Почему Индия отказывается заключить сделку с Трампом

На фоне всеобщего ажиотажа после саммита в Анкоридже почти незамеченной прошла новость о том, что американская делегация, планировавшая посетить Нью-Дели в конце августа, в индийскую столицу не приедет. Это означает фактический срыв очередного раунда переговоров между Индией и США об условиях торговой сделки. А еще из этого следует, что торговля нефтью с Россией, за которую Трамп якобы наказал Индию, удвоив пошлины на ее товары, – лишь предлог, и дело тут вовсе не в конфликте на Украине, а в стремлении американских бизнес-элит наконец подобрать ключик к индийскому рынку. Это не удалось сделать ни Клинтону, ни Бушу, ни Обаме, ни Байдену, и вот теперь за дело взялся Трамп.

Нефть и гордость

«Конечно, Индия заплатит 25-процентную пошлину. В конце концов, мы всегда были друзьями», – заявил президент США Дональд Трамп 29 июля, накануне введения новых пошлин на индийские товары. О том, что пошлины повысятся, он предупредил еще в апреле – тогда речь шла о 26%, но американский лидер временно приостановил введение пошлин, дав Индии срок до начала августа. За это время Дели и Вашингтон должны были заключить сделку на взаимоприемлемых условиях. С точки зрения Трампа это означало: Индия должна снизить пошлины на иностранные, прежде всего американские, товары. Переговоры шли долго, обе стороны давали понять, что позиции постепенно согласовываются, и в Дели надеялись, что Трамп, видя, что партнер готов к уступкам, не станет спешить.

Но наступило 1 августа, и обещанные пошлины стали явью. Более того, неделю спустя Трамп заявил, что удвоит их якобы потому, что Индия покупает российскую нефть. «Индия не только покупает огромное количество российской нефти, они также продают большую часть этой нефти на коммерческом рынке и извлекают из этого большую прибыль», – пояснил он. Американский президент, правда, не упомянул, кто именно покупает эту нефть на коммерческом рынке.

В Индии заявление Трампа вызвало шок и возмущение. Премьер-министр Нарендра Моди реагировал сдержанно, зато и члены правящей партии, и лидеры оппозиции в выражениях не стеснялись. Пока функционеры правящей БДП клялись, что не отступят ни на шаг и не сделают ничего, что могло бы повредить индийскому народу, оппозиция клеймила правительство за бесхребетность, подозревала в готовности капитулировать и обвиняла в том, что экономика не готова к американскому шантажу. Довольно показательно, что не прозвучало ни одного голоса, призывающего отказаться от закупок российской нефти.

Черное золото в обмен на обычное

На протяжении тысячелетий торговый баланс Европы и Индии складывался предельно неудачно для европейцев: за редчайшим исключением им нечего было предложить народам Индостана. Зато сами европейцы жаждали пряностей, тканей и изысканных вещиц, выходивших из рук индийских мастеров. Эта ситуация изменилась по историческим меркам совсем недавно, когда сперва британское завоевание открыло индийский рынок для европейских товаров, а затем стремительное развитие европейской промышленности сделало европейские товары крайне востребованными в Индии. Став независимой, Индия сумела частично исправить ситуацию, начав развивать тяжелую промышленность и снизив зависимость от импорта. Лишь по нескольким товарным позициям она не смогла этого сделать, и одна из них – нефть.

Нефть дырочку найдет

В этом смысле Индии жутко не повезло. Индостан богат многими полезными ископаемыми, но нефти в промышленных масштабах там нет. При этом Индия находится буквально между двумя гигантскими нефтяными колодцами – на западе, на Аравийском полуострове и в Персидском заливе, и на востоке, в Юго-Восточной Азии. В колониальные времена сравнительная ценность нефти не столь высока, да и экономика была выстроена иначе, позволяя Британской Индии черпать из обоих колодцев; независимая Индия оказалась этого преимущества лишена. Это особенно заметно при сравнении Индии с двумя другими великими державами – США и КНР: если по запасам нефти они, по данным ОПЕК, занимают 12-е и 13-е места, а по добыче – 1-е и 5-е соответственно, то Индия – 24-е по обеим позициям. Это значит, что китайцы и американцы импортируют нефть, чтобы их экономика работала эффективнее, а Индия – для того, чтобы она просто работала. Своя нефть у индийцев есть, но ее немного, и без импорта им не прожить.

Традиционно основными поставщиками нефти для Индии были страны Персидского залива, что вполне резонно: находятся они близко, запасы там большие, в итоге импорт оттуда довольно дешев. Однако частые конфликты больно били по индийскому кошельку: так, в течение долгого времени основным партнером Индии в этом регионе был Ирак, но «Буря в заливе» в 1991 году и падение режима Саддама Хусейна в 2004-м вынудили Дели искать новых партнеров. Индия начала развивать отношения с Ираном, но введенные против него американские санкции вынудили свернуть сотрудничество. Вскоре, впрочем, индийцы его возобновили, попутно отработав механизм проведения финансовых операций с подсанкционными странами. В итоге самыми надежными партнерами Дели стали Саудовская Аравия и ОАЭ, а также постсаддамовский Ирак. Параллельно индийцы расширяли список поставщиков, закупая нефть, пусть и в меньших объемах, в Нигерии, Анголе, Венесуэле, Мексике, США. Единственным крупным экспортером, у которого Индия нефть почти не покупала, была Россия. Индийские компании приобретали доли в российских нефтепроектах, но российское черное золото оставалось для Индии экзотикой.

Защита Джайшанкара

В 2022 году, когда Европа отказалась покупать углеводороды у России, русла нефтяных потоков в мире изменились. Важным элементом новой нефтекарты стала Индия, которая сперва обеспечила дешевыми нефтепродуктами себя, а затем принялась их перерабатывать и экспортировать в Европу. Благодаря этому европейские политики, продолжая фактически покупать российскую нефть, могли рассказывать избирателям о том, что экономические связи с Москвой оборваны. Помимо Индии еще четыре страны – Турция, Китай, ОАЭ и Сингапур – перепродавали российскую нефть в крупных объемах, получив за это в западной прессе прозвище «ландроматы» (отмывочные). С 2018 года до сентября 2024-го экспорт нефтепродуктов из Индии в Европу вырос на 253788%; по сути, Индия превратилась в насос, чья работа помогает выживать и российской, и европейской экономикам.

Существование такой схемы быстро превратилось в секрет Полишинеля. Стремясь оправдаться перед негодующими интеллектуалами и прессой, европейские лидеры взяли за правило на каждом крупном мероприятии порицать Индию за то, что ее закупки российской нефти помогают финансировать СВО. Учитывая, что в итоге именно европейцы эту нефть и покупают, их поведение выглядело в глазах и индийцев, и сторонних наблюдателей, и даже части самих европейских интеллектуалов образцовым примером лицемерия.

Указывание на это лицемерие стало фирменным приемом главы МИД Индии Субраманьяма Джайшанкара во время общения с западными коллегами. Этот прием, прозванный в шутку «защитой Джайшанкара», индийский министр охотно пускал в ход всякий раз, когда европейцы пытались его стыдить. «Защита» предполагает несколько линий, но, как правило, хватало первой: в ответ на любые упреки Джайшанкар напоминал европейским визави, что они сами вовсю закупают российские ресурсы, и указывал, что глупо требовать от Индии выполнения требований, которые сами европейцы не выполняют.

Эту комбинацию на мировой шахматной доске индийский министр разыгрывает, конечно, в интересах в первую очередь Индии, а не из большой любви к России. Нью-Дели последовательно выступает за скорейшее прекращение украинского конфликта. Бонусы, которые индийцы получают как посредники, значительны (количество НПЗ увеличивается, их владельцы богатеют, а дешевый бензин способствует высоким темпам экономического роста). Но и проблем немало: Индия вынуждена балансировать между Западом и Россией, не желая рвать отношения ни с кем из своих партнеров, главным образом с США. Вашингтон уже два десятилетия рассматривает Индию как противовес Китаю, выстраивая свою стратегию на основе дружбы с Нью-Дели, снабжая партнеров инвестициями, технологиями и долларами. Штаты – одна из трех стран с развитой экономикой (помимо Великобритании и Нидерландов), с которой у Индии положительный торговый баланс.

И тут внезапно случился Трамп.

Искусство жестких касаний

С Трампом всё шло не особо гладко еще во время его первого срока. Индийцы изначально возлагали на него большие надежды, рассчитывая, что Трамп займет более жесткую антикитайскую позицию и, следовательно, больше внимания будет уделять развитию отношений с Индией. Ожидания в общем оправдались, но почти сразу начались мелкие проблемы. Например, Трамп резко ужесточил правила получения виз H-1B, по которым в США въезжают в основном индийские специалисты. Число отказов взлетело до 24% (при Обаме оно составляло в среднем 6–7%, при Буше и того меньше). Но в целом Трамп с пониманием относился к индийским желаниям – к примеру, не наложил санкции на Нью-Дели за возобновление закупок иранской нефти или контракт на поставки С-400. Индийская и американская пресса объясняла это идеологической близостью лидеров двух стран – Трамп регулярно хвалил Моди за успехи в борьбе с радикальным исламским терроризмом, а в декабре 2020-го даже наградил орденом «Легион почета». Разногласия, скрывавшиеся за этим благостным фасадом, типа угрозы Трампа ввести санкции во время пандемии COVID-19, если Индия не снимет эмбарго на экспорт гидроксихлорохина, широкая публика почти не замечала.

Какие предпосылки определяют внешнеполитический курс Индии

Во время второго срока Трампа отношения вроде бы пошли по накатанной: те же намеки на ужесточение визового режима на фоне тех же взаимных похвал и заверений в дружбе. Первым тревожным звонком стало апрельское предупреждение Трампа о грядущих пошлинах, вторым – действия американского президента во время операции «Синдур» в апреле – мае. Когда Индия и Пакистан после нескольких дней ракетных обстрелов, запусков БПЛА и воздушных боев решили, что пора завязывать, Трамп улучил момент и объявил о грядущем перемирии за несколько часов до его объявления. Индийские власти были в шоке: хотя США предпринимали определенные миротворческие усилия (вице-президент Вэнс звонил Моди, а госсекретарь Рубио – командующему ВС Пакистана Сайеду Асиму Муниру и министрам иностранных дел Индии и Пакистана), масштаб этих усилий был далек от заявленного Трампом. Для Нью-Дели это особенно неприятная ситуация, поскольку он настаивает на твердом соблюдении положений Шимлской конвенции 1972 года, в соответствии с которой все вопросы Индия и Пакистан должны решать исключительно на двусторонней основе. Исламабад же положения конвенции давно тяготят, и он с готовностью подыграл Трампу, тем более что Пакистан, в отличие от Индии, на роль великой державы не претендует и может позволить себе куда большую свободу действий на внешнеполитической арене. Пакистанцы справедливо решили, что Трамп падок на лесть, и теперь восхваляют его как великого миротворца и обещают номинировать на Нобелевскую премию.

Буквально через неделю после окончания конфликта, раздосадованный нежеланием индийцев признавать его заслуги в урегулировании конфликта, Трамп дал понять, что недоволен тем, что производство из США перемещается в Индию. Он заявил главному исполнительному директору Apple Тиму Куку: «Мы не заинтересованы в том, чтобы ты строил заводы в Индии, Индия позаботится о себе сама. Мы хотим, чтобы ты строил заводы в Штатах». Для индийцев с их промышленной политикой, основанной, в частности, на локализации производства высокотехнологичной продукции, эти слова не сулят ничего хорошего.

«Пошлинная война» – штука для Индии неприятная, но не смертельная. Не желая стрелять себе в ногу, Трамп временно вывел из-под действия пошлин важнейшие позиции индийского экспорта – лекарственные препараты и электронные компоненты. Первые – чтобы не раздражать простых американцев, привыкших покупать дешевые индийские лекарства; вторые – чтобы не портить отношения с ТНК, в чьи производственные цепочки встроены индийские предприятия. Это означает, что эффект от 50-процентного залпа будет куда меньше, чем ожидалось, особенно на фоне идущей уже больше полугода нормализации индийско-китайских отношений. Многие шаги Моди в этом направлении, которые воспринимаются как демонстративный ответ США (типа первой за семь лет поездки в КНР, намеченной на 31 августа), на самом деле представляют собой результат многомесячного политико-дипломатического процесса.

При этом индийцы совершенно не собираются рвать с США. Пошлины Трампа, с индийской точки зрения, не повод для того, чтобы выходить из форматов типа Quad или отказываться от переговоров о торговой сделке. Там, где Трамп пытается взять нахрапом, индийское руководство предпочитает действовать мягкостью, идя на демонстративные уступки (типа временного прекращения закупок российской нефти госпредприятиями) и посылая сигналы о готовности смягчить свою позицию, если партнер согласится смягчить свою. Трамп ведет себя как классический американский «барон-разбойник» последней трети XIX века, пытаясь загнать оппонента в угол и заставить его принять навязанные требования, его индийские визави – как торговцы на индийском базаре, готовые долго и витиевато торговаться, чтобы прийти в итоге к приемлемой для обеих сторон цене. Какая из двух культур победит, западная или восточная, покажут ближайшие месяцы.

Алексей Куприянов – руководитель Центра Индоокеанского региона ИМЭМО РАН