— Вы изучили медийную стратегию ИГ, проанализировали множество документов, видеоматериалов, сообщений вмикроблогах Twitter. Что отличает эту организацию от других террористических группировок?

— В ИГ чертовски хорошо умеют пользоваться соцсетями. Знают, как они устроены, как нужно действовать, чтобы достучаться до «поколения iPhone» во всем мире. И делают это очень целенаправленно — в частности, в государствах Персидского залива они обращаются к молодежи через Twitter, в Сирии — скорее через Facebook. ИГ — первая группировка такого типа, которая поняла, какие возможности дают ей социальные сети.

— Как организован отдел пропаганды ИГ? Сколько в нем людей?

— Нам известно, что на ИГ трудятся целые армии блогеров и авторов. Как мы выяснили, в основном это люди в странах Персидского залива и в Северной Африке. Инициатором выступил Абу Амр аль-Шами, сириец, родившийся в Саудовской Аравии. Кроме того, нам известно, что у ИГ уже 12 тыс. подписчиков в Twitter. Особенность группировки как раз таки и состоит в децентрализации ее пропагандистской работы. «Исламское государство» выпустило из своих рук контроль над тиражированием своих обращений, не теряя контроля над их содержанием. Это в новинку.

— Как именно это функционирует?

— В частности, они используют принцип так называемой твит-бомбы. Они делают ставку на популярные хештеги, используемые в тот или иной момент многими, как, например, во время чемпионата мира по футболу — #Worldcup2014. Таким образом они распространяют свои новости, и каждый, кто отслеживает хештег ЧМ, получает «весточки» от ИГ, даже если он вовсе не интересуется самой организацией.

— И как же они вербуют футбольных фанатов?

— Сначала они обращаются таким образом к миллионам людей по всему миру. Их послание предназначено не для всех, им достаточно, если на него отреагируют один-два процента адресатов. В июне этого года у ИГ было 12 тыс. боевиков-иностранцев, сегодня их уже 16 тыс., из Китая, Индонезии и, разумеется, из Европы. Эти люди рассылают сообщения на максимальном количестве языков, даже на голландском.

— А можно, например, блокировать отдельные— Как вы себе это представляете?какой-то из микроблогов, они создают себе новый. Каким образом можно контролировать децентрализованную сеть из тысяч сторонников? Прежде чем обращения и видеопослания ИГ буду идентифицированы как таковые, проходит два дня. За это время они уже успеют разойтись. Так было с видеозаписью казни американского журналиста Стива Сотлоффа.

Наконец, ИГ использует менее известные соцсети, такие как Quitter или Diaspora, а также распространяет контент, в том числе видео, на интернет-порталах, например, таких, как justpaste.it, который администрируется из Польши.

— Тиражирование информации — это одно, но почему агитация ИГ находит такой отклик в душах молодых людей?

— Сегодняшние сторонники ИГ были еще детьми, когда произошли события 11 сентября. Мы имеем дело с новым поколением, которое смотрит на мировой джихад совсем по-другому и для которого «Аль-Каида» — это, вероятно, просто горстка стариков. Айман аль-Завахири, преемник Усамы бен Ладена, — человек с определенной харизмой. Но в ИГ крутые парни в толстовках с капюшонами. И тем не менее именно Усама бен Ладен до сих пор для многих остается героем, его фотография есть на многочисленных страничках сторонников ИГ. Их идеология похожа, различия — в стратегии.

— У нас еще есть шанс остановить ИГ?

— После 11 сентября 2001 года мы раскрыли террористические планы «Аль-Каиды» и не допустили их реализации, мы задержали лидеров организации, ликвидировали Усаму бен Ладена, инвестировали в меры безопасности. Но проблема в том, что нами не была выработана стратегия для борьбы с идеологией, с идеями этого движения. В 2001 году у Бен Ладена было примерно четыре сотни активных боевиков, сегодня у ИГ несколько тысяч боевиков и сторонников в разных странах мира. Для нас это серьезный провал.

Перевод: Владимир Широков