– Я категорически против внесения сегодня каких-либо изменений в действующий вариант Конституции. Хотя признаюсь: я не люблю 13 ю статью. Наберитесь терпения и присмотритесь к ее первым трем пунктам: «1. В Российской Федерации признается идеологическое многообразие. 2. Никакая идеология не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной. 3. В Российской Федерации признаются политическое многообразие, многопартийность».

– Звучит вроде бы логично, не улавливаю противоречий. Вы против плюрализма или за государственную идеологию?

– Здесь нет никакого противоречия: многопартийность и плюрализм нужны. С этим никто не спорит, и никому не приходит мысль стремиться к главенствующей роли какой-то одной партии. Но государственная идеология тоже необходима! Я поясню свою мысль.

Конституция – это не только Основной закон. Это основная мысль, основная идея государства, прописанная на бумаге. Как же в ней может не быть идеологии государства? А статья 13 я запрещает наличие общественно-государственной идеологии. Конституция – это воля российского народа и его система ценностей. Получается, что 13 я статья, если вдуматься, отрицает Конституцию.

И заметьте следующее противоречие в 13 й статье: в России признается идеологическое многообразие, так? Следовательно, за каждым субъектом признается его право быть носителем идеи, а за государством – нет. Считаю, что государственная идеология не должна быть навязана, но должна быть провозглашена. Статус «государственная» – не значит единственная и обязательная, но нам нужно понимать и знать, какое будущее мы строим для своих детей.

Никого не нужно «карать», если он имеет другое мнение.

Я уже указал на необходимость плюрализма и многопартийности, верно? Но государство как субъект почему-то лишается нами права иметь идеологию. Мы лишаем государство глубинного смысла своего существования – если мы (люди) объединились в общность, создали государство, придумали его институты, то все это мы делали с какой-то целью. А 13 я статья запрещает нам указывать эту цель!

«Мы решили жить вместе на этой земле по единым правилам» – это самое примитивное определение государства. Но оно неполное, чувствуете? Такая конструкция не устоит. Должно звучать так: «Мы решили жить вместе на этой земле по единым правилам, чтобы…» Понимаете разницу? Когда есть цель, есть стратегия, тогда есть смысл быть вместе и вместе прокладывать путь к цели. А иначе любое объединение людей ситуативно, ненадежно. И устои такого государства легко расшатать.

– В СССР была цель. Была идеология. Это, однако, не помешало его «расшатать», как вы говорите…

– Вы упускаете, что мы признаем и приветствуем в нашей «гипотетической» Конституции многопартийность. Не наличие идеологии погубило СССР, а однопартийность – знаменитая 6 я статья, которую мы все обоснованно проклинали. Если бы в 55 м году (на мой взгляд, расцвет СССР) руководство страны разрешило элементы рыночной системы и разделило КПСС на две партии социал-демократического толка, то сегодня это было бы мощнейшее государство. Вот в 1955 м Конституцию менять было нужно.

– Вы уже знаете, какой именно должна быть эта новая государственная идеология?

– Это как раз должен решать не я. Я говорю лишь о праве государства провозглашать свою цель. Разумеется, у меня есть собственное видение этой цели, но сейчас я не буду его навязывать.

Поймите, идеология – это такой сосуд, который не способен быть пустым. Если государство не провозгласит свою систему ценностей, то ее обязательно навяжут извне. Учитывая время, когда Конституция принималась, иногда можно задуматься над этим тезисом. Звучит так: нельзя иметь государственную идеологию в России. А может быть, дело в том, что России нельзя иметь свою государственную идеологию?

– Кстати, западные конституции не чураются идеологических постулатов…

– «Мы верим в Бога…» Так, кажется, написано в американской конституции – что это, если не идеология? Да, они не чураются идеологических постулатов. И я спрашиваю у своих коллег: «Если наши Конституция и государство демократические, то почему и идеология на демократических принципах не может присутствовать в Конституции?». Почему слово «идеология» стало ругательством, признаком дурного тона? У нас пока главенствует тактический прагматизм на государственном уровне, но нет артикулированной идеи, которую бы мы отстаивали внутри своего пространства и могли предложить остальному миру. Я бы назвал это «романтической стратегией». Пока мы ее не сформулировали окончательно, но приметы ее уже появились. Иначе и быть не могло. Государство в современных международных условиях нуждается в сформулированных идейных принципах. Сегодня мы это начинаем понимать все более отчетливо. И нам бы не мешало «соображать побыстрее».

– Вы только что доказали неуместность, неактуальность 13-й статьи. Однако начали с того, что подчеркнуто жестко заявили: «Конституцию менять нецелесообразно». Как это увязать?

– Повторюсь, сегодня я категорически против новой Конституции и поправок к действующей. И ключевое слово здесь – «сегодня». Вообще, в нынешнем варианте нашего Основного закона заложен глубокий потенциал для модернизации. Как юрист со стажем, могу дать такую краткую оценку: документ «крепкий», профессиональный. Но время для использования этого потенциала Конституции еще не наступило. Слишком тонкий сейчас политический момент, в слишком сложном положении находится руководство страны на «внешнем контуре». Мы же не видим всей полноты геополитической картины, которую «рисуют» вокруг нашей державы. Это видит только глава государства.

Президенту сегодня непросто: он тратит колоссальное количество времени и энергии, отстаивая интересы России на внешнеполитических рубежах. Нам нужно сейчас во что бы то ни стало «удержать лодку», то есть внутреннюю стабильность системы общества, государственного устройства. В данный исторический период любое изменение нынешней Конституции привнесет нездоровый ажиотаж в элиты и попытки пересмотреть ее положения в свою пользу. Следовательно, изменение Конституции сегодня таит в себе угрозу обществу и государству. Представители современной российской политической элиты пока не нарастили «мускулы исторической ответственности». Очень многим политическим силам все еще нужны «великие потрясения», а не «великая Россия». Политикам свойственно стремиться к спорным и конфликтным ситуациям: так им легче зарабатывать рейтинг на ярких обращениях к избирателю. Чем сложнее стране, тем ярче и громче их лозунги.

Это в некотором роде суть современного политического процесса. Я говорю о политиках, повторюсь. А вот государственный деятель не стремится к конфликтам и потрясениям. Ему нужны периоды стабильности для вдумчивых и последовательных реформ в интересах державы, в интересах нации. Поэтому я готов пока мириться с 13 й статьей. Как юрист, я лишь задумываюсь о ее трактовках.

– И какова она, ваша трактовка?

– Государственная идеология запрещена, говорится в статье. Но, значит, одновременно она разрешает и исповедует плюрализм. И общество в палитре мнений должно вырабатывать свою идеологию. Если какая-то идеология станет отвечать мнению большинства, то с этим тоже придется считаться. Здесь есть над чем задуматься правоведам.

Беседовал Дмитрий Карабчуков