Еще одну историческую аналогию вызывают энергичные действия силовиков, которые высадили в республике многочисленный десант из следователей и оперативников. Примерно так же действовали советские спецслужбы в 80‑е годы, во времена знаменитого «узбекского дела». Для кого-то происходящее выглядит как масштабная зачистка органов власти, а кто-то воспринимает события как провокацию накануне президентских выборов. Подобные оценки звучат обычно из кабинетов политиков. Иные оценки дают силовики и аналитики, утверждающие, что происходящее является «наведением конституционного порядка». Но фактически за этими формулировками кроется простой факт: в республике идет сложный процесс замены клановой системы на административную.

Десант силовиков с «Большой земли»

Хроника событий выглядит так: 5 февраля оперативники ФСБ и МВД задержали и доставили в СКР председателя правительства Дагестана Абдусамада Гамидова, двух врио вице-премьера республики, Шамиля Исаева и Раюдина Юсуфова, а также бывшего министра образования Дагестана Шахабаса Шахова. Хотя первые трое из этого списка имели приставку «временно исполняющий обязанности», сами себя они временщиками не считали. Напротив, будучи представителями основных кланов, узурпировавших власть в республике, они полагали, что их позиции неприступны. Однако уже через несколько часов после задержаний официальный представитель СКР Светлана Петренко объявила о возбуждении уголовного дела: чиновникам-тяжеловесам инкриминировались хищения бюджетных средств.

Всех задержанных доставили в Москву спецбортом ФСБ, и 7 февраля они были взяты под стражу. Тогда же Генеральная прокуратура заявила, что отправляет в Дагестан специальную комиссию во главе с заместителем генпрокурора Иваном Сыдоруком. Примечательно, что государственный советник юстиции Сыдорук много лет возглавлял управление Генеральной прокуратуры по Южному и Северо-Кавказскому федеральным округам, и именно в эпоху его руководства статистическая отчетность становилась все лучше и лучше, хотя вал жалоб в различные структуры продолжал расти.

8 февраля в республику прилетел глава СКР Александр Бастрыкин. Он провел несколько оперативных совещаний, а также встретился с и. о. главы Дагестана Владимиром Васильевым. Чуть позже республику посетил и генеральный прокурор Юрий Чайка – 10 февраля он также встретился с Васильевым, а после этого представил коллективу республиканской прокуратуры нового начальника – государственного советника юстиции 2 класса (генерал-лейтенант) Дениса Попова.

Описываемым событиям предшествовали не менее показательные эпизоды. Например, отмена оправдательного приговора, вынесенного Советским районным судом Махачкалы в отношении Басретдина Мусаева, сына мэра столицы Дагестана Мусы Мусаева. Это произошло 16 января. А 19 января силовики задержали и самого мэра Махачкалы, причем двери в его кабинет и в кабинет его зама пришлось выламывать – чиновники не хотели открывать и, судя по активности их телефонных переговоров, пытались надавить на правоохранителей – было зарегистрировано несколько десятков звонков на номера столичного региона. Следом, 2 февраля, был задержан и главный архитектор города Магометрасул Гитинов.

Атака кланов

В Дагестане на площади 50 тысяч квадратных километров проживают свыше 3 млн человек, более 20 национальностей. Только основных языков – 13. По данным ассоциации «Ватан» (она осуществляет связи с диаспорами по всему миру), за пределами республики живут еще около 700 тысяч тех, кто называет себя дагестанцами. И они не теряют связи с соотечественниками.

В последние десятилетия во главе республики стояли даргинцы (Магомедовы и Амировы) или аварцы (Абдулатиповы). Остальные народности чувствовали себя обделенными. Все лезгины или, например, ногайцы, добившиеся успеха, сделали это за пределами родной республики. В самом Дагестане реализовать себя в полной мере им мешали кумовство и клановость.

«Социальная обстановка в последние годы в республике была крайне напряженной, и в первую очередь из-за обнищания «второстепенных» кланов, – рассказал «Профилю» один из высокопоставленных сотрудников МВД. – Экономические сложности ударили по всем, но руководители республики ориентировались только на своих родственников. Причем это касается не только денег, но и медицинской помощи, и образования. Результат не заставил себя ждать: люди из кланов «второго сорта», в основном молодежь, ударились в религию, причем в крайние ее формы, а затем начался массовый выезд на Ближний Восток. Половина находящихся в розыске россиян, примкнувших к «Исламскому государству» (ИГ – запрещено в РФ), – выходцы из Дагестана. Это, собственно, и стало последней каплей в терпении центральной власти – снять недовольство не удалось даже мощной столичной политической диаспоре».

Вторая часть проблемы – бандитизм. По оперативной информации, большинство скрывающихся боевиков находились в подчинении Саида Амирова, и он до сих пор продолжает ими руководить через своих доверенных лиц (экс-мэр Махачкалы Амиров осужден на пожизненное лишение свободы за организацию убийства следователя СКР Арсена Гаджибекова, бандитизм и ряд других преступлений). До сих пор предприниматели вынуждены платить дань вооруженным «ребятам из леса». Однако мало кто рискует на это жаловаться в правоохранительные органы – местные жители пока еще не поверили, что начавшийся слом системы – это всерьез и надолго.

Именно преступления Саида Амирова стали искрой, от которой разгорелось пламя нынешней кампании. СКР подготовил аналитическую справку, в которой говорилось о злоупотреблениях руководства республики. Причем все обвинения подкреплялись свидетельскими показаниями и финансовыми отчетами. Аналогичный по содержанию документ предоставили руководству страны и аналитики ФСБ, приложив к нему стопку агентурных донесений.

Долгое время федеральный центр закрывал глаза на происходящее в республике. Этому способствовала дагестанская диаспора в Москве, фактически ставшая политическим и экономическим лобби, а также значительное число дагестанцев, которые занимают руководящие должности в правоохранительных структурах. Когда же в высоких кабинетах стало нарастать недовольство происходящим в Дагестане, представители республики начали перекладывать ответственность за сложившуюся там ситуацию на конкурирующие кланы. Тем самым они привлекли внимание к проблеме клановости – вникнув в тему, руководители в Москве обнаружили, и насколько острой является эта проблема. А вскоре у них уже был перечень наиболее влиятельных семейств, практически совпадающий со списком республиканского кадрового резерва. Стало ясно, что изнутри ситуацию не исправить.

В воздухе пахло грозой

К 2011 году все ключевые должности в республике занимали представители пяти-шести семей. Даже сферы деятельности, где традиционно доминировали славяне (медицина и образование), оказались отданы «национальным кадрам». Финансовые отчеты о жизни Дагестана слабо отражали происходящее в республике. Местные чиновники обзаводились настоящими дворцами, не особо заботясь о том, чтобы скрывать имущество, которое госслужащий позволить себе явно не может.

Уверенность в собственном могуществе сыграла с ними злую шутку – когда над правящей элитой Дагестана начали сгущаться тучи, она это не осознала в полной мере. Члены наиболее влиятельных семей в приватных разговорах уверяли, что это не более чем обычное закручивание гаек в предвыборный период. Однако повод для беспокойства был. Многие высокопоставленные лица резко сменили род деятельности, утратив возможность защищать своих протеже, а к тем, кто пришел им на смену, найти подход не получалось. В республике активизировались оперативники МВД и ФСБ, а практика откомандирования в Дагестан сводных отрядов полиции и Росгвардии из других регионов, которую уже собирались свернуть ради бюджетной экономии, была продлена. Проблемы начались и у лоббистов – в частности, не удалось протащить вопрос о квотах на вылов осетровых и добычу черной икры в тех объемах, на которые рассчитывали местные бизнесмены. А 3 сентября прошлого года Владимир Путин внезапно назначил нового врио главы Дагестана, и им впервые стал «варяг».

Причем очень непростой «варяг»: 68‑летний Владимир Абдуалиевич Васильев, генерал-полковник милиции, бывший замминистра внутренних дел, бывший начальник главного управления по борьбе с организованной преступностью МВД, бывший руководитель фракции «Единой России» в Госдуме, бывший председатель комиссии Госдумы по борьбе с коррупцией.

Едва освоившись на новом месте, Васильев принялся за свою основную задачу – организацию административного прикрытия оперативных мероприятий. Достоверно известно, что часть материалов, полученных им при вступлении в должность, незамедлительно была передана оперативникам. И именно врио главы республики после начала активной фазы разгрома кланов давал санкции на задержание чиновников.

Чем сердце успокоится

Первые результаты «дагестанского дела» уже видны. По крайней мере, в республике осторожно заговорили о пока хрупкой возможности восстановить забытую за долгие годы справедливость. Последние четверть века регионом управляли три клана: Магомедовы стояли на капитанском мостике Дагестана 20 лет, Абдулатиповы – около 10, Амировы в разных ролях – 15. Они сейчас притихли, и в ближайшее время степень их влиятельности заметно снизится. К руководству республикой привлекут тех, кого затирали все последние годы, причем именно деловые и личностные качества станут решающими при отборе кандидатов.

За некоторым исключением: во главе Верховного суда, Следственного управления, УФСБ и прокуратуры поставят варягов. Скорее всего, и руководителем республики будет кто-то пришлый (не факт, что именно Васильев). Во‑вторых, появилась надежда на восстановление контроля над финансовыми потоками, в том числе теневыми. А это позволит поднять уровень благосостояния населения, что, в свою очередь, сократит число недовольных. С высокой степенью вероятности до осени власти отрапортуют о полном уничтожении всех боевиков, которые по-прежнему скрываются в горах: известно, что любые «повстанцы» активны до тех пор, пока у них есть финансирование. Если новая администрация перекроет нелегальные каналы финансирования бандподполья, то оголодавшие боевики сами потянутся из леса.

Судя по всему, большинство задержанных чиновников очень скоро начнут давать показания, которые, в свою очередь, приведут к новым задержаниям. Как следствие – в Москве ряд чиновников (особенно тех, кто уже сейчас пытается оказать давление и вывести родственников из-под удара) могут потерять свои позиции, а то и пополнить списки арестованных.

«Установите строгий контроль за распределением и расходованием бюджетных ассигнований и целевых программ. В республике допускаются хищения при выделении грантов, субсидий на развитие сельского хозяйства, малого и среднего предпринимательства, расхищаются средства, направленные на содействие занятости населения, обязательного медицинского страхования. Требую жестко пресекать такие факты».

«Как оказалось, самые большие дома в республике – должностных лиц, причем находятся они порой в водоохранной зоне. Разберитесь с законностью их возведения, и на какие средства они построены». Фактически за этими указаниями стоит признание факта – предыдущие 20 лет государево око в Дагестане было слепо.

Логическую точку в заявлении Юрия Чайки 10 февраля там же поставил Владимир Васильев. Хотя ранее он говорил про опору на местных выдвиженцев, коллективу республиканской Прокуратуры врио главы республики заявил буквально следующее:

«Никаких национальных привилегий не будет, оценивать будем только деловые и профессиональные качества. Мы сейчас очищаемся от коррупционеров и расхитителей. Это шанс для молодежи и профессионалов. От них правительство республики будет требовать «полного устранения всех недостатков, если у кого-то есть сомнения, лучше сразу подать в отставку. Остальные должны работать, закатав рукава».

Верховный суд республики до сих пор к работе над ошибками практически не привлечен. Аресты проводит максимально далекий от Махачкалы и максимально близкий к СКР Басманный суд Москвы. Новый руководитель Верховного суда пока не назначен, хотя кандидатура уже названа. По информации «Профиля», сейчас этого человека тщательно проверяют на клановость.

Второе из неясного на сегодняшний день – реакция руководства Чечни. Она непредсказуема: проблемы, которые стали объектом пристального внимания федерального центра, во многом характерны и для Чеченской Республики, да и не только для нее. По крайней мере, в соседней Ингушетии уже начались события, сходные с дагестанскими.

Что будет дальше? Судя по всему, продолжение и накал антикоррупционной работы. Не вызывает сомнения тот факт, что в ближайшее время каждый из регионов объявит о систематической борьбе с коррупцией, и почти в каждом будут возбуждены уголовные дела в отношении чиновников высокого ранга. Скорее всего, с задержаниями. Точнее, почти все регионы – пока не ясно, будут ли задержания в Чечне, так как там основные силы правоохранителей все-таки по-прежнему задействованы в других мероприятиях, да и сообщать о задержаниях в республике не очень любят. В любом случае дагестанская история – это хороший сигнал всем главам национальных республик: центральная власть достаточно сильна, она милует и карает по своему разумению.

К осени, если Центр, как это часто бывало, не ослабит свою инициативу, мы действительно станем свидетелями серьезных кадровых перестановок. Пока – на среднем уровне. Скорее всего, во власть придут люди из президентского резерва и победители завершившегося конкурса «Лидеры России», которые начнут занимать позиции в региональной номенклатуре.