По итогам первого полугодия российские власти рапортовали об устойчивом снижении безработицы. По данным Роструда, к июлю число вакансий в центрах занятости всего за три месяца выросло более чем на 15%, в абсолютных цифрах – более чем на 200 тыс. рабочих мест.

Чиновники, естественно, посчитали это свидетельством того, что пик кризиса (по другой версии – просто «временных трудностей») пройден и экономика «приспособилась» к санкциям, контрсанкциям и другим новым реалиям российской политики. Представители негосударственных структур, в свою очередь, увидели в этом, наоборот, тревожные симптомы болезни экономики. По их данным, рост предложений на рынке труда сопровождается еще более масштабным снижением зарплат, возвратом «серых» схем их выплат (попросту – в конвертах), а также исходом из страны гастарбайтеров.

Любопытно, что при этом все эксперты – и госведомств, и частных рекрутинговых компаний – признают, что единой более-менее объективной системы оценки ситуации на отечественном рынке труда в принципе нет. И о том, что на самом деле происходит в том или ином регионе или отрасли, можно судить лишь по набору факторов и даже личным наблюдениям.

Гадание на безработице

Сколько в России безработных, если понимать под этим людей, которые хотят, но не могут найти работу, толком сказать не может никто. Официально их учет ведут два госведомства – Роструд и Росстат, но даже используемые ими методики подсчета и оценки ситуации отличаются.

Роструд оперирует данными региональных центров занятости населения, куда стекается информация о новых свободных вакансиях на предприятиях и куда могут обратиться все лишившиеся работы граждане. Согласно этой информации, численность официально зарегистрированных безработных в России по состоянию на 8 июля составляла 970,6 тыс. человек против 1,016 млн в апреле этого года. При этом в самом ведомстве признают, что их статистика не отражает реального положения дел. Этот способ трудоустройства в России традиционно никогда не пользовался популярностью и в силу не самых привлекательных предложений, и из-за символической суммы пособия, на которое человеку придется жить, пока ему подберут адекватный вариант. На данный момент оно составляет в среднем от 850 до 4900 рублей, что для среднестатистического россиянина не хватит даже на оплату коммунальных услуг.

Росстат, помимо сведений центров занятости, ориентируется также еще и на собственные ежемесячные исследования, по сути, соцопросы, объем выборки по которым составляет порядка 70 тыс. человек. Согласно данным такого июньского обследования, уровень безработицы в России сейчас составляет 5,4% экономически активного населения, или 4,1 млн человек.

При этом за 100% Росстат берет всех россиян в возрасте 15–72 лет – трудоустроенных либо готовых приступить к работе, число которых оценивается в 76,5 млн человек. Соответственно, такие выкладки представляются не менее умозрительными. Так, в апреле этого года вице-премьер РФ Ольга Голодец сообщила, что в России официально трудоустроены, то есть платят налоги и взносы в Пенсионный фонд, лишь 48 млн человек. «Все остальные – непонятно, где заняты, чем заняты, как заняты», – констатировала она. И можно лишь гадать, кто из «неучтенных» Росстатом более чем 25 млн граждан занимается каким-либо бизнесом, кто трудится по «серым» схемам, а кто и вправду ищет работу.

В связи с этим неудивительно, что официальная статистика Росстата по безработице почти не заметила последних экономических потрясений: в июле 2014 года она, как считается, составляла 4,9% трудоспособного населения, к марту этого выросла лишь до 5,9% и теперь снова упала.

«Официальные цифры по безработным, безусловно, занижены, людей в поиске работы намного больше, – рассказал «Профилю» директор по исследованиям рекрутингового портала HeadHunter Глеб Лебедев. – Так, в базе нашего портала свыше 2 млн резюме, и мы исходим из того, что это 20–30% от всех безработных россиян. То есть их число колеблется в районе 8–10 миллионов. Кризис же взметнул соискательскую активность – количество резюме на HeadHunter выросло на 35–40%, а число вакансий сократилось на 10% – с 250–300 тыс. в прошлом году до 200–250 тыс. Раньше конкурс составлял порядка 5 человек на вакансию, в начале этого года – 8–9».

Такую же динамику фиксирует и другой интернет-сервис на рынке труда – Superjob. «Если взять показатели января 2014 года за 100%, то до осени обе кривые двигались синхронно, как предполагает нормальное течение ситуации, – рассказал руководитель направления исследований Superjob Павел Лебедев. – Но к декабрю вакансии упали до 85% и вплоть до мая не поднимались выше 90%. Число соискателей, напротив, пошло в рост, пик пришелся на февраль – 132%».

Все эксперты, причем, согласны, что число вакансий на рынке труда подсчитать еще сложнее, чем безработных. Как сообщили представители HeadHunter и Superjob, их каталоги мало пересекаются с информацией центров занятости. «Мы понимаем, что не все работодатели предоставляют информацию о вакансиях, хотя это и предусмотрено законом. Это прежде всего связано с неудобством процедуры, обременяющей предпринимателей дополнительными документами», – признали в Роструде.

Сейчас ведомство пытается собрать все свободные рабочие места в стране на едином портале «Работа в России». Пока он лишь дублирует каталоги центров занятости, предлагая порядка 1,4 млн вариантов трудоустройства. Но планируется, что портал откроют для свободной публикации вакансий всеми желающими (соответствующее поручение дал премьер-министр Дмитрий Медведев).

Дорогие и ненужные

С некоторым улучшением ситуации, о котором рапортуют чиновники, эксперты не спорят. «В последние месяцы по количеству вакансий на HeadHunter фиксируется положительная динамика, несмотря даже на то, что в летний период должен идти спад. В то же время падает активность соискателей, благодаря чему конкурс снижается, – говорит Глеб Лебедев. – С марта началась стабилизация: к июню вакансии «подросли» до 106% от января 2014‑го, резюме снизились до 112%. Благодаря этому средний конкурс снизился до 3,2 человека на место».

Однако основательница кадрового агентства Pruffi Алена Владимирская уверена, что рост показателей говорит лишь об адаптации компаний к кризису: «У топ-сотрудников пересматривается структура оклада: уменьшают фиксированную часть, привязывая доход к продемонстрированным результатам (система KPI). С низкоуровневыми рабочими так не церемонятся – просто урезают зарплату. В спокойное время менеджеры по продажам получали в Москве 45 тыс. рублей. Сейчас их сокращают, а набирают новых, за 25–30 тысяч».

«Логично, что компании пользуются ситуацией, когда конкурс на одно место стал в 1,5–2 раза больше, – согласен представитель HeadHunter. – Вообще в объявлениях о вакансиях стали реже указывать зарплату, пишут что-то вроде «по договоренности». Такой подход позволяет торговаться за каждого работника».

В результате в центрах занятости среднее по России зарплатное предложение сейчас равняется порядка 18 тыс. рублей, на HeadHunter – 20–25 тыс. Для сравнения, в прошлом году средняя зарплата в стране официально составила 29 960 рублей.

По словам экспертов, все чаще работникам предлагается компромисс: сохранить уровень зарплаты, но получать ее «в конверте». Практикуются и другие способы экономии. «Мы фиксируем, что работодатели стали чаще предлагать неполную занятость, сокращенную неделю. Растет тенденция удаленной работы», – подтверждает Глеб Лебедев.

Наличие подобных процессов не отрицают и власти. В Минтруде отметили, что «суммарная численность работников, находившихся в простое по инициативе администрации, работавших неполное рабочее время, а также работников, которым были предоставлены отпуска по соглашению сторон», растет сейчас на 1–3% еженедельно. По состоянию на 8 июля таковых было зарегистрировано 335,8 тыс. Глава ведомства Максим Топилин признал происходящее «устойчивой негативной тенденцией».

Каменщики не пропадут

Массовые сокращения сотрудников, как отмечают эксперты, затронули в первую очередь те отрасли, которые в большей степени зависят от покупательной способности населения, – банки и финансы, автомобили, медиа, развлечения, страхование, туризм. Но некоторых профессий кризис почти не коснулся. «Спрос на инженерно-технический персонал, квалифицированных рабочих и IT–специалистов практически не снижался, а в некоторые месяцы рос», – отметил представитель Superjob. «Растет коллекторский бизнес, потому что все закредитованы. Растет спрос на пиарщиков, так как многие перешли с маркетинга на пиар – маркетинг без денег. Востребованы налоговые специалисты, которые умеют, скажем корректно, оптимизировать налоги», – констатировала Владимирская.

«Массовый подбор идет по продавцам (30% от всех вакансий в базе Superjob), рабочему персоналу (14%) и сфере промпроизводства (12%). Что касается дефицитности, то здесь вне конкуренции рабочие: одно резюме на вакансию. В продажах соотношение уже два к одному. У проблемных отраслей цифры соответствующие: в рекламе и PR конкурс достигает 3,2, в туризме – 3,6, в банковском секторе – 5,4», – говорит Павел Лебедев. На нехватке рабочих акцентирует внимание и Роструд – на портале «Работа в России» предлагается более 100 тыс. таких вакансий, и одних каменщиков и бетонщиков требуется свыше 50 тыс.

Это, впрочем, легко объясняется последними данными ФМС, согласно которым за год Россию покинул 1 млн мигрантов. «Понятно, что запрос на строителей связан с исходом гастарбайтеров, – согласен Глеб Лебедев из HeadHunter. – Но сейчас все не так драматично, поскольку их отъезд компенсировался общим сжатием отрасли».

Дальний Восток примет всех

Как отмечают эксперты, спад на рынке труда добрался уже до каждого уголка России. «Наибольшие проблемы испытывают жители моногородов, где один-два якорных работодателя. В частности, сильно пострадали машиностроительные Тольятти и Калуга. Чем крупнее город, тем меньше проблем, так как экономика диверсифицирована», – отмечает Глеб Лебедев.

Показательно, что во всех городах-миллиониках при разном уровне напряженности на рынке наблюдается идентичная динамика. Так, на портале Superjob с февраля по июнь конкурс на одну вакансию снизился как в «напряженных» городах (в Волгограде – с 9,2 до 6,6, в Уфе – с 8,2 до 6,1, в Ростове-на-Дону – с 7,3 до 5,9), так и в «спокойных» (в Челябинске – с 4,3 до 3,2, в Перми – с 4,0 до 3,0, в Екатеринбурге – с 3,3 до 2,6).

Москва и в феврале, и в июне располагалась посередине – 4,5 и 3,9 человека на место соответственно. По словам Владимирской, ситуацию в мегаполисе «охлаждает» то, что приостановился приток жителей из других регионов: «В Москву стало дорого приезжать. Уровень затрат в столице не снизился, а доходы сократились. Стало меньше тех, кто ехал за карьерным ростом, амбициями – ждут, когда ситуация нормализуется. Уезжают и те, кто не прижился».

Согласно же данным портала «Работа в России», наиболее высокий уровень безработицы фиксируется в северокавказских республиках, а также в Тыве, Ненецком автономном округе и Забайкальском крае. При этом власти не делают ставку на организацию в депрессивных регионах дополнительных рабочих мест. Вместо этого определены 15 регионов приоритетного привлечения работников – это почти весь Дальний Восток, Забайкальский, Красноярский и Пермский края, Новосибирская, Ульяновская, Липецкая, Калужская, Архангельская и Мурманская области.

«Идея состоит в том, чтобы снизить диспропорции на рынке труда путем привлечения работников из трудоизбыточных регионов в регионы, являющиеся точками роста. С этой целью предусмотрена реализация региональных программ стимулирования мобильности, которые будут поддерживаться за счет бюджета», – сообщил представитель Роструда.

Тем не менее и власти, и эксперты пока воздерживаются от оптимистических прогнозов. Замглавы Минфина Максим Орешкин ранее заявил, что безработица вновь начнет расти и к концу года достигнет 6%, не исключен и более значительный рост. По мнению главы Центробанка Эльвиры Набиуллиной, официальная безработица может достичь 6,5%.

Эксперты же согласны, что окончательно ситуация на рынке труда определится осенью. «Компании не увидели дна кризиса, никто не знает, что будет дальше, – отметила Алена Владимирская. – У некоторых появилась готовность развиваться в новых условиях, рисковать. Но большинство все-таки выжидает. Осенью должно проясниться, будет ли новая волна кризиса, связанная с внешнеполитическими факторами».