Архивная публикация 2004 года: "Черевички по-французски"

Кристиан Лубутен известен всему миру как автор туфель с красной подошвой. Однако помимо этой детали каждая его модель имеет говорящее название и свою любопытную историю.

"Профиль": Почему подошвы вашей обуви именно красные?

Кристиан Лубутен: Детали на эскизах я обычно выделял яркими цветами. Когда же я увидел обувь готовой, она в целом хотя и соответствовала проекту, но что-то было не так. И тут я понял, что меня угнетает черная подошва, которая на рисунке была красной. По счастью, рядом находилась моя помощница. Вообще-то она была девушкой ленивой и на работе постоянно красила ногти. Я выхватил у нее флакон с красным лаком, покрыл им подошву, и все встало на свои места. Благодаря красному цвету подчеркиваются линии обуви. Таким образом, цвет определяет форму. Вскоре произошла другая история. В одном магазине женщина уже была готова купить обувь, но, перевернув туфлю, посмотрела на невыразительную подошву и ушла. Продавщица сокрушалась: "Надо было написать там свой номер телефона, тогда она мне хотя бы перезвонила". Это тоже стало подтверждением, что на подошве должно быть что-то, привлекающее внимание. Сделав подошвы красными, я получил кучу благодарностей от женщин, которые заявляли, что такая обувь располагает к флирту: когда женщина уходит, мужчина оглядывается ей вслед, и красная подошва "цепляет" взгляд.

"П.": И что, такие подошвы у всех моделей?

К.Л.: Вначале я думал, что это на один сезон. Но теперь красные подошвы - обязательный атрибут. Только в туфлях для новобрачных они бежевые или голубые. Есть примета, что невеста на свадьбу должна надеть что-то новое, что-то старое, что-то чужое и что-то голубое. Так что от одной проблемы я ее избавляю.

"П.": А что вообще подвигло вас на создание обуви?

К.Л.: Ребенком я жил в Париже рядом с Музеем искусств Океании и Африки. На его дверях висел рисунок - перечеркнутая туфля на "шпильке": нельзя было царапать ценный паркет. Но в то время в моде была абсолютно другая обувь - тяжелая, плоская, округлых форм. Так что "шпилек" на женщинах я не видел, и в моем сознании такая обувь не существовала. Эта форма меня поразила, и я как одержимый стал ее рисовать. Знаете, если ребенку предложить что-то нарисовать, он будет копировать то, что знает. Но я понял, что на рисунке может быть нечто, не связанное с тем, что я вижу вокруг себя. Для меня такая обувь стала чем-то, чего не бывает в природе.

"П.": Говорят, для изучения конструкции обуви вы много общались с танцорами?

К.Л.: Я не собирался работать в моде, но мне нравились танцовщицы, особенно в кабаре. В "Фоли-Бержер" я проводил целые часы. Меня восхищали женщины - почти обнаженные, но в перьях и украшениях, на очень высоких каблуках, благодаря которым у них такая походка и осанка. Для них обувь - как оружие для военных. И я думал, как сделать эту обувь безопасной, ведь танцовщицы не должны смотреть себе под ноги.

"П".: В Москве преобладает итальянская обувь. Какова разница между итальянским и французским стилями?

К.Л.: Итальянцы прежде всего прославились открытой обувью. Вообще, они любят эффекты, любят пустить пыль в глаза. А французы не поощряют чрезмерность. Во французской обуви креативность всегда сочетается с элегантностью.