Сегодня Дамаск контролирует практически всю территорию к западу от Евфрата, за исключением идлибского анклава и приграничной с Турцией полосы, населенной курдами (хотя и здесь наметились выгодные властям перемены). Решающую роль в столь драматическом изменении ситуации сыграла Россия. Причем переломить ход конфликта ей удалось относительно малыми силами. Даже в самые напряженные моменты наша группировка в Сирии не превышала 70 летательных аппаратов и 6–7 тыс. человек личного состава регулярных войск. Потери отечественных вооруженных сил составили за четыре года всего около 120 человек, причем половина из них погибли в авиационных катастрофах, вызванных небоевыми причинами.

Сирийская кампания имеет множество политических, дипломатических, военных и военно-технических аспектов. Все они значимы. Но, пожалуй, наиболее интересен чисто военный опыт. Сирийские уроки важны для подготовки людей, для модернизации существующей и разработки новой техники и вооружений и, наконец, для совершенствования оргштатных структур вплоть до создания новых родов войск. Именно эта триада – качество и опыт персонала, техника и организация войск – и определяет эффективность действующей армии.

Что касается людей, то опыт участия в боевых действиях получили десятки тысяч офицеров, в том числе почти все старшие офицеры. Если не считать РВСН, в российской армии сегодня практически невозможно сделать карьеру, не имея за спиной сирийской командировки. Через Сирию в рамках быстрых двух-трехмесячных ротаций прошли большинство командиров соединений и объединений российских вооруженных сил – от бригадного и дивизионного звена до комкоров и командармов. Для высших офицеров участие в сирийской кампании стало фактически обязательным. Все последние назначенцы на должность командующих военными округами побывали либо в должности командующего объединенной группировкой в Сирии, либо начальниками штаба этой группировки.

Сирия стала площадкой для тестирования вооружений и военной техники. Никакие полигонные испытания и тем более моделирование не дадут такого разнообразия сценариев, которое возникает в реальной боевой обстановке. Сирия благодаря своим ландшафтным и климатическим особенностям в этом отношении предоставляет широчайшие возможности. На побережье преобладает жаркий и влажный климат, на севере вдоль турецкой границы невысокие горы покрыты сосновыми лесами, а к востоку от основных центров страны лежит обширная сухая пустыня, где нередки пылевые бури. Наконец, российской авиации и войскам пришлось также работать по целям в урбанизированных районах. Понятно, что в столь непохожих условиях оружие не может быть одинаково эффективным. По опыту боевого применения и эксплуатации вооружения и военной техники накопилось немало замечаний, которые промышленность оперативно устранила.

Воздушно-космические силы

Главную роль в сирийской кампании сыграли, конечно, Воздушно-космические силы (ВКС). И это беспрецедентно для российской военной истории. По объемам задействованных авиационных сил и масштабам их применения кампания в Сирии стала крупнейшей воздушной операцией СССР/РФ со времен войны в Афганистане 1979–1989 годов, а по сложности и интенсивности боевого применения и удаленности театра военных действий вообще не имеет аналогов в отечественной истории.

Никогда раньше наша авиация не решала задач оперативно-стратегического масштаба. Советская армия была сильна «приземленными» компонентами – выносливой, неприхотливой пехотой и простыми, но надежными и эффективными танками. И, конечно, особую роль еще со времен Ивана Грозного играл русский «бог войны» – артиллерия, дополненная после появления легендарных «Катюш» ракетными системами.

Но в Сирии главную роль сыграли не они, а ВКС. За четыре года кампании было совершено более 45 тыс. боевых вылетов, причем в это число не входят вылеты военно-транспортной и разведывательной авиации, а также работа вертолетов. Иногда доходило до более чем 100 боевых вылетов в сутки. Но наиболее типичным показателем в периоды активных боевых действий было 70–80 ударных вылетов в день – по 2–3 вылета на самолет.

Разумеется, за время кампании ВКС и промышленность набрали огромный массив информации, который позволил значительно улучшить техническое состояние данного рода войск. Это касается как собственно авиационных платформ, так и оружия, носителями которого они выступают. Через Сирию прошли все три новых тяжелых авиационных комплекса, созданных на базе платформы Т‑10, первый и наиболее известный представитель которой – истребитель Су‑27. Речь про новейший истребитель Су‑35С, двухместный многоцелевой истребитель Су‑30СМ и бомбардировщик Су‑34. По итогам сирийской эпопеи все три самолета прошли модернизацию, и теперь эти машины будут закупаться Минобороны уже в новом техническом лице, разработанном с учетом сирийского опыта. Единственный тип стоящих на вооружении ВКС многоцелевых истребителей, никак не проявивший себя в Сирии, как, впрочем, и вообще нигде, – это МиГ‑29СМТ.

Сирия стала местом, где российские летчики «распробовали» высокоточное оружие (ВТО). На основе полученного в Сирии опыта началось расширение номенклатуры разрабатываемых и закупаемых Минобороны высокоточных средств поражения. Можно упомянуть быстро созданные корпорацией «Тактическое ракетное вооружение» дальнобойные управляемые авиационные бомбы со спутниковым наведением УПАБ‑500 В (К08БЭ) и УПАБ‑1500 В (К029БЭ с проникающей боевой частью) и модульную управляемую авиационную бомбу 9‑А‑7759, разрабатываемые ранее многоцелевые крылатые ракеты оперативно-тактического назначения Х‑59 МК2 и тактические ракеты серии Х‑38, новые дальнобойные многофункциональные ракеты для вооружения боевых вертолетов. Начата разработка малогабаритных управляемых бомб калибров 50 и 100 кг, а также высокоточных боеприпасов для применения с беспилотников. Таким образом, сирийская кампания обеспечила «квантовый скачок» во внедрении ВТО в ВКС России.

Сирия также придала импульс использованию неядерных высокоточных крылатых ракет (КР). За время операции самолеты Ту‑95МС и Ту‑160 выпустили десятки неядерных КР большой дальности. Таким образом, произошла трансформация одной из составляющих ядерной триады России – ее стратегической авиации – в многофункциональные дальние ударные силы, способные нести широкий спектр неядерных вооружений. Дальняя авиация стала гораздо более гибким и многоцелевым инструментом российской военной мощи.

Серьезный прогресс, если не сказать революционный прорыв, достигнут в применении беспилотных летательных аппаратов (БЛА). Еще пять–семь лет назад можно было сказать, что в этой сфере Россия серьезно отстала от конкурентов. Но сегодня, по крайней мере в том, что касается эксплуатации тактических дронов, российская армия и, в частности, ВКС аккумулировали огромный опыт использования такой техники. Менее чем за три года с начала сирийской кампании к августу 2018‑го российские БЛА выполнили в Сирии более 25 тыс. вылетов, ими было вскрыто 47 522 объекта противника. Ежедневно в Сирии к 2018 году выполняли полеты до 70 БЛА «Форпост», «Орлан‑10» и других типов. С 2017‑го интенсивность их вылетов превышала тысячу в месяц. БЛА используются не только для разведки и наблюдения, но и для наведения ВТО.

Что касается подготовки персонала, то через Сирию прошел практически весь летный состав ВКС России. К июню этого года в сирийской кампании приняли участие 90% экипажей оперативно-тактической и армейской авиации, 98% экипажей военно-транспортной авиации, 60% экипажей дальней авиации, 32% специалистов противовоздушной обороны.

Флот

Тремя наиболее яркими и важными эпизодами работы флота в Сирии стали обеспечение логистики российской группировки, удары высокоточными крылатыми ракетами «Калибр» и поход авианесущего крейсера «Адмирал Кузнецов».

Прежде всего флот продемонстрировал свое значение как основного инструмента обеспечения перевозок на заморский ТВД. Только за три первых года сирийской кампании было выполнено более 400 рейсов морского транспорта, в ходе которых перевезено более 1,5 млн тонн грузов (более 95% их общего объема). ВМФ обеспечил доставку на сирийский плацдарм 3250 человек и 4500 единиц вооружения и военной техники. На первых порах перевозки выполнялись главным образом большими десантными кораблями, но затем, примерно с 2017‑го, основную роль стали играть привлеченные гражданские транспортные суда.

Сирийская операция показала, что в составе ВМФ необходимо увеличить число десантных и транспортных судов. Неудивительно, что в 2019 году было заложено два новых больших десантных корабля модифицированного проекта 11 711, а также стало известно о планах построить два универсальных десантных корабля.

Весьма эффектным проявлением боевой работы ВМФ стали пуски крылатых ракет «Калибр». Первоначально они осуществлялись из Каспия с малых ракетных кораблей. Уже тогда это произвело сильное впечатление на иностранных военных специалистов. В дальнейшем стало рутиной, что вновь построенные для Черноморского флота фрегаты проекта 11356 Р и неатомные подводные лодки проекта 0636 на переходе к месту постоянного базирования наносили «Калибрами» удары по целям в Сирии из акватории Средиземного моря.

Во время сирийской эпопеи российским ВМФ был получен не только положительный опыт, но и суровый урок, который, впрочем, быть может, даже ценнее. Идея отправить к берегам Сирии явно мало боеспособный авианосец «Адмирал Кузнецов» изначально выглядела неудачной. Истребители Су‑33, составляющие основу его авиагруппы, не несут штатного вооружения класса «воздух–земля» и потому бесполезны для ударов по наземным целям. Оснащенные устаревшим бортовым радиоэлектронным оборудованием, они также не имеют большой ценности и как истребители ПВО. Конечно, огромный интерес представляла проверка в деле новейших многоцелевых палубных истребителей МиГ‑29 КР, которые как раз могут «работать» по земле. Но эти машины поступили в состав специально под них созданного 100‑го отдельного корабельного истребительного авиационного полка (окиап) Морской авиации ВМФ России совсем недавно, и для летчиков, скорее всего, приоритетом были навыки пилотирования и, возможно, отработки истребительных задач. Полк явно не достиг полной боеготовности. Остается загадкой, зачем надо было посылать на боевую миссию корабль, каждый второй поход которого заканчивался не лучшим образом. Итог оказался предсказуем: по небоевым причинам потеряно два истребителя, результативность боевой работы авиагруппы оказалась близка к нулю, крейсер благоразумно отозван на базу и вскоре встал на ремонт.

Успешное применение «Калибров» с разнообразных, в том числе совсем небольших по водоизмещению, надводных платформ и подлодок, а также неудачное выступление «Кузнецова», вероятно, будут иметь долговременные последствия для российского военно-морского строительства. Даже самым преданным сторонникам развития флота стало ясно, что имеющиеся финансовые, технологические, людские и организационные ресурсы позволяют в настоящее время в лучшем случае только поддерживать имеющийся потенциал океанской зоны.Всевозможные фантастические проекты атомных эсминцев и сверхавианосцев разумнее лет на десять–пятнадцать отложить. А на сегодня в части Сил общего назначения ВМФ России стоит сосредоточиться на строительстве судов обеспечения, запустить строительство большой по российским стандартам серии фрегатов, а также перейти наконец к постройке неатомных подводных лодок нового поколения. Максимум амбиций, которые может на сегодня себе позволить Россия в военно-морской области, – это строительство пары-тройки универсальных десантных кораблей.