Теперь блокировке будет подлежать также информация, направленная на склонение или вовлечение несовершеннолетних «в совершение противоправных действий, представляющих угрозу для их жизни и (или) здоровья либо для жизни и (или) здоровья иных лиц». К настоящему времени общее количество записей в реестре уже превысило сотню.

Изменится и порядок внесудебной блокировки сайтов с запрещенным контентом. До сих пор после включения сайта в реестр провайдер хостинга был обязан в течение суток проинформировать об этом владельца, а тот – в течение суток удалить страницу, иначе доступ к ней ограничат в течение еще одних суток. Таким образом, закон устанавливал три дня для удаления страницы.

Однако на практике практически сразу появляются «зеркала» удаленного сайта, заметили законодатели и предложили удалять их «незамедлительно». Теперь провайдер должен закрыть доступ к сайту сразу после сообщения от оператора реестра и тут же уведомить Роскомнадзор и правоохранительные органы, чтобы те смогли оперативно выявить и поймать нарушителей.

Обосновывая необходимость принятия этих мер, автор законопроекта, вице-спикер Госдумы Ирина Яровая, упомянула «группы смерти» и «колумайн-сообщества», игры «Беги или умри» и «Фея огня», ранее пользовавшиеся большой популярностью у подростков. Законопроект защитит детей и от вовлечения в совершение преступлений, и от преступлений в отношении них самих.

Борьба со следствием

Если ресурс распространяет вредоносные программы, фишинг, террористический или экстремистский контент, детскую порнографию, он должен быть заблокирован в кратчайшие сроки, незамедлительно после его обнаружения. Однако борьба должна вестись с преступниками, а не с технологиями, говорит директор по работе с государственными органами Group-IB Дмитрий Буянов. Важно разделять понятия, о которых говорится в законопроекте: блокировка информации и определение противоправности контента, склоняющего к действиям, опасным для жизни и здоровья детей. Вопрос первый вытекает из борьбы с так называемыми «группами смерти».

«В самый разгар прокатившейся по всей стране истории «Синих китов» в отдел расследований Group-IB за помощью обратились правоохранительные органы. Мы анализировали профили и контакты подростков в соцсетях, их знакомства, действия, для того чтобы найти тех, кто стоит за организацией суицидальных групп. Нашим коллегам приходилось вступать в переписку с потенциальными участниками этой игры, проверять различные версии, указывающие на отношение к ней тех или иных людей, так называемых «кураторов», – рассказал эксперт. – С подобными группами вроде всё понятно – блокировать! Хотя определяющего влияния исключительно интернета на фатальные действия несовершеннолетних нет, этих причин целый комплекс».

На днях было опубликовано исследование Санкт-Петербургского государственного университета, проведенное по заказу Следственного комитета России (СКР). Ученые исследовали причины саморазрушающего поведения подростков, изучая материалы 270 проверок, которые были проведены ГУ СКР по Санкт-Петербургу в 2012–2017 годах по факту совершения попыток самоубийства. По каждому случаю анализировали показания родителей, одноклассников, учителей, медицинскую документацию, переписку в интернете и предсмертные записки подростков. При этом в исследовании не участвовали данные о самоубийствах, совершенных под влиянием администраторов «групп смерти».

Экспертиза показала, что около половины подростков имели психиатрический диагноз, а у 70% до этого уже отмечались суицидальные настроения. Лишь четвертая часть подростков, попытавшихся убить себя, воспитывалась в благополучных семьях, и их решение было продиктовано несчастной влюбленностью. У остальных попытки самоубийства были чаще всего связаны с семейными конфликтами. Наиболее частый мотив подросткового суицида – протест, подчеркивают ученые.

Никогда те или иные группы, содержащие деструктивный контент, не становились главной причиной детских суицидов – такой вывод озвучили в СКР после ознакомления с выводами исследования. «Почему законодатель пошел по самому простому пути – пути запрета, я не совсем понимаю. Надеюсь, что это только первый шаг, за которым последуют и другие, направленные на устранение из жизни общества всех факторов, влияющих на принятие ребенком такого ужасного решения», – говорит Буянов.

Второй вопрос – компетенция лиц, которые в соответствии с законопроектом наделены правом определить, противоправен или нет контент, склоняющий несовершеннолетних к действиям, представляющим опасность для их жизни и здоровья, а также для жизни и здоровья третьих лиц. Не возникнет ли здесь перегибов?

Например, может ли быть расценен как склонение к действиям, опасным для здоровья несовершеннолетних, контент об экстремальных видах спорта (фрирайдовые направления горных лыж и сноубординг), несомненно, опасных для жизни? Можно также вспомнить общественную дискуссию по поводу показа по одному федеральному телеканалу боев без правил среди 8, 9 и 10‑летних детей. Нужно подумать об ограничении распространения подобной информации?

«В первую очередь нас интересует вопрос правоприменения. Очень хочется верить, что нормы не станут предпосылками для злоупотреблений, а новый закон не превратится в инструмент борьбы с теми, кто продвигает новые технологии, и теми, кто их использует», – говорит Буянов.

От общего к частникам

Речь идет о балансе публичных и частных интересов, распределение которого на практике обычно сводится к тому, что последние значительно ограничиваются в целях защиты первых, полагает руководитель практики по интеллектуальной собственности и информационным технологиям «Качкин и партнеры» Екатерина Смирнова. Право граждан на свободу выражения мнения включает в себя и свободу получения информации, и, как следствие, право на доступ к интернету. Защита публичных интересов путем определения перечня случаев, когда по решению одного органа власти, не подтвержденному судебным решением, может ограничиваться доступ к той или иной информации, вступает в конфликт с этим правом, и можно говорить о его чрезмерном ограничении, отмечает эксперт. Создается большое поле для возможных злоупотреблений и перегибов.

«Например, если на сайте, где размещается информация для школьников по подготовке к ЕГЭ, пользователь оставит комментарий с призывом пойти «поразвлечься», в том числе путем совершения противоправных деяний, то, следуя логике Федерального закона, Роскомнадзор может усмотреть в нем склонение подростков к совершению противоправных действий и принять решение о включении сайта в реестр. Теперь в соответствии с новыми правилами провайдер хостинга должен незамедлительно информировать владельца сайта, а тот тоже незамедлительно принимать меры по удалению информации. Если им это не делается, то в течение суток принимается решение о блокировке соответствующей страницы или всего сайта. Владелец сайта с учетом таких сроков может просто не успеть среагировать на поступление информации, что в итоге повлечет блокировку ресурса, на котором размещается законная и весьма полезная информация», – пояснила Смирнова. По ее мнению, прозрачность процедуры вызывает вопросы, потому что зачастую неясно, как уполномоченный орган власти решил, что на сайте есть информация, которую можно отнести к запрещенной к распространению.

Очевидна попытка взять интернет под полный контроль, говорит ведущий юрист «Интеллект-С» Михаил Хохолков. Впрочем, на практике это вряд ли когда-нибудь произойдет, поскольку любые попытки ограничить доступ к информации всегда приводят лишь к поиску новых технических способов их обхода.

Вместе с тем адекватное регулирование интернета необходимо, считает эксперт. Однако не секрет, что на практике чаще встречаются перегибы, нежели реальная работа. «Большинство экспертов критически относятся к действующему законодательству, регулирующему блокировки, поскольку нормативные акты в данной сфере содержат неконкретные формулировки, и их очень сложно назвать прозрачными», – поделился он мнением.

Хохолков убежден, что стоит ожидать дальнейшего ужесточения ответственности за распространение запрещенной информации. Это будет очень скоро, как только регуляторы признают, что сами по себе блокировки не такой уж действенный способ борьбы и ограничений, прогнозирует юрист.

Чтобы избежать возможных перегибов в перспективе, следует поддерживать механизмы контроля со стороны общества, отмечает профессор кафедры ИУ‑8 «Информационная безопасность» МГТУ им. Н. Э. Баумана, член подкомитета по информационной и промышленной безопасности комитета ТПП РФ по безопасности предпринимательской деятельности Алексей Марков. По его мнению, Роскомнадзор оперативно отвечает на текущие вызовы и угрозы информационной сферы и намерения закона благие. В то же время следует учесть несколько методологических моментов законодательной базы.

«Во‑первых, необходимо соблюдать фундаментальные диалектические законы сохранения: если мы что-то запрещаем, нужно где-то продумать добрую альтернативу. Например, ограничение пагубных привычек следует сочетать с чем-то позитивно-увлекательным. Во‑вторых, закон отлично работает для детей переходного возраста, праздно шатающихся в киберпространстве, в то время как искушенный в информатике старшеклассник может обойти блокировку и даже восстановить из кэша удаленный ресурс», – подчеркивает эксперт.

В целом же нужно стремиться к тому, чтобы такие инициативы не ограничивали свободу действий в интернете законопослушных граждан.