С лета Франция находится в зоне политической турбулентности. Началось все с потрясения, вызванного победой на выборах в Европарламент «Национального объединения» (НО) во главе с Жорданом Барделла. Следующим шоком стало стремительное решение президента Эммануэля Макрона распустить парламент Франции – прошел всего час, после того как были озвучены итоги выборов в Европарламент. Затем, 30 июня, «Национальное объединение» вновь заняло первое место по количеству голосов уже на выборах в Национальную ассамблею, нижнюю палату парламента Франции. В тот момент казалось, что эта партия находится в двух шагах от того, чтобы начать формировать правительство. Однако результаты второго тура выборов вновь спутали все карты. Стратегия блокирования НО другими партиями сработала в неожиданном масштабе. Левым силам, находившимся на исторически низком уровне, удалось получить 193 мандата. Президентская коалиция, которой предсказывали не более 50 мандатов, получила свыше 160. А НО – всего 142, то есть меньше половины абсолютного большинства, хотя всего двумя днями ранее казалось, что оно «Национальному объединению» обеспечено. Возникла невиданная трехполюсная конфигурация и небывалая патовая ситуация. За все время существования Пятой республики еще не бывало такого, чтобы ни одна сила не могла претендовать на большинство и, следовательно, на формирование правительства.

В этом контексте решение Макрона назначить премьер-министром Мишеля Барнье, которое огласили 5 сентября, было воспринято французами с облегчением. Однако есть все основания предполагать, что затишье будет кратковременным.

Кто такой Мишель Барнье?

Как бы странно это ни звучало, но французский избиратель плохо знает Барнье, хотя за плечами у того 50 лет карьеры в публичной политике.

Начинал он в своем регионе как участник движения голлистов. В 1978 году Барнье стал самым молодым депутатом в Национальной ассамблее. Уже к концу 1980-х он превратился в одного из лидеров «молодой гвардии» внутри голлистской партии, которая выступала за обновление рядов. Первый раз его звезда ярко просияла в 1992 году, когда его родной департамент Савойя принял зимние Олимпийские игры. Именно он – Мишель Барнье – наряду со знаменитым горнолыжником, бывшим олимпийским чемпионом Жан-Клодом Килли олицетворяли тогда успешную организацию Игр Францией и конкретно регионом Савойя.

Что выделяло молодого Барнье на фоне других лиц правого крыла французской политики конца ХХ века? Он одним из первых искренне заинтересовался экологической тематикой и начал продвигать ее, даже возглавил Министерство охраны окружающей среды в 1993 году. Кроме того, он сделал головокружительную карьеру в Брюсселе в общеевропейских структурах. В 1999-м стал еврокомиссаром, второй раз Барнье занял должность еврокомиссара в 2010 году в комиссии Жозе Мануэля Баррозу, а затем был назначен главным представителем ЕС по вопросам брекзита. В промежутке – в 2004 году при президенте Жаке Шираке – возглавлял французскую дипломатию.

Почему Франция стала главным поставщиком громких, но абсолютно пустых заявлений

Однако после Брюсселя Мишелю Барнье не удалось вернуться в большую публичную французскую политику. Так, в 2015 году он не смог возглавить родной регион, который в результате территориальной реформы получил название Овернь-Рона-Альпы и стал вторым по значению во Франции. В 2019-м ни одна из партий – ни «Республиканцы», ни правящая партия Макрона, которая не прочь была бы принять Барнье в свои ряды, – не включила его в окончательный список претендентов на кресла в Европарламенте. А в конце 2021-го, хотя он и провел яркую кампанию, Барнье все же проиграл праймериз Валери Пекресс и не смог баллотироваться на президентских выборах 2022 года.

Когда после прошедших в этом году выборов встал вопрос о выборе премьер-министра, Барнье не считался фаворитом. Стоит напомнить, что в начале лета президент Эммануэль Макрон отверг кандидатуру левых – госпожу Люси Касте и сделал это по двум причинам. Во-первых, он ни в коем случае не хотел участия «Непокоренной Франции», главной партии левой коалиции, в управлении страной. Во-вторых, само выдвижение левыми своего кандидата противоречило институциональной норме Пятой республики, поскольку назначение премьер-министра является прерогативой главы государства.

После окончания провозглашенной «олимпийской паузы» (перерыва в дискуссиях о формировании правительства на период Олимпиады в Париже) Макрон рассматривал двух кандидатов: правоцентриста Ксавье Бертрана (возглавляющего регион О-де-Франс на севере Франции, бывшего министра по труду, занятости и социальному единству при Николя Саркози) и Бернара Казнева, занимавшего при президенте Франсуа Олланде должность министра внутренних дел, а потом даже пост премьер-министра. Однако оба варианта оказались непроходными, так как обе кандидатуры были одновременно отвергнуты и левой коалицией, и «Национальным объединением». Таким образом ни один из них не смог бы опираться даже на относительное большинство. Тогда и возникла кандидатура Мишеля Барнье.

Почему выбор Макрона пал на него? Во-первых, безусловно, в силу его богатого опыта как в Париже, так и в Брюсселе. Во-вторых, Барнье славен тем, что умеет находить общей язык со всеми, договариваться и приходить к компромиссам. И наконец, потому, что он теоретически сможет собрать вокруг себя голоса 220–230 депутатов. Это голоса президентской коалиции и «Республиканцев». Это далеко не абсолютное большинство (289 голосов), но это больше, чем у НО (142) или левого блока (193). Залог выживания и нормального функционирования правительства Барнье – возможность избегать одновременного вето справа и слева.

Сразу однозначно негативную реакцию на назначение Мишеля Барнье премьер-министром ожидаемо дали левые силы. Партия же Марин Ле Пен и Жордана Барделла заняла выжидательную позицию, сказав, что «дадут поправить» правительству Барнье. Это резонно, поскольку де-факто теперь у «Национального объединения» на руках «золотая акция» – без их поддержки решения принимать не удастся.

Неприятным сюрпризом для Мишеля Барнье стало то, что Эммануэль Макрон начал активно препятствовать назначению близких ему (Барнье) людей на должности министров. Президентская коалиция также четко сказала, что не дает ему карт-бланш. Здесь сказались очень натянутые отношения между макроновским большинством 2017–2024 годов и «Республиканцами».

Какие вызовы ожидают правительство Барнье в краткосрочной перспективе? Архисложной задачей станет утверждение бюджета на 2025 год, что объясняется катастрофическим состоянием государственных финансов – дефицит бюджета по итогам текущего года может достичь 6,2%, а госдолг – перевалить за 3,2 трлн евро. Очень сложно будет избежать вотума недоверия, решая вопрос бюджета. Если премьеру Барнье все же удастся с этим справиться, то постоянным вызовом для него будет само функционирование правительства. Уже сейчас видно, что его будут раздирать противоречия. Не прошло и недели, а начались публичные перепалки между новым министром юстиции Дидье Миго и министром внутренних дел Брюно Ретайо по поводу миграционной политики.

Директор «Обсерво» Арно Дюбьен – о состоянии франко-российских связей и бунте «желтых жилетов»

Очевидно, что премьер-министр Барнье и некогда родная ему партия «Республиканцы» будут дрейфовать вправо как по идеологическим причинам, так и по сугубо функционально-прагматическим, чтобы избежать вето со стороны Ле Пен/Барделла.

Также понятно, что костяк президентской коалиции – а у него в три раза больше голосов, чем у «Республиканцев», – будет сопротивляться и активно противодействовать этому дрейфу.

Но помимо вышеперечисленных вызовов, к которым добавляются беспорядки в ряде заморских территорий, Мишелю Барнье придется столкнуться с другими, более существенными и фундаментальными проблемами. Речь идет, во-первых, о расколе во французском обществе, идущем сразу по нескольким линиям: социально-экономической, территориальной и по вопросам идентичности. Во-вторых, это кризис демократии, который только усугубился после парламентских выборов и выражается в колоссальном недоверии большинства французов к правящим элитам.

Справится ли со всем этим Барнье? Пока у него в активе неожиданная популярность, о которой говорят свежие соцопросы, и нежелание основных политических сил – кроме «Непокоренной Франции» – взять на себя ответственность за неизбежный политический хаос в случае, если новое правительство провалится. Здесь важно иметь в виду, что по Конституции второй раз за год президент не может распустить парламент, то есть любому премьер-министру – если вдруг Макрон сменит Барнье – придется работать именно с нынешним составом парламента со всеми присущими ему разногласиями и конфликтами. Впрочем, нельзя исключать и того, что если кризис не будет преодолен, то в конце года поднимется настоящая волна требований отставки Макрона и полной перезагрузки системы власти.

Ключевой вопрос, которым задаются как участники политического процесса во Франции, так и наблюдатели: в какой точке сейчас находится страна? Достигла ли она пика кризиса, то есть дна, от которого можно оттолкнуться и спастись? Возникают параллели с маем 1958 года, когда Франция, увязшая в войне Алжира за независимость, находилась в глубоком экономическом, политическом и институциональном кризисе. Возможен ли выход в рамках действующей Конституции? Наступит ли развязка в 2025 году путем досрочных парламентских выборов (если по истечении года Макрон воспользуется правом вновь, второй раз, распустить парламент) или в 2027-м на следующих президентских выборах? Не факт, что страна может позволить себе столько лет бездействовать…

Автор – директор Франко-российского аналитического центра "Обсерво"