Напомним, откуда взялась метафора. Рейс 93 авиакомпании United Airlines направлялся из Ньюарка в Сан-Франциско и стал четвертым из самолетов, захваченных террористами 11 сентября 2001 года. Согласно официальной версии, пассажиры, поняв намерения злоумышленников (целью был то ли Капитолий, то ли Белый дом), попытались отбить кабину управления, лайнер рухнул в Пенсильвании. Все погибли, но осуществить замысел у «Аль-Каиды» (запрещена в РФ) не удалось.

«Рейс 93» уходит в пике

Осенью 2016 года в журнале The Claremont Review of Books, издаваемом консервативным Институтом Клермона, появилась статья «Выборы как рейс 93». Майкл Энтон, консервативный публицист, служивший ранее в командах Джорджа Буша и мэра Нью-Йорка Руди Джулиани, сравнивал выборы-2016 с рейсом 93 – отчаянной попыткой предотвратить самоубийственный леволиберальный курс, который ждет Америку в случае победы Хиллари Клинтон. «По собственной глупости мы, американцы, когда-то сделали выбор в пользу того, чтобы разрушить единство нашей страны посредством идиотской иммиграционной, экономической и внешней политики. Мы никогда не восстановим уровень единства, которым могла похвастаться Америка до того, как власть захватила надпартийная хунта. Но мы можем хотя бы попробовать улучшить ситуацию».

В ноябре 2016-го кабину действительно захватили. Группа отважных смертников во главе с импульсивным главарем вцепилась в штурвал и следующие четыре года вела самолет, не слишком понимая, как им управлять. Курс за это время изменился весьма заметно. Америка исчезла со многих привычных радаров, и политические диспетчеры по всему миру нервно пытались угадать, куда же направляется это взбесившееся, с точки зрения большинства наблюдавших, судно.

И вот борт врезался в землю. Трамп, страшно раздосадованный тем, что события 2020 года отобрали у него победу, практически гарантированную еще в январе, закончил-таки большим скандалом. Чего он хотел добиться, собирая митинг в Вашингтоне и настаивая на том, что выборы украли, не вполне ясно. В итоге случился дивертисмент камикадзе, отпугнувший от Трампа часть консервативного истеблишмента, да и вообще спектакль в Капитолии смутил многих. В общем, приземление вышло жестким. Неудача второго импичмента хоть и трактуется сторонниками Трампа как его триумф, таковым не является. Разве что трамписты могут позлорадствовать, что политическая вакханалия ведет к ползучей дискредитации самих институтов.

Так все же, если вернуться к рассуждениям Энтона, – чем закончился захват кабины? Удалось ли смельчакам изменить самоубийственный курс? Или герои погибли зря? Сам Энтон, кстати, поработал полтора года в Белом доме, но затем ушел, устав от эскапад Трампа и разочаровавшись в нем.

Итоги выборов допускают двоякое толкование. С одной стороны, Байден набрал рекордное количество голосов в свою поддержку (инсинуации относительно манипуляций и украденных голосов отложим в сторону, поскольку они навсегда теперь останутся в разряде политических апокрифов). С другой – Трамп превысил свой результат 2016 года и, в принципе, мог выиграть, сложись обстоятельства в паре штатов чуть-чуть иначе. Поддержка Трампа особенно весома, учитывая катастрофические последствия пандемии, с которой Белый дом так и не понял, что делать. То есть по нормальным меркам президент, при котором в стране творится такое, должен был бы проиграть с треском, чего не случилось. А уж не будь заразы, переизбрание, скорее всего, стало бы почти автоматическим.

Но более важно, что по итогам четырехлетки Трампа демократы как минимум на два года получили полный контроль над исполнительной и законодательной властью. В статье 2016 года Энтон предупреждал, что победа Хиллари Клинтон станет «педалью в пол для всей прогрессистско-левой повестки», несогласных ждет морально-политический террор, когда американцам попытаются навязать ценности, свойственные «разве что скандинавским странам или самым левацким местностям в Великобритании или Германии». Сейчас это и происходит, благо беспорядки на Капитолийском холме в Вашингтоне дали повод.

По заявленным намерениям, администрация Байдена обещает стать самой прогрессистской в истории Соединенных Штатов. Последняя новость – еще один воплощенный кошмар консерватора: Байден таки намеревается дать гражданство 11 миллионам нелегалов, находящихся на территории США. Республиканцы давно бьют в набат: слишком щедрая политика в сфере иммиграции направлена на то, чтобы у их партии просто арифметически никогда больше не было шансов на победу.

В общем, по целому ряду параметров гибель трампистского экипажа выглядит бесцельной. Но с выводами спешить не стоит. Экстраординарные (на грани безумных) обстоятельства последних выборов как раз позволили продемонстрировать потенциал «красной», республиканской Америки, проявившийся не благодаря, а вопреки.

Америка после всего

Тот же Майкл Энтон, теперь уже намного менее провокационный, чем пять лет назад, опубликовал в январе любопытную статью в консервативном издании The American Mind. Он полемизирует с другим видным консерватором Кристофером Колдуэллом. Последний высказал опасение, что «динамичная» Америка, представленная либерально-демократической частью общества, считает реакционную, «отсталую» часть страны исключительно помехой на пути успешного развития и будет делать все, чтобы ее нивелировать и «переварить». А поскольку «синие» действительно активнее, напор будет мощным. То есть преодоление раскола, о котором говорит Байден, видится как поглощение, а не слияние. Это означает новый виток противостояния, скорее всего, более разрушительного.

Энтон согласен с тем, что намерения сторонников прогресса именно таковы, но высказывает сомнение в их реализуемости. По его мнению, «синяя» часть страны, которая вправду выглядит более продвинутой и предвосхищающей будущее, на самом деле неразрывно связана с ретроградной «красной» (Колдуэлл еще называет ее «скучной») и очень от нее зависит. Именно «скучная» Америка создает материальную основу того, на чем фонтанирует идеями и спецэффектами Америка «динамичная». «Красные» производят не виртуальное, а реальное – от автомобилей до еды, а также потребляют эфемерную продукцию «креативного класса», символом которого сейчас являются финансовые схемы, технологические гиганты и всевозможные медиа.

Оба консервативных обозревателя сходятся в том, что завершение эры Трампа, сколь скандальными оно, она и он ни казались бы, становится началом фундаментального процесса, исход которого неизвестен. Колдуэлл также обращает внимание на крайнюю неоднородность лагеря победителей, которых объединила только ненависть к Трампу и его сторонникам. Союз истеблишмента и левого крыла демократов очень хрупкий, последние и так чувствуют себя обделенными в результате распределения портфелей в администрации. По сути, непосредственно к прогрессистам можно отнести только вице-президента Камалу Харрис, все остальные должности достались представителям мейнстрима, хотя при выборе тщательно соблюдали гендерный и этнический баланс. Байден сам стремится компенсировать этот перекос, беря на вооружение яркие лозунги именно левого крыла, но, вероятнее всего, разочарование там все равно будет усугубляться.

Дональд Трамп показал миру другие Соединенные Штаты. Считается, что урон международному имиджу страны нанесен чудовищный, и на исправление его будут сейчас брошены все силы. На уровне риторики это происходит. Так же как Трампу было важно все время напоминать, что он – не Обама, Байден не устает подчеркивать, до какой степени он анти-Трамп. Ряд ярких жестов, наподобие возвращения в Парижское соглашение по климату или отказа от сокращения американского контингента в Германии, призваны цементировать представление о кардинальном развороте внешней политики США обратно к норме.

Какими будут отношения Америки и Китая при Байдене

Однако, если стряхнуть наносное и показное, выяснится, что внешнеполитический курс при Байдене не изменится кардинально. Линия на противостояние с Китаем постоянна, текущие флуктуации не меняют сути. С Россией, понятное дело, тоже все стабильно. Ближневосточный курс Трампа по факту выглядит безальтернативным, пусть даже с Израилем и Саудовской Аравией дружба уже не будет «взасос», как при Джареде Кушнере. В рамках НАТО сохраняются два прежних вопроса: как сделать так, чтобы Европа больше платила, и каковы, собственно, реальные задачи альянса. И так далее. Клятва в верности международным институтам ограничена их все более низкой эффективностью. Даже в сфере свободы торговли, за неуважение которой Трампа костерили особенно злостно, возвращение к прежним канонам невозможно – мир уже другой.

Конечно, уникальный стиль Дональда Трампа – смесь бизнес-переговорщика с первым парнем на деревне – уходит вместе с ним. Но плодами охотно воспользуются его лощеные сменщики, опасения, что вернется что-то подобное Трампу, заставит внешних партнеров быть начеку и более сговорчивыми.

Завершая рассуждения о двух Америках – «красной» традиционной и «синей» динамичной, Майкл Энтон пишет: «В конечном итоге моя гипотеза состоит в том, что динамизму традиция нужна на самом деле гораздо больше, чем наоборот. Возможно даже, что традиции динамизм не нужен вовсе, потому что ее, в общем, устроит жизнь чуть менее зажиточная и с медленным вайфаем, а может быть, даже и совсем без него». Звучит, конечно, ретроградно на фоне повсеместного онлайн-торжества цифрового мира. Но после 2020 года, продемонстрировавшего, что возможно всё и в любой момент, никто не вправе настаивать на единственной версии будущего. Самой популярной технологией в мире, проникающей во все сферы, стал беспилотник. И «рейс 93» летит дальше – уже сам по себе.

Автор – главный редактор журнала «Россия в глобальной политике», председатель Совета по внешней и оборонной политике (СВОП)