крестик и серьги. Лежа на полу, я зажала серьги в руке и не отдала.

Эдуард Тополь: Это специфика первых лет эмиграции. Меня тоже грабили, и я знаю, что когда у тебя последние восемь долларов на неопределенное время, то фиг ты их отдашь! Как-то ко мне в самом центре Нью-Йорка пристал негр. Он шел рядом, толкал меня плечом и требовал три доллара, угрожая «расписать» ножом. Но в итоге убежал ни с чем.

— Что вы могли предложить в тот момент будущей жене?

Эдуард Тополь: В общем, ничего. Это был период, когда Союз грохнулся и в США меня уже не печатали, а в России еще не печатали и было неясно, начнут ли печатать. Я жил «на ничто» — на пособие по безработице в крошечной квартире на окраине Нью-Йорка. И пребывал в глубокой депрессии, из которой Юля меня и вытащила.

— А зачем вы вообще уехали из СССР в Америку?

Эдуард Тополь: Я уехал в 1978 году потому, что в СССР был в то время чудовищный режим и тупая цензура. Запретили не только мой фильм «Ошибки юности» с Мариной Нееловой и Николаем Караченцовым, но даже и комедию «Любовь с первого взгляда»! Это во-первых. А во-вторых... Даже когда вслед за

«Юнгой Северного флота» в 1978 году на экраны вышел по моему сценарию фильм «Несовершеннолетние», я оставался в Москве бомжем. Консультантом «Несовершеннолетних» был генерал Борис Шумилин. После успеха нашей картины он предложил сделать вторую серию. Я ему объяснил, что уже двенадцать лет живу в столице без прописки — мне сорок, а я даже жениться не могу. «А где же ты прописан?» — удивился он. «В Баку, у дедушки». — «Хорошо, ты чего хочешь?» — «Хочу купить кооперативную квартиру, хотя бы однокомнатную». Он предложил мне написать письмо на имя главы Моссовета Владимира Промыслова. В Союзе кинематографистов мне написали роскошное рекомендательное письмо, которое Шумилин сам отнес Промыслову. Но тот отправил заявление на комиссию старых большевиков, а они отказали по причине «нецелесообразности». Одновременно цензура запретила фильмы «Любовь с первого взгляда» и «Ошибки юности». Зато в Госкино мне предложили: мол, если я напишу сценарий по мемуарам брата Брежнева, то мне устроят московскую прописку. Я развернулся, улетел в Баку и подал на эмиграцию.

— Как же складывались отношения у двух эмигрантов?

Ю.Т.: Я жила на тот момент то в Нью-Йорке, то в Нью-Джерси, где работала. В Нью-Йорке мы периодически встречались, делая при этом все возможное, чтобы разорвать наши отношения. Но ничего не получалось...

— А зачем надо было их разрывать?

Ю.Т.: Эдуард, находясь в депрессии, объяснял мне, что ничего хорошего меня с ним не ждет, что он намного старше меня, ну и прочие глупости.

— Вы хотели за Эдуарда замуж?

Ю.Т.: Да, и даже пошла на хитрость. Мы уже жили вместе в его квартире, а предложение он мне делать так и не собирался. Меня это не устраивало. И я подговорила подругу, чтобы она позвонила по телефону, якобы от имени мужчины, который ищет компаньона, чтобы снимать на двоих квартиру. При этом мы с ней говорили так, чтобы Тополь слышал наш разговор. Тут он, конечно, засуетился — испугался, что я исчезну.

Эдуард Тополь: К тому моменту что-то уже стало проясняться: меня начали издавать в России. Я улетел в Москву, позвонил своей сокурснице и попросил помочь выбрать обручальные кольца. Вернувшись, прямо из аэропорта позвонил Юле в салон и сказал, что сейчас к ней приеду. Когда она вышла из салона, я с букетом цветов встал посреди 34-й улицы на колени, схватил Юлю за руку и надел ей кольцо со словами: «Все! Вопрос решен!»

Ю.Т.: Я хоть и ждала такого развития событий, но постановка вопроса меня рассердила — он, видите ли, все решил за меня! А вдруг я не согласна? Но дальше кольца дело не пошло. Надел — и опять все по-прежнему. Официально брак зарегистрировали только через полтора месяца...

— Как отметили свадьбу?

Ю.Т.: После регистрации в мэрии мы зашли в соседний магазин и купили новый диван. До этого мы спали на матрасе на ножках. Диван ознаменовал начало официальной семейной жизни. Сидя на новом диване, мы вдвоем отметили торжественное событие. Никакого банкета не было.

— Тяжело быть женой писателя?

Ю.Т.: Когда он работает, я просто не существую. Он находится там, где развиваются события в романе. Если его отвлекают, он так и кричит: «Меня нет! Я — в Сибири!»

Эдуард Тополь: Юля не понимала, что для меня написать роман— это все равно что привить себе тяжелую болезнь: пока не вылечишь — не избавишься. Я не умею писать, как Алексей Толстой, который мог поработать до трех часов дня, а потом заняться другими делами. Но когда Юля прочла «Китайский проезд», то сказала: «Мне понравилось. Я согласна это терпеть». И терпит уже десять лет...

— Рукописи заставляет читать?

Ю.Т.: Нет. Ничего не показывает, пока не допишет. Я— первый читатель книги в рукописи, но уже готового произведения.

— Юлия, вы сейчас работаете?

Эдуард Тополь: Еще как работает! Моей женой!

Ю.Т.: Нашему сыну Антону семь лет, он учится во втором классе. Эдуард половину времени проводит в Москве, и я привязана к ребенку. Его надо отвозить в школу, забирать из нее, везти на занятия по карате, танцам, гимнастике, шахматам. К учителю по русскому языку приходится ездить за сорок миль. Но это того стоит — наш учитель очень требовательный, и дети выходят с занятий, шатаясь от напряжения.

— Не много ли нагрузки для ребенка?

Ю.Т.: Иначе его обгонят сверстники. В Америке система образования иная, чем в России. Никто не заставляет учиться, не хочешь — не учись. Просто переведут в менее продвинутый класс, потом еще рангом пониже, если не напрягаться. Причем такая «свобода» начинается с детского сада. Уже там происходит сегрегация — деление на группы в зависимости от развития ребенка.

— Разве отец-писатель не может научить сына русскому языку?

Эдуард Тополь: Я не учитель и дома бываю далеко не всегда. А русский язык очень сложный для изучения даже в российской среде. Английские слова, к примеру, в три раза короче. Уже через месяц после начала посещения детского сада Антон свободно говорил по-английски...

Ю.Т.: Иногда Антоше становится лень говорить с нами по-русски. Правда, если он переходит на английский, Эдуард отвечает: «Я не понимаю». На что сын вполне резонно говорит: «Папа, а ты выучи — я же выучил».

— Вы на самом деле плохо говорите по-английски?

Эдуард Тополь: Я — плохо. Юля — в десять раз лучше. Но моя задача все-таки — в море разговорного английского сохранить литературный русский.

— Ваш сын приезжал в Россию?

Ю.Т.: Да, он два года подряд проводил лето в деревне у бабушки и дедушки вместе со своей двоюродной сестрой. Ему понравилось. Нет уроков, кружков — все время можно сходить с ума, кататься на велосипеде, гулять в лесу. Привез в Америку настоящий русский язык со всеми его выражениями. И в Москве Антону очень понравилось, он хочет тут жить.

— А вы не хотите? Ведь муж проводит здесь много времени...

Ю.Т.: Я уже выпала из российской жизни. Конечно, скучаю по родителям. Иногда хочется повидать бывших сокурсников, побродить по Москве. Но и там я уже прижилась.

— Не раздражает, что часто приходится расставаться с мужем?

Ю.Т.: Конечно, я скучаю. Но не могу же я держать его дома взаперти и лишить работы. Сейчас Эдуард снова вернулся в российское кино, пишет сценарии. В Москве он работает, и наше расставание экономически оправданно.

— Друзья у вас русские?

Ю.Т.: Мы живем в Принстоне, вокруг нас нет русской диаспоры. К тому же Эдуард всегда вел несколько обособленный образ жизни, даже в Нью-Йорке.

— Готовить любите или предпочитаете фаст-фуд?

Ю.Т.: Мы не едим из картонных коробочек, хотя мне эта пища нравится. Но она не очень полезная. Поэтому я готовлю. В основном это азиатские рыбные блюда, мексиканская еда, итальянская паста. Эдуард любит овощные супы... Впрочем, все это — рутина. У меня есть хобби, которым я горжусь: высаживаю вокруг дома цветы. Этой осенью у меня расцвело шестнадцать сортов японских хризантем! Соседи приходят и говорят: «Спасибо за то, что украсили нашу жизнь!» И это очень приятно. Жаль только, что как раз в это время Эдуард два месяца провел в Москве и видел мои цветы только на фото.