Мало у кого были сомнения, что на предстоявших выборах в бундестаг сохранит свои позиции фактический лидер ЕС на протяжении последних лет Ангела Меркель. Так что тогда, в начале отпускного сезона‑2017, европейские чиновники могли, прихватив с собой родных и близких, спокойно разлетаться по курортам. Минувшая осень и весна этого года скорректировали ситуацию. Европа резко свернула вправо, и вряд ли нынешним летом бывший польский премьер Туск сможет сохранить свой оптимизм.

В минувшие выходные в Брюсселе завершился один из самых важных и сложных саммитов глав государств и правительств стран Евросоюза. В центре внимания была проблема неспособности ЕС коллективно и системно решить проблему беженцев, прибывающих в Европу с юга и юго-востока. Несмотря на то, что участникам встречи удалось сохранить видимость способности договариваться, результаты не впечатляют. Самым большим достижением, если можно так выразиться, стала инициатива размещения за пределами шенгенского пространства «региональных платформ высадки», где снятых с контрабандистских кораблей и плотов в акватории Средиземного моря беженцев должны разбирать по сортам. И определять с участием представителей ЕС, который все это будет финансировать, достойна ли условная африканская вдова с детьми получить убежище в Европе и почему этого не вполне заслуживают молодые бородатые здоровяки из Сирии или Афганистана.

В принципе, уже только этого было достаточно, чтобы ввести ЕС в состояние трясучки. Но тут в игру включился министр внутренних дел Германии и глава баварского Христианско-социального союза (ХСС) Хорст Зеехофер. Несколько недель назад он заявил, что отдаст распоряжение закрыть границы ФРГ для любых беженцев до тех пор, пока не будет найдено некое «европейское решение». Тем самым он поставил страну на грань политического кризиса. Напомним, ХСС традиционно выступает партнером христианских демократов Ангелы Меркель. Госпожа канцлер оказалась в сложной ситуации: Зеехофера следует наказать за самоуправство, но это приведет к развалу коалиции и новым выборам в сентябре. И вовсе не факт, что по их итогам Меркель снова возглавит правительство: слишком многим хочется избавиться наконец от опостылевшей Mutti – «мамочки», как называют ее немцы.

С таким багажом Евросоюз пришел к только что закончившемуся саммиту. А буквально накануне его еще и немецкая сборная по футболу позорно вылетела с чемпионата мира в России. Что также было воспринято многими как верный признак того, что в Германии пора многое менять.

Враг у ворот

Европа уже который год в состоянии турбулентности. Начиная фактически с 2005‑го, когда интриги тогдашнего президента Франции Жака Ширака привели к провалу принятия Конституции для Евросоюза. Однако именно миграционная проблема, а точнее, неспособность государств ЕС ее решить стала наиболее масштабным вызовом европейской интеграции за все время ее существования. Страх и постоянное беспокойство, связанные с присутствием беженцев и необходимостью их адаптировать, возрождает в Европе явление, которое уже один раз привело Старый Свет к чудовищной трагедии. Речь идет о национализме, при возникновении которого желание сохранить собственную идентичность почти неизбежно ведет к агрессивности в отношении чужаков. И если сейчас эта агрессия растет применительно к беженцам–носителям иной культуры, то завтра или послезавтра она может распространиться на соседей.

Наплыв беженцев пробуждает в сознании европейцев самые страшные кошмары, поскольку неизбежно ассоциируется с вторжением варварских племен в период угасания Рима – Великим переселением народов. И совершенно не важно, что сами современные европейцы в большинстве своем – потомки тех самых варваров. За всю свою великую историю Европа многократно становилась полем ожесточенных внутренних распрей. И одновременно выступала в качестве источника экспансии и агрессии вовне.

Однако объектом вторжения извне Европа становилась лишь дважды, вдумаемся – два раза за всю свою историю, начиная с падения Западной Римской империи. Это арабское вторжение VIII века нашей эры и турецкое нашествие на Балканы и Средиземноморье в XIV–XVII веках. Да и то во втором случае враг был остановлен на периферии Западной Европы и максимальной точкой его продвижения стала Вена, два раза успешно отразившая турецкие осады – в 1525 и 1683 годах. В 1945‑м культурно близкие американцы и русские пришли в Европу как освободители, а не как завоеватели.

Поэтому Европа вторжение пусть даже безоружных чужаков воспринимает как уникальный вызов, экзистенциальную угрозу. И это так, даже несмотря на то, что по большому счету самих беженцев пока не так уж и много. Неспособность их остановить или адаптировать наводит на мысли о конце европейской цивилизации, сеет панические настроения и сносит традиционные элиты. Людям просто страшно. И никакая статистика сокращения преступлений, которые совершили мигранты, не успокаивает. Получается, что государства, которым граждане европейских стран платят налоги, не справляются со своей важнейшей задачей – не могут обеспечить им безопасность. Масла в огонь подлила серия террористических атак в городах нескольких стран ЕС в 2016–2017 годах.

Что не убивает, то делает сильнее?

Одна из наиболее распространенных и устоявшихся аксиом в мифологии европейской интеграции гласит: из каждого кризиса Евросоюз выходит более сильным, чем он был до того. Эта жизнеутверждающая формулировка, безусловно, имеет под собой глубокие исторические основания. Кризис «пустого кресла» в середине 1960‑х, когда Франция по решению генерала де Голля на протяжении полугода не участвовала в работе институтов Европейских сообществ, помог создать крепкие инструменты взаимодействия правительств. Если бы их не было, то интеграционный активизм брюссельских чиновников уже давно привел бы к обрушению всего проекта. Государства просто не допустили бы фактической утери суверенитета и свернули бы интеграцию целиком. Кризис неисполнения странами ЕС своих обязательств в 1970‑е завершился такими прорывными документами, как Единый европейский акт (1986 год) и Маастрихтский договор (1992 год), благодаря которым появилась объединенная Европа, как мы ее знаем.

Многие специалисты утверждают, что даже кризис суверенного долга – он же кризис зоны евро – в 2009–2013 годах привел к укреплению интеграции. Тогда были созданы сильные агентства под контролем Европейского центрального банка, а проштрафившимся странам европейского Юга навязали крайне жесткие меры финансовой дисциплины и экономии, фактически ограничив их суверенитет в проведении экономической политики. При том, что отказ государств, участвующих в европейской интеграции, от части своих суверенных прав – это исторически также один из наиболее распространенных мифов. Достаточно сказать, что все без исключения законодательные акты Евросоюза принимаются Советом ЕС, в котором представлены полномочные министры государств союза. И расхожее выражение «Еврокомиссия решила» является для тех, кто занимается ЕС профессионально, полным абсурдом.

Однако в случае с миграционным кризисом суверенитет реально оказался поставлен под сомнение. Особенно это было болезненно для такой крупной и обладающей высокой самооценкой страны, как Италия. Если в случае Кипра или Греции шансов на успешный бунт не было, то на Апеннинах все пошло иначе. Выборы этого года привели к власти после нескольких переговорных зигзагов странную на первый взгляд коалицию правой партии «Лига» и левого популистского движения «5 звезд».

Сейчас в СМИ и экспертном сообществе принято говорить, что события нынешнего лета – это отложенный эффект лета 2015 года. Так вот, новое итальянское правительство, которое доставляет Берлину и Брюсселю больше всего беспокойства, – это в чистом виде результат того, как в Евросоюзе решали или не решали проблемы суверенного долга и беженцев. Давление и необходимость затягивать пояса под присмотром из Франкфурта привели к голосованию за левых, лидер которых стал министром труда, а наплыв беженцев, с которым остальные страны ЕС не спешили помогать Италии, обеспечил фантастический успех «Лиги», которую до того поддерживали преимущественно на бедном юге страны. Страх и унижение сделали свое дело. Эксперимент состоялся в чистом виде.

Фактический глава правящей в Италии коалиции – новый глава МВД и лидер «Лиги» Маттео Сальвини. За считанные недели, проведенные в министерском кресле, бородатый миланец успел прославиться отказом принять полный беженцев корабль «Аквариус», предложить переписать всех находящихся в Италии цыган и грубо обругать Эммануэля Макрона. Пока представители ведущих стран ЕС пытаются Сальвини, как говорится, «банить» и с ним не общаются. Однако, если дело дойдет до новых выборов, у него есть все шансы стать уже формальным главой кабинета. При этом чисто с научной точки зрения интересно, что Италия вновь, как и почти 100 лет назад, стала первой крупной европейской страной, где к власти пришла настоящая несистемная оппозиция. И совершенно не факт, что из нового кризиса европейская интеграция выйдет окрепшей.