Московский коллектив Vasiliev Groove уже больше десяти лет развивает в России форму барабанного шоу. 16 октября в московском зале Crocus City Hall он представит свое новое шоу под названием Mirrors. Руководитель коллектива Роман Васильев рассказывает, как ему приходилось рисковать ради любви к барабанам и как музыканту не сгореть на концерте, а также чему его группу научил Энрике Иглесиас.

– Как к вам пришла идея сделать шоу барабанщиков? Вдохновлялись ли вы какими-то западными образцами или, например, японскими барабанщиками Yamato, которые часто гастролировали в России в середине 2000-х?

– Я в то время даже не знал, что они существуют. У меня была такая упорядоченная занятиями жизнь, что у меня не было интернета. Более того, в начале 2000-х я даже не догадывался, что буквально через 5–6 лет я не смогу представить свою жизнь без барабанов. А потом поступил в военную консерваторию и там увидел военный оркестр барабанщиков. Меня так впечатлила эта картина. Тогда я увидел внутри себя – как это можно было бы сделать. С тех пор эта мысль меня уже не отпускала. В 2006, еще студентом, я собрал первое подобие ансамбля, и мы начали экспериментировать. Кстати, два человека оттуда до сих пор в команде, хотя прошло уже сколько лет. Люди оканчивали консерваторию и уходили от нас, приходили другие, но в 2008 году я окончательно понял, что барабаны для меня – любовь навсегда, и дал нам официальное название. Тогда начались какие-то выступления по клубам и даже что-то типа гастролей по другим городам.

Помню, как, еще будучи студентами консерватории, мы свалили выступать аж в Калининград. Сбегали ночью, выломав забор. При этом, для тех, кто не в курсе, военная консерватория – это полноценная воинская служба, со всеми вытекающими дисциплинарными ограничениями. То есть, по сути, мы нарушили законы, по сути, сбежали из воинской части. И вот мы выступили в Калининграде, переночевали там, сидим в гостинице завтракаем, счастливые все такие, гонорар получили, отыграли хорошо, то ли днем, то ли вечером – поезд. И тут мне звонят. Целый полковник… И говорит: «Васильев, через два часа построение, генерал приезжает, всем быть». У меня сердце упало. Я смотрю на парней, а их со мной было десять, и понимаю, что, похоже, их всех «подвел под гауптвахту». И тут я просто, можно сказать, «встаю на броневик» и задвигаю полковнику такую пламенную речь, каких больше в жизни не задвигал. Несу какой-то бред о том, как мы тут отстаивали честь консерватории, как со сцены рассказывали, в каком прекрасном учреждении мы учимся, как к нам подходили люди и спрашивали, как к нам поступить, и еще что-то минут на пять минимум. Он слушал, слушал, молчал, а потом прервал меня: «Васильев! Кончай заливать. Врать не умеешь. Прикрою вас», – и положил трубку. Как меня колотило, словами не передать. И не знаю, чем могло бы это все кончиться, но кончилось все хорошо.

– Сегодня в нашей стране появилось немало барабанных групп. Чем, по-вашему, Vasiliev Groove отличается от них? В чем уникальность вашего коллектива?

– Давайте по порядку. Первое: мы самые большие. У нас только основной состав 11 человек, полный – до 25. Второе: только у нас есть такое количество полноценных профессиональных шоу-программ, на данный момент их пять. Третье: только мы даем туры с сольными концертами на 1,5–2 часа по городам России. Четвертое: только мы даем сольники на таких больших площадках как «Вегас» и «Крокус» в Москве. Ну и последнее, мы самые старшие. Мы уже 11 лет на сцене. Если говорить профессиональным языком – у нас больше медийности. Google и Яндекс считают, что шоу барабанщиков – это именно мы. Попробуйте введите запрос «шоу барабанщиков», сами все увидите.

Но то, что группы барабанщиков появляются, – это вообще отлично! Это значит, что в сознании музыкантов что-то меняется, они осваивают новые для страны форматы. И я искренне надеюсь, что, благодаря всем нам, и у публики изменится отношение к ударным инструментам, и зрители наконец-то увидят, на что способны барабаны как полноценный музыкальный инструмент, а не игрушка из детского мира на шее у пионера… Многие ведь даже не представляют, что барабанные партии играются по нотам. Да, даже этого понимания у многих нет. Поэтому я очень рад, что жанр распространяется.

– В октябре вы покажете в «Крокусе» ваше новое шоу Mirrors. Хотелось бы узнать о нем поподробнее.

– Mirrors — самая последняя, самая дорогая в производстве программа. В мире есть такое явление – драмлайн, это марширующие барабанные группы, которые могут соревноваться друг с другом, устраивать драм-баттлы. Мы в свое время решили усовершенствовать формат драмлайн и превратить его в нечто большее, добавив игру света, спецэффекты и разнообразные ударные инструменты. На всякий случай скажу, что к классу ударных относятся не только барабаны, но и маримба, например, ксилофон, виброфон, цимбалы и т. д. Цимбалы вообще струнно-ударные. Мы используем различные инструменты, в том числе национальные, а также то, что вообще музыкальными инструментами не является, например, пилы-болгарки. И начали делать номера с комбинацией очень разного звучания. Сделали ставку на свет и получили настоящий театр – масштабный театр звуков. Если получится задумка с ханг-драмами, то можно сказать, что в шоу будет использовано 180 инструментов. Но не хочу пока сдавать детали. В любом случае, мы 90 минут не просто барабаним, как может показаться, а выдаем в зал колоссальное количество энергии и богатейшую партитуру.

– А что за другие четыре программы, которые вы подготовили?

– Моя любимая – наш часовой спектакль «13». Мы, кстати, давно его не показывали, нужно бы обновить и заново его обкатать. Там суть в том, что я решил, можно сказать, поставить именно спектакль, в котором вместо диалогов – игра на барабанах. Для него специально делались костюмы, там есть акробатические номера, и постоянно происходит некоторое противостояние между персонажами-музыкантами.

Остальные программы совсем старые, до 2015 и даже до 2012 года – это наборы разных номеров, выстроенных в красивую последовательность. Не более. Концептуально же сильными являются, наверное, пока только Mirrors и «13». Хотя мне часто говорят, что слишком требовательный, так что, может, и старые программы тоже ничего. Но некоторые номера из них до сих пор актуальны, и вообще мы, возможно, их будем вечно исполнять.

– За 13 лет в составе Vasiliev Groove побывало 150 музыкантов. Каким образом люди обычно попадают в ваш коллектив и откуда? Это студенты, выпускники музыкальных училищ или, может быть, барабанщики, ранее игравшие в рок-группах? Какие требования предъявляются к кандидатам?

– Раньше, когда состав был неустоявшийся, мы чуть ли не раз в полгода проводили кастинги. Так люди и попадали. Требования простые: играй максимально профессионально, умей повторить сложный ритм, на ходу обыграть какую-нибудь песню, умей двигаться с инструментом, потому что мы в первую очередь шоу, и это дополнительная нагрузка на барабанщика, он не сидит, он должен уметь синхронизироваться с другими участниками. Музыкальное образование должно быть, нотную грамоту нужно знать. Крайне приветствуется умение играть на других музыкальных инструментах, ударных, клавишных, духовых. У нас все на чем-нибудь еще играют, это дает более богатые возможности для постановки шоу, когда барабанщик может сесть за рояль, взяться за саксофон или трубу, гитару или бас. Это всегда зрителей впечатляет, ведь они думают, что мы просто барабанщики. И что-то в их сознании меняется, когда они узнают, что мы вообще-то музыканты и умеем, так сказать, не только стучать.

– Пила-болгарка напоминает о творчестве немецкой группы Einstürzende Neubauten, которая раньше играла на бетономешалках. А какую музыку вы любите и слушаете?

– Я слушаю все, что помогает мне развиваться. Кумиров нет, потому что каждый играет по-своему. Я могу час слушать Билли Кобэма, а потом Фила Коллинза, а потом Led Zeppelin , а потом что-нибудь современное. Неважно, кого ты любишь, важно, как ты слушаешь и что ты берешь от того или иного мастера. Но если говорить о жанрах и стилях, то больше всего барабанщику дает, конечно, рок и металл – именно там барабаны играют едва ли не самую важную роль. Джаз слишком индивидуален, но дает много вдохновения.

Насчет болгарок – они идеально вписались в шоу, особенно на рок-мотивах. Хотя изначально это мы так выкрутились на каком-то выступлении, когда нам запретили использовать пиротехнические фонтаны на сцене. Мы поняли, что точно такой же визуальный эффект дает болгарка. И ее нам никто нигде не запрещает.

– Сильно ли отличаются музыкальные вкусы участников коллектива или же в основном совпадают?

– Очень отличаются. И это правильно. Один ориентируется в одном стиле и жанре, другой – в другом, и из этого вырастает некий синтез, возникает синергия приемов игры. Это очень важно. А совпадаем мы все в любви к ударным инструментам.

– Ваши музыканты не только играют, но и танцуют и искусно передвигаются по сцене. Хореография – тоже обязательная часть подготовки к шоу?

– Конечно. Что за шоу будет без движения? Мы все-таки не классический марширующий драмлайн, мы намного больше. И мы хотим, чтобы публика получала от нас тоже больше. Хотим удивлять. Ну и вообще какая энергия жизни без движения?

– А спорт? Насколько для участника Vasiliev Groove важна спортивная форма? Ходят ли музыканты в спортзал, или, как говорят некоторые музыканты, «мой спортзал – это полтора часа на сцене»?

– Это, кстати, правда. Мы же замеряли потерю калорий: за эти самые полтора часа игры на барабане человек теряет столько же, сколько при пробежке на 12 километров. Но сцена сжирает еще больше, потому что там стресс, там дикая смесь из адреналина и эндорфинов. И мы, кстати, почти все в этом году набрали вес, потому что почти не выступали: готовимся к «Крокусу», ставим новые номера, нет времени выступать еще где-то. Только корпоративные заказы, но это один-два номера.

А в зал ходить, конечно, надо. И когда мы ходили и давали больше концертов, мы все были в лучшей форме. Ну, ничего, у нас в 2020 году большой тур готовится, думаю, там мы все усохнем (смеется).

– В этом году вы выступали на фестивале «Дикая мята». Судя по этому, в планах коллектива музыкальная экспансия», то есть не только сольные концерты для тех, кто знает о барабанных шоу, но и захват аудитории, которая раньше, может быть, и не знала о таком жанре?

– Ну да. Именно это и предполагается. Только так и можно расширять аудиторию. Дело в том, что мы глобально в шоу-бизнесе ни с кем не конкурируем, а только объединяемся, мы же оригинальный жанр. И публика чувствует, что ей не нужно выбирать, а это очень важно: мы никого не забираем, мы не заставляем зрителя отказываться от чего-то, что он уже полюбил, мы просто даем еще больше. И я знаю, что 8 из 10 новых зрителей остаются с нами, ходят на наши концерты, ждут наших выступлений. Так что все должно быть хорошо у всех.

– Был ли в истории коллектива какой-нибудь особо сложный номер, который или был очень сложен сам по себе, или как-то особенно трудно шел на репетициях, или требовал особой концентрации во время выступлений?

– И был, и сейчас есть. Это номер «Ниндзя». Там сложность в том, что очень много фишек с палочками, а на больших барабанах играют через петлю.

– Это как?

– Приходите – увидите. Это сложно описать словами. Ну и любой номер с огнем, конечно, сложный технически и физический, особенно с учетом того что мы играем и на барабанах, стоящих рядом, и очень важно никого не спалить и еще не задохнуться. Мы этот номер отрабатывали месяцев восемь, наверное. Искали самое удобное и безопасное решение – сколько чего нужно, каких материалов для того, чтобы ничего не спалить и самим не обжигаться.

– Вы выступали на церемонии закрытия Чемпионата мира по футболу в Москве в прошлом году, играли вместе с Энрике Иглесиасом и другими звездами. Были ли какие-то выступления, которые удивили вас самих?

– Да вот как раз Иглесиас и удивил. Он оказался очень позитивным, дружелюбным, энергичным. А еще удивил габаритами. Насколько я здоровый мужик, но Иглесиас больше меня, носился по сцене, прыгал вместе с нами, всячески демонстрировал, какой кайф и драйв ему с нами играть. А потом подскочил ко мне и хлопнул по плечу так, что меня чуть не снесло. А мы играем вообще-то, и он поет и носится как угорелый между нами. И зал бесновался, и в какой-то момент (мы потом это обсуждали) мы все тоже начали вдвойне заряжаться от него и ушли со сцены с ощущением того, что это было наше лучшее в жизни выступление. Хотя, конечно, оно было обычным, нормальным, четким, но ничем не лучшим. Просто так нас раскачал Иглесиас. С того момента мы еще больше уделяем внимания тому, как ведем себя на сцене во время своих концертов – это одна из самых важных составляющих хорошего зрелища: заводить публику собственным примером.

А на закрытии чемпионата вообще была история. Наверное, я уже могу ее рассказать. Когда мы вышли на стадион, поняли, что почти у всех отключились инейры – ушные мониторы, в которые подаются минус и клик, на который мы ориентируемся во время игры. Как играть? Беда стадионов как площадок для игры в том, что они не приспособлены для музыкального сопровождения, там очень сложная акустика: на одном метре поля одна, на другом – другая. И звук из динамиков отражается отовсюду и идет с очень большим опозданием до центра поля, где мы стояли. Когда мы начали играть, поняли, что просто не попадаем в такт, потому что на одном конце подиума один барабанщик слышит одно в один момент, а на другом конце до другого долетает другое. Это были секунд 10 полного музыкального ада. В конце концов мы поняли, что нужно играть через такт, тогда для аудитории будет как раз так, как надо, и кто-то из нас начал выкрикивать счет, даже не помню кто. Так и выровнялись. Не по музыке играли, а по счету. Но я потом смотрел съемки и понял, что лажу даже почти не слышно. Только музыканты, наверное, могли бы заметить. В общем, мы там чуть не поседели. А по итогу все отлично вышло. Всякое бывает.