В бизнес-среде горячо приветствуют нововведения и рассчитывают на амнистию, а эксперты говорят о неотвратимости наказания и необходимости усилить закон реально работающими механизмами правоприменения.

Скидка для мошенников

Главная новация в том, что станет больше преступлений, уголовные дела по которым можно прекратить, если будет возмещен причиненный ущерб. В настоящее время это допускается, но для узкого сегмента преступлений: осуществление предпринимательской деятельности без регистрации, незаконные сделки с драгоценными металлами и манипулирование рынком. Теперь в этот перечень будут включены преступления небольшой тяжести из разряда мошенничества в сфере кредитования, при получении выплат или с использованием электронных средств платежа, а также мошенничества в сфере страхования, компьютерной информации или сопряженное с преднамеренным неисполнением договорных обязательств в сфере предпринимательской деятельности. Также можно будет отделаться возмещением ущерба при плагиате, нарушении изобретательских и патентных прав, присвоении или растрате денег, при причинении ущерба путем обмана или злоупотребления доверием. Кроме того, будут освобождены от уголовной ответственности виновные в невыплате зарплат, пенсий или стипендий, если они совершили такое преступление впервые и при этом полностью погасили задолженность и выплатили компенсацию пострадавшему.

Пониженная возбудимость

Кроме того, президент предложил расширить список преступлений так называемого частно-публичного обвинения. Это те, уголовное дело по которым возбуждается лишь по заявлению потерпевшего, но не может быть прекращено после примирения сторон или отказа от заявления.

К такой категории будут отнесены дела о преступлениях, которые затрагивают только интересы потерпевших, попутно не причиняя ущерба кому-либо еще или государству. Это незаконное получение кредита и уклонение от его погашения, уклонение от раскрытия информации о ценных бумагах, незаконное использование средств индивидуализации товаров, работ и услуг, а также злоупотребление полномочиями в коммерческой организации. Предпринимателей, подозреваемых или обвиняемых в злоупотреблении полномочиями, также теперь не будут заключать под стражу – законопроект устанавливает для этого прямой запрет.

По мнению главы «Опоры России» Александра Калинина, это исключительно важное положение, поскольку оно позволит снизить риск заказных дел. «Если раньше в случае спора хозяйствующих субъектов дело возбуждала полиция без заявления потерпевшей стороны, то теперь это будет запрещено. Но закрывать такие дела все равно придется, только с учетом позиции прокуратуры, а значит, нельзя будет надавить на потерпевшую сторону», – подчеркнул Калинин.

Расширение института прекращения уголовного преследования укладывается в общую уголовную политику, говорит советник Федеральной палаты адвокатов Евгений Рубинштейн. Этот институт достаточно консервативен, а основания для него сформировались еще в советское время. Сначала они обусловливались либо невозможностью привлечения лица к ответственности (отсутствие в его действиях состава преступления, отсутствие события преступления и т. д.), либо таким постпреступным поведением лица, как, например, деятельное раскаяние.

Жить играючи

Вместе с тем снимается запрет на заключение под стражу подозреваемых и обвиняемых в незаконной организации и проведении азартных игр. Это связано с принятием мер, направленных на ужесточение ответственности за организацию азартных игр, полагает руководитель уголовно-правовой практики коллегии адвокатов Pen & Paper Алексей Добрынин.

В июле 2018 года в статью были внесены изменения и введена уголовная ответственность за организацию и проведение без лицензии азартных игр в букмекерских конторах и тотализаторах вне игорной зоны, а также за систематическое предоставление помещений для незаконных организации и проведения азартных игр. По-видимому, законодатель решил в рамках мер по усилению борьбы с организаторами азартных игр исключить процессуальные ограничения на применение меры пресечения в виде заключения под стражу.

Нет информации – нет бизнеса

Еще одно нововведение касается запрета в рамках следствия необоснованно применять меры, способные привести к приостановлению законной деятельности фирмы или предпринимателя. В числе прочего речь идет об изъятии электронных носителей информации.

При этом сразу же устанавливаются исключения, при которых изъятие допускается. Это случаи, когда такой носитель подлежит судебной экспертизе или суд принял решение об изъятии, а также если на жестком диске хранятся сведения, принадлежащие другому владельцу, либо они могут быть использованы для совершения новых преступлений, либо копирование может повлечь утрату или изменение данных. Последний пункт должен быть подтвержден заявлением специалиста.

Одновременно устанавливается новый порядок изъятия электронных носителей. Это можно сделать только при участии специалиста. По ходатайству законного владельца такой специалист в присутствии понятых может скопировать для него информацию с изымаемых носителей. О копировании делается запись в протоколе. Также скопировать данные может следователь, тогда в протоколе должна быть подробно прописана вся процедура, а копии прилагаются к протоколу.

«В современном мире информация – это всё, – говорит руководитель Центра правовой поддержки бизнеса московского отделения «Деловой России» Алексей Мишин. – Нет информации – нет ни тебя, ни бизнеса. А в ситуациях, когда человека всего лишь подозревают в совершении преступления, лишение основного инструмента можно идентифицировать с заочным приговором к высшей мере наказания». Четко прописанный регламент действий следственных органов является гарантией защиты от возможных незаконных действий, считает он.

Можно сказать, что законодатель ужесточил порядок изъятия электронных носителей информации в ходе производства по уголовным делам, говорит Алексей Добрынин. Это связано прежде всего со злоупотреблениями, которые допускают сотрудники следственных органов при изъятии соответствующей информации, забирая все без разбору. Но несмотря на установленные законодателем барьеры, возможности для злоупотреблений все равно остались.

Бизнес предвкушает амнистию

Пакет поправок меняет сам подход применения уголовного законодательства, который теперь стремится к принципу «за экономическое преступление – экономическое наказание», подчеркнул общественный омбудсмен по защите прав предпринимателей от уголовного преследования, сопредседатель «Деловой России» Андрей Назаров. Степень их общественной опасности несопоставима с грабежом или убийством, поэтому и наказывать рациональнее рублем.

«Можно полагать, что мы наконец сможем снизить количество уголовных дел против предпринимателей и ослабить давление на бизнес. Сейчас по экономическим составам возбуждается порядка 240 тысяч уголовных дел, 80% из них приходится как раз на мошенничество. Учитывая, что по статистике 80% предпринимателей, после того как было заведено уголовное дело, полностью или частично теряют свой бизнес, поправки позволят оставить в деловом обороте значительную часть компаний», – пояснил он.

Александр Калинин также назвал законопроект очень полезным и долгожданным для малого и среднего бизнеса. Он привел статистику, согласно которой за последние четыре года рост числа осужденных по экономическим статьям составил 66%. При этом более 70% дел «разваливается» еще в ходе расследования, а до приговора доходит только каждое пятое дело. УК РФ и УПК РФ – это документы, изменения в которые не стоит вносить часто, отметил Калинин.

Ситуация, когда законотворцам необходимо пересмотреть «экономические статьи» УК и УПК в части смягчения наказания, действительно назрела, считает Алексей Мишин. Данные вопросы неоднократно поднимались бизнес-сообществом в целях как своей личной защиты, так и, опосредованно, для защиты своей предпринимательской деятельности. По его мнению, поправки будут иметь целый ряд положительных последствий, начиная с амнистии для огромного количества осужденных за экономические преступления.

Неотвратимость наказания под вопросом

Возможно, предлагаемые меры окажут положительное влияние на добросовестность ведения предпринимательской деятельности, полагает Мишин. Например, на стадии возбуждения уголовных дел в тех случаях, когда потерпевшие или заявители имеют свой «экономический интерес» и действуют, мягко говоря, незаконными способами, – в случаях рейдерства, устранения конкурента и т. д.

В ситуации же, когда в действиях правонарушителя имеется состав преступления, принцип «зуб за зуб» не совсем уместен, так как теряется смысл неотвратимости наказания. Как правило, это категория тяжких преступлений, и принятие решения о выборе меры ответственности должно быть делегировано суду, убежден эксперт. «Даже если судом будет избрана мера ответственности в виде возмещения ущерба, в отношении преступника должны сохраниться гражданско-правовые ограничения, связанные с наличием судимости, как до ее погашения, так и пожизненные – например, возможность занимать определенные должности в госучреждениях и быть избранным в государственные органы управления», – пояснил он.

Неотвратимость наказания – это теоретический криминологический принцип, разработанный в рамках концепции «борьбы с преступностью», а не законодательная цель, считает Евгений Рубинштейн. Современные криминологи признают, что добиться реализации принципа неотвратимости наказания невозможно, как и невозможно «победить» преступность. Поэтому появилась цель контроля над преступностью и недопущения ее роста. В свою очередь, целью наказания являются частная и общая превенция – предупреждение совершения преступления самим осужденным и другими лицами в будущем. По его мнению, в уголовном судопроизводстве защита прав и интересов потерпевших является задачей, равнозначной защите личности от незаконного или необоснованного обвинения.

Борьба с уклонами

Инициатива позитивно отразится на развитии бизнеса и привлечении инвесторов, только если будет прописан механизм, не допускающий применения закона на усмотрение следователя, подчеркивает старший партнер адвокатского бюро «Маргас», Екатерина Авдеева.

Отсутствие четкой регламентации станет провокацией для использования такой возможности в корыстных интересах лиц, принимающих решение. Такое случается и сейчас при применении ст. 25 УПК РФ, когда прекращение дела в случае примирения с потерпевшим является правом, а не обязанностью следователя.

«Необходимо искоренять обвинительный уклон, который сейчас присутствует при расследовании практически любого противоправного деяния. Например, по делам об уклонении от уплаты налогов часто бывают споры в арбитражном процессе, оспаривается сумма задолженности, такая же картина и по делам о мошенничестве. Но при этом уже возбуждено уголовное дело. Поэтому прежде всего необходимо разработать механизм состязательности в определении конечной суммы, которая станет альтернативой уголовного наказания», – указала она.

Также адвокаты на практике регулярно сталкиваются с нарушениями в ходе обыска, например, с отказом привлечь независимых понятых, дождаться адвоката, со сроками вынесения постановления о приобщении изъятого в качестве вещественных доказательств – иногда изъятые документы и цифровые носители могут лежать больше года с непонятным статусом, при этом следователь не возвращает их законным владельцам. Все это сводит на нет законодательно закрепленные гарантии, подчеркивает Авдеева. Аналогичная ситуация происходит и с запретом заключать под стражу подозреваемого или обвиняемого в мошенничестве предпринимателя. Следователь легко его обходит и использует арест как один из основных способов давления.

Законодательная инициатива должна быть дополнена процессуальными регламентами, которые помогут в правоприменении, полагает юрист.