Есть правило: в мирное время готовиться к войне, а в военное время – думать об организации мира. Сейчас, пока конфликт на Украине не завершен, наши мысли – о победе. Она, мы уверены, придет. Но пора уже сейчас начать размышлять о последующем за ней мире. Перефразируя известное высказывание Сталина, можно утверждать: бандеры приходят и уходят, а украинский народ остается.

Украины в границах 31 декабря 1991 года давно не существует. Часть территорий бывшей УССР – Крым, Донбасс и Новороссия – вошли путем референдумов в состав Российской Федерации. Возможно, что со временем по этому пути пойдут и некоторые другие регионы. Возможно, Одесса с Николаевом, возможно, Харьков с Днепропетровском. Возможно, еще что-то. Но точно не все. Присоединять стоит лишь то, что можно реально интегрировать и при необходимости удержать.

Какая-то часть сегодняшних украинских территорий останется вне пределов РФ. Какой будет эта Украина? От ответа на этот вопрос – а на самом деле серьезнейший вызов – зависит в том числе будущее России. На недавнем примере Сирии мы получили наглядное подтверждение военной максимы великого Александра Суворова: недорубленный лес вырастает.

***
В цивилизационном, культурном, историческом, этническом отношениях Украина – или, по крайней мере, большая ее часть – неотъемлемая составляющая Русского мира. Однако сегодня эта территория во власти сил, отчаянно с Русским миром борющихся. Нельзя не заметить, что даже сами эти силы и стоящий за ними Запад воюют с нами руками, по сути, русских людей, сражающихся по-русски – упорно, изобретательно и зло, несмотря на огромные потери.

От мемов к окнам

Освободительная миссия России – ее историческая задача – не заканчивается освобождением городов и сел Донбасса и Новороссии. Она нацелена на освобождение всей Украины от антирусского бандеровского режима, его неонацистской по сути идеологии, а также от влияния внешних сил, враждебных Русскому миру.

Как и любая другая страна, Украина прежде всего принадлежит народу, живущему на ее территории. Россия, однако, тесно и неразрывно связана с этим народом и землей, на которой он живет. После окончания войны мы обязаны – прежде всего сами себе – помогать соседям выстраивать новую Украину – первоначально замиренного, а затем мирного соседа, в среднесрочной перспективе – партнера, а в долгосрочной – союзника.

Исторический опыт превращения военных противников в друзей или надежных сограждан у России есть. Достаточно вспомнить возрождение Чеченской Республики, ставшей оплотом стабильности на Северном Кавказе; союзничество с афганским «северным альянсом» бывших моджахедов или пример ГДР и ряда других стран–сателлитов нацистской Германии после Второй мировой войны.

***
В российском экспертном сообществе существуют различные видения послевоенной Украины.

Наиболее радикальный вариант – взятие Россией под контроль всей территории Украины, вплоть до Львова, и выход на границы со странами НАТО. По логике вещей после этого военного успеха следует политическое продолжение – второе «воссоединение Украины с Россией», фактически означающее упразднение украинской государственности. Мы не будем обсуждать реалистичность такого исхода СВО с военной точки зрения. Но точно можем сказать: в отношении способности удержать всю Украину под контролем Москвы и затем интегрировать ее целиком в состав РФ, а также в том, что касается материальной цены для России такого решения вопроса, есть обоснованные сомнения.

Противоположный, наименее приемлемый и самый опасный для нас вариант – это озлобленная бандеровская прозападная Украина в несколько уменьшенных по сравнению с 2022 годом границах. Это яростно антироссийское государство, инструмент Запада для постоянного давления на Россию и провоцирования ее, а затем, в удобный момент, – плацдарм для новой войны за «освобождение оккупированных территорий». Главной идеей этой «недопобежденной» Украины станет реванш. Такой вариант должен быть полностью исключен.

Какими после вторжения в Курскую область могут быть варианты завершения СВО

Есть один вариант – ослабленная Украина, своего рода большое «гуляй-поле», образование, брошенное Западом за ненадобностью и зависимое от России. В этой реинкарнации махновщины различные группы интересов и просто криминальные банды будут непрестанно и без устали бороться друг с другом. Предполагается, что Москва сможет, манипулируя местными элементами, превратить такую Украину в безопасный для России буфер на юго-западном направлении. В этом варианте сомнительны две вещи. Во-первых, то, что Запад «отступится» от украинского «гуляй-поля» и не станет использовать его «героев» для борьбы с Россией, которая не прекратится после окончания военных действий на Украине. Во-вторых, то, что Москва сможет этой махновщиной управлять.

Оптимальным и не вполне фантастическим вариантом для нас было бы вытеснение антироссийских, реваншистских элементов в западные области Украины. Там они могли бы создать под протекторатом Запада свою «свободную Украину» или стать зоной влияния соседних государств – Польши, Венгрии и Румынии. Запад мог бы утешать себя тем, что часть страны избежала перехода под контроль Москвы, и рассуждать о том, что Западная Украина в составе пяти или семи областей станет аналогом ФРГ времен холодной войны. Пусть. Не страшно уступить то, что нам не только накладно, но и опасно иметь. Ошибку Сталина, присоединившего Галицию и Волынь и тем самым инфицировавшего советскую Украину вирусом национализма, нельзя повторять.

Главное, чтобы «Галичина» с учетом всей возможной помощи ей со стороны Запада не представляла опасности для России, то есть обладала бы субкритической массой. Оставшаяся часть Украины – изолированная от очага ультранационализма, а также без областей, которые уже присоединились или еще могут присоединиться к РФ, – стала бы новым суверенным украинским государством. При этом государством, не находящимся под нашей оккупацией. Такую перспективу есть смысл предложить украинцам, объяснив, насколько она выгодна им самим.

***
Новая Украина была бы в гораздо большей степени украинской, чем УССР или даже Украина без Крыма и четырех областей, проголосовавших за вхождение в состав России в 2022-м. Украинская культура здесь получила бы все возможности для дальнейшего развития и процветания. Украинская экономика получила бы доступ на рынок России и стран ЕАЭС. При этом Новая Украина была бы жестко отделена от чуждого ей бандеровского элемента, исторически сформировавшегося в отрыве от России и на антирусской основе. Киев освободился бы от тех, кто наводнил и осквернил его после майданного переворота 2014 года.

Новая Украина как государство и общество создавалась бы на широкой общерусской – или, если угодно, восточнославянской – основе. Такая Украина наследовала бы Киевской Руси и запорожским казакам; она гордилась бы вкладом ее народа в укрепление и процветание Русского царства и Российской империи, а также Советского Союза, важной составной частью которых были малороссийские земли. Она, наконец, воплощала бы историческую мечту нескольких поколений украинцев о самостоятельности.

В реалиях современного мира подлинный суверенитет Украины – как и других соседних с РФ государств бывшего СССР – возможен только в условиях тесного взаимодействия с Россией. Духовной основой общества оставалась бы при этом Украинская православная церковь.

Проект «Новая Украина» не обязательно должен ждать дня победы. Начинать планирование можно уже сейчас. В России находится много украинцев, которым судьба их родины небезразлична. У многих из них есть необходимые компетенции для того, чтобы включиться в работу по государственному, экономическому и культурному строительству будущей украинской государственности. При этом необходимо подчеркнуть: эта работа направлена именно на создание новой государственности, а не на реставрацию той Украины, которую почти 11 лет тому назад смёл майдан.

Чем грозит России заморозка украинского конфликта по линии фронта

Речь не идет только о переехавших. После нашей победы предстоит работа по отделению военных преступников, криминальных фигур, идейных противников и неисправимых русофобов от основной массы населения Украины. Из ее рядов Новая Украина могла бы привлечь патриотов – офицеров, общественных и культурных деятелей, бизнесменов, готовых заново выстраивать свою страну во взаимодействии с Россией. Мы, в свою очередь, должны будем выдать этим людям первоначальный кредит доверия и отнестись к их «украинскости» с уважением. Они не «хохлы», «укропы», говорящие на «мове», и не просто соседи, а часть Русского мира, которую нам предстоит вернуть. Не ради них, а в первую очередь ради нас самих, нашего безопасного (на этом направлении) будущего.

В своей работе с украинцами уже сейчас нужно делать акцент на том, что для Запада Украина и ее население – только инструмент, расходный материал в деле ослабления России. Что для Запада украинцы (которых там массово «открыли» только три года назад) – чужие, люди второго-третьего сорта. Что замечательным украинским народным ценностям уготована незавидная судьба быть похороненными под лавиной западной масс-культуры и всех последних новаций в области гендерной политики. Что украинский язык испытывает нарастающее давление английского. Что украинские богатства – черноземы, недра – скуплены американскими и западными компаниями и фактически по большей части Украине уже не принадлежат. Что гипотетическая попытка Украины защитить свою самобытность встретит со стороны Запада такую же волну высокомерного давления, как действия нынешних грузинских властей.

Итак, подводя итог: нужно быть готовыми к войне, но нужно быть готовыми и к миру. Будем рассчитывать, что все цели СВО будут достигнуты, и надеяться как минимум на описанный выше оптимальный вариант завершения войны. Иными словами, на нашу победу. Но это будет победа прежде всего над попыткой коллективного Запада сдержать наше развитие и ослабить нас. Это будет победа над украинскими бандеровцами – врагами как русских, так и украинцев. Для обычных же граждан Новой Украины день нашей победы станет днем их освобождения. Именно так назывался День Победы в ГДР.

Автор – профессор, научный руководитель Института мировой военной экономики и стратегии НИУ «Высшая школа экономики» и ведущий научный сотрудник ИМЭМО РАН