Почти год назад, 29 июня 2014 года, в первую ночь священного для мусульман месяца Рамадан, группировка «Исламское государство Ирака и Леванта» объявила о создании на территории Ирака и Сирии «исламского халифата». Халифат продемонстрировал свою жизнеспособность – не только смог выстоять под ударами международной военной коалиции, но даже расширил свою территорию. Растет и приток добровольцев в ряды ИГ, признанного в России террористической организацией. По данным МИД РФ, на стороне ИГ в Ираке и Сирии сейчас воюют порядка 2000 россиян. «Профиль» попытался разобраться, почему радикальный исламизм привлекает так много сторонников.

«Сон, живущий в глубине души»

Представитель ИГ шейх Абу Мухаммад аль-Аднани аль-Шами, объявивший о создании халифата, провозгласил, что «сон, живущий в глубине души каждого верующего мусульманина, стал реальностью; надежда, от которой сильнее бьется сердце каждого моджахеда, обрела плоть и кровь». По замыслу исламистов, халифат должен воссоединить всех мусульман и стать первым шагом к мусульманскому возрождению. «Мы восстанавливаем халифат, и отныне каждый мусульманин обязан хранить верность халифу», – заявил аль-Шами. Халифат, о котором он говорит, – это арабское государство, основанное в VII веке н. э. пророком Мухаммедом, которое объединяло под своей властью всех мусульман. Восстановив халифат, ИГ также заявило о своих претензиях на объединение всех мусульманских государств, и некоторые исламистские группировки поддержали этот посыл. Так, наиболее известная террористическая организация Африки «Боко Харам» уже присягнула на верность халифу ИГ, о чем на видеозаписи, распространенной в интернете, заявил лидер «Боко Харам» Абубакар Шекау.

ИГ, надо признать, действительно выделяется среди других радикальных исламистских организаций. Это единственная радикальная группировка, у которой получилось создать собственное государство или нечто похожее на государственное образование. По крайней мере, всеми формальными признаками государства ИГ обладает – у него есть территория, символика, население, с которого собирают налоги. Более того, недавно исламисты объявили о введении собственной валюты – золотого динара. Наличие собственной налоговой системы делает ИГ единственной террористической организацией, которая может финансировать сама себя.

Однако для создания государственного аппарата ИГ необходимы специалисты – экономисты, строители, лингвисты (для устранения языкового барьера между съезжающимися со всего мира волонтерами), иными словами, люди с высшим образованием. И для их привлечения исламисты развернули масштабную пропагандистскую кампанию, прежде всего в интернете.

По данным, которые приводятся в докладе Российского совета по международным делам (РСМД) «Радикальный исламизм: идейно-политическая мотивация и влияние на мировое мусульманское сообщество», на 2011 год в Сети насчитывалось более трех тысяч радикальных исламских сайтов. С тех пор их численность только возросла. Однако пропагандистская деятельность ИГ не ограничивается интернетом. По данным французской полиции, в стране из 1600 мечетей 150 находятся под контролем исламистов.

Как рассказал «Профилю» автор доклада, главный научный сотрудник ИМЭМО РАН Георгий Мирский, людей, которые едут в ИГ добровольцами, можно условно разделить на две группы: мусульмане по рождению и принявшие ислам уже в сознательном возрасте.

Мусульман, исповедующих ислам с рождения, привлекает активно используемый агитаторами ИГ тезис, что после столетий унижений со стороны Запада исламский мир наконец встает с колен, появился наследник древнего единого мусульманского государства, созданного самим Мухаммедом. При этом в глазах радикальных мусульманских проповедников современное западное общество с его рационализмом, правами человека, свободой слова фактически безбожное. Если во главе угла западной цивилизации стоит человек и его права, то у исламистов главное – это воля Бога. Как писал американский ученый Марк Крамер, «по мнению фундаменталистов, органический порок демократии в том, что она основывается на суверенитете народа». «Ислам признает суверенитет Бога, и его воля выражена в шариате. Ни один фундаменталист не согласится подчиниться воле избирателей, если эта воля оспаривает исламский закон. Как сказал наиболее откровенный из алжирских фундаменталистов, «за Бога не голосуют, Богу подчиняются». Здесь и обозначается глубокая пропасть между мировоззрением человека Запада и взглядами исламского фундаменталиста.

Как отмечает Мирский, «для радикального ислама страшны не западные армии, которые придут и уйдут, их страшат западные ценности, западное образование, школы и университеты, западный образ жизни». Именно западный рационализм, который может подорвать и ослабить веру, страшит радикальных мусульманских ученых-богословов: «Все эти западные интеллектуальные ловушки – соблазн, от которого нужно избавлять решительным путем». В пример часто приводят христианство, которое все больше слабеет перед напором западных ценностей.

В итоге создаваемое в ИГ общество намеренно противопоставляет себя западной цивилизации и служит прибежищем для волонтеров‑исламистов со всего мира. Идея защиты мусульманских ценностей вкупе с идеями социальной справедливости и привлекает радикалов со всего мира, в том числе и с Северного Кавказа.

Еще один интересный трюк, который используют радикалы в своей пропаганде, – свои поражения они интерпретируют как победу. Дело в том, что поражение и гибель за веру в исламе равноценны мученичеству. В качестве примера можно привести события 1991 года, когда иракская армия Саддама Хусейна была выбита американцами из Кувейта. Тогда Саддам заявил о своем триумфе, и иракцы ему верили, поскольку в мусульманской традиции существует принцип «победа вторична перед мученичеством». Именно поэтому, рассказывает Мирский, в ИГ молодые люди спорят друг с другом о том, кто из них скорее наденет «пояс шахида» и станет мучеником.

«У боевиков даже распространена практика дачи взяток за то, чтобы стать следующим смертником», – отмечает эксперт.

Отдельная история – европейцы, принявшие ислам уже в сознательном возрасте. Одни бегут от западного общества в поисках социального равенства и справедливости. «На место идеи коммунизма, павшей вслед за Че Геварой и Мао Цзедуном, приходят идеи фундаментального ислама», – считает Георгий Мирский. Такие молодые люди видят в ИГ шанс построить государство будущего, основанное на социальной справедливости. Другие бегут из-за жизненных неурядиц, жизненной неустроенности. «Абсолютное большинство тех, кто получает импульс радикализации через интернет, – это молодые люди, проводящие много времени в Сети, которая служит для них единственным источником информации», – отмечает Мирский.

Нейтрализация ловушек

«Россия пока не в силах бороться с пропагандой ИГ и вовремя нейтрализовать их идеологические ловушки, так как на данный момент в силовых ведомствах нет соответствующего кадрового состава», – заявил президент Института Ближнего Востока Евгений Сатановский на слушаниях, прошедших на минувшей неделе в Общественной палате. Поводом для проведения слушаний стала недавняя история со студенткой МГУ Варварой Карауловой, которая пыталась попасть на территорию, контролируемую ИГ.

Сатановский выделил целый спектр проблем, с которыми сейчас сталкиваются сотрудники правоохранительных органов. «Мало кто из оперативников владеет нужными языками, идет уничтожение интернет-ресурсов, вместо того чтобы создавать их в качестве приманок, совершенно не ведется работа с салафитами на Северном Кавказе, откуда из России в ИГ идет самый большой поток добровольцев», – отметил эксперт.

По мнению Сатановского, принципы противодействия радикальной исламистской пропаганде мало чем будут отличаться от принципов борьбы с пропагандой наркотиков. Нужно лишь понимать специфику целевой аудитории джихадистов.

Как отмечают эксперты, уничтожение ИГ, до которого пока еще очень далеко, не будет означать конца радикального ислама. По мнению профессора Российского государственного гуманитарного университета (РГГУ) Григория Косача, борьба с «Исламским государством» – это не только борьба с тем квазиполитическим образованием, которое сегодня существует. «При помощи разрушения «Исламского государства» военным путем невозможно искоренить исламский фундаментализм. Это задача не американцев или Запада, это задача самих мусульман».