Под занавес года, 3 и 4 декабря, в Пхеньяне прошел Пятый общекорейский съезд матерей. Высший руководитель страны Ким Чен Ын не просто посетил это мероприятие, но и дважды выступил на нем. Как и полагается в подобных случаях, обращения его по большей части носили ритуальный характер. Но в то же время в них прозвучало и несколько интересных тезисов.

Так, Ким Чен Ын сказал, что страна в целом и северокорейские матери в особенности сейчас должны сосредоточиться на важной задаче – борьбе с продолжающимся снижением рождаемости. Руководитель КНДР заверил: «У корейских матерей есть силы для того, чтобы остановить снижение рождаемости». Этим заявлением Ким Чен Ын подтвердил то, о чем уже давно говорят специалисты по северокорейской демографии: падение рождаемости принимает все более серьезные масштабы не только на Юге, где в последние годы наблюдается демографическая катастрофа, но и на Севере. И, судя по выступлению Ким Чен Ына, это начинает тревожить руководство КНДР.

Как живет Северная Корея – одна из самых закрытых стран на планете

По официальным оценкам, численность населения КНДР составила в 2022 году 26,0 млн человек. Южнокорейские оценки чуть скромнее – 25,6 млн. Разница эта объясняется тем, что правительственные демографы Севера и Юга по-разному оценивают то, как изменилось население страны с момента последней переписи, проведенной в 2008-м. На основании анализа официальных северокорейских данных получается, что суммарный коэффициент рождаемости (СКР, несколько упрощая – среднее количество рождений на женщину детородного возраста) в 2022 году в КНДР составил 1,61 рнж (рождений на женщину). Это, конечно, лучше, чем в Южной Корее, где СКР в 2022-м составил 0,78 рнж, став самым низким в мире, однако это все равно ниже уровня простого воспроизводства населения.

Между тем ситуация, возможно, хуже, чем следует из официальных данных. В последние годы имели место утечки северокорейской внутренней документации, которые дают основания предположить: реально население КНДР существенно меньше, чем утверждается официально, и составляет примерно 22 млн человек. Есть сомнения и по поводу данных об уровне СКР. В конце декабря исследовательское подразделение Банка Кореи (Центральный банк Южной Кореи) опубликовало свои расчеты, из которых следует, что СКР в КНДР снизился до 1,38 рнж.

Что произошло с КНДР за 10 лет правления Ким Чен Ына

В любом случае полной ясности по этому поводу нет. Но очевидно, что и в Северной Корее СКР ниже уровня простого воспроизводства населения.

Если говорить о северокорейской демографической истории, то в ней можно выделить три очень разных периода: период поощрения рождаемости, период ее ограничения и новый период пронаталистской политики.

С момента основания КНДР (1948 год) и вплоть до 1970-х правительство очень позитивно относилось к высокой рождаемости. Нормой в ту пору была семья, в которой было от четырех до шести детей. Руководство Северной Кореи, равно как и руководство большинства социалистических стран, тогда считало: чем больше солдат и рабочих, тем лучше. В итоге если в 1953-м население КНДР составляло 8,5 млн человек, то к 1970 году оно выросло до 14,6 млн, то есть увеличилось в полтора с лишним раза. Правда, индустриализация и женская эмансипация (в КНДР она была частичной) привели к тому, что рождаемость все равно снижалась, хотя и медленно: среднестатистическая северная кореянка в конце 1940-х рожала шесть раз за жизнь, а в 1960-е – только четыре.

Однако в начале 1970-х власти начали беспокоиться по поводу рождаемости, которая в новых условиях стала казаться излишне высокой. Экономический рост к тому времени в Северной Корее замедлился – фактически началась стагнация. С другой стороны, на руководство КНДР впечатление произвели сведения, поступавшие из Южной Кореи, которая в то время не только росла рекордными темпами, но и вела исключительно интенсивную и успешную кампанию по сокращению рождаемости (в Южной Корее СКР удалось в 1960–1982 годах снизить практически в три раза – с 6 рнж до 2,1 рнж).

В 1970-м, выступая на Пятом съезде ТПК, Ким Ир Сен сказал: «Хорошо, если наше население увеличится до 30 млн. Проблема, однако, в том, как нам накормить и как одеть этих людей». Его слова стали сигналом: демографическая политика в Северной Корее меняется.

Чучхе вашему дому: можно ли у КНДР научиться чему-то полезному?

Действительно, в начале 1970-х КНДР едва ли не первой из всех соцстран начала принимать меры, нацеленные на сокращение рождаемости. В этом отношении она опередила даже Китай, где борьбой за снижение рождаемости всерьез стали заниматься уже после смерти Мао Цзэдуна, то есть в конце 1970-х.

Северокорейская кампания по ограничению рождаемости по каким-то причинам развертывалась в условиях секретности: о ней тогда не полагалось писать в открытой печати. Об этой кампании стало известно только в 1990-е, когда власти КНДР передали группе экспертов ООН данные внутреннего учета населения, которые однозначно свидетельствовали: в 1970–1975 годах рождаемость в стране резко сократилась. За эти пять лет СКР упал с 4,0 рнж до 2,7 рнж.

Сейчас о кампании 1970-х известно уже довольно много. Показательно, что ставка была сделана в первую очередь на идеологические стимулы. По месту работы проводились собрания, на которых требовали ограничивать число детей.

Многодетных матерей и особенно отцов подвергали публичной критике. Активно пропагандировалось использование противозачаточных средств, в изобилии появившихся в аптеках. Наконец, был поднят брачный возраст: хотя изменений в законодательство не вносилось, но по партийной и комсомольской линии населению настойчиво разъясняли: идеальный возраст вступления в брак для мужчин 30, а для женщин – 27 лет.

В результате всех этих усилий к началу 1990-х северокорейский СКР находился на уровне простого воспроизводства населения. И продолжал медленно снижаться.

Но это уже не радовало руководителей страны. В Пхеньяне обнаружили, что вопреки первоначальным ожиданиям снижение рождаемости не привело к улучшению экономической ситуации – наоборот, она продолжала ухудшаться.

Какое место пожилым отведено в КНДР?

В этих условиях власть совершила очередной разворот демографической политики, в начале 1990-х вернувшись к политике поощрения рождаемости. В частности, в 1993 году в КНДР аборты были объявлены уголовным преступлением (до этого аборты были легальными), а пропаганда стала рассказывать о том, насколько хорошо жить в больших, многодетных семьях. Наказаниями и воспитательной работой на этот раз не ограничились: были существенно увеличены отпуска по беременности и родам.

Однако за 30 лет, миновавших с того момента, как руководство Северной Кореи решило опять заняться повышением рождаемости, позитивных сдвигов на этом направлении добиться не удалось. Рождаемость продолжала снижаться, и, как уже говорилось, СКР опустился до весьма скромного уровня 1,57 рнж. По собственным северокорейским данным (не подлежащим публикации внутри страны, но передаваемым в международные организации), ВВП на душу населения в КНДР составляет сейчас около $1300, так что возникает весьма парадоксальная картина: Северная Корея имеет структуру рождаемости, характерную для развитых стран, но при этом по уровню доходов относится к числу стран малоразвитых.

Неудача усилий по стимулированию рождаемости не должна удивлять. Во-первых, в большинстве других стран (включая и Южную Корею) попытки остановить падение рождаемости, как правило, тоже заканчивались ничем. Во-вторых, в случае КНДР большую роль сыграло то обстоятельство, что руководство страны решило по привычке сделать ставку на идеологические стимулы и воспитательную работу. Например, Международный женский день 8 Марта в 2018 году был отмечен в «Родон Синмун» публикацией передовицы под характерным духоподъемным названием «Все наши женщины должны рожать еще больше детей ради будущего нашей Родины, способствуя ее славе и расцвету и следуя требованиям новой эпохи». Возможно, кто-то в руководстве страны по старой памяти еще рассчитывает на то, что жительницы КНДР, вняв пылким обращениям, проникнутся соответствующим духом и начнут рожать детей, но надежды эти наивны.

Почему власти КНДР решили прекратить экономические реформы

Сегодня снижение рождаемости обусловлено существенными переменами, произошедшими в КНДР за последние 25–30 лет. Государственно-социалистическая экономика советского образца хотя и продолжает существовать, но заметно усохла в своих объемах. Значительную часть северокорейской экономики (по разным оценкам, от 20% до 40% ВВП) сейчас занимает частный сектор, в котором, как бы странно это ни звучало, доминируют женщины. Именно женщины в Корее занимаются розничной и мелкооптовой торговлей, владеют ресторанами и учреждениями бытового обслуживания, организуют мануфактурные производства. Современная жительница КНДР, как правило, занята работой в частном секторе или же своим малым бизнесом и во многих случаях зарабатывает намного больше своего мужа (скорее всего, по-прежнему работника госпредприятия).

Неудивительно, что она и не может, и не хочет иметь столько детей, сколько некогда имели ее мать и тем более бабушка.
Отпуска по уходу за ребенком и прочие меры материального стимулирования в нынешней Северной Корее также работают плохо. Зарплаты в госсекторе малы, так что большинство женщин предпочитают, формально числясь домохозяйками, искать работу в частном секторе. У государства просто нет ресурсов, для того чтобы финансировать реально эффективную программу повышения рождаемости, а идеологические стимулы явно не эффективны.

Южная Корея, как было сказано выше, – страна сверхнизкой рождаемости. В Северной Корее ситуация пока выглядит лучше. Однако динамика такова, что нельзя исключать того, что сверхнизкая рождаемость станет нормой и в северной части Корейского полуострова. Ким Чен Ын этим немало обеспокоен, но сомнительно, что его призывы смогут повлиять на ход демографических процессов.

Автор – профессор университета Кунмин (Сеул)