Специально для корреспондента "Профиля" сотрудники ГУВД Москвы организовали экскурсию по 6-му женскому СИЗО.В свое время в Печатниках лечили алкоголичек. Теперь здесь следственный изолятор -- женский СИЗО N6. Сюда привозят подследственных из Москвы и области, здесь они находятся до вынесения приговора. Сегодня среди арестанток 40 несовершеннолетних девиц, совершивших убийства, кражи и пр. Самая знаменитая взрослая "сиделица" СИЗО -- вдова председателя Чара-банка Марина Францева, обокравшая, как подозревают клиенты банка, своих вкладчиков.
А вот начальник изолятора подполковник Светлана Умряшкина о Марине Францевой говорит хорошо: дескать, дисциплинированная узница. Кстати, сама Светлана Ивановна -- приятная женщина средних лет, похожая на школьную учительницу или научного работника, а вовсе не на сотрудника правоохранительных органов.
-- Францева ни на что не жалуется, она внешне спокойна, вокруг нее нет никакого шума,-- рассказывает г-жа Умряшкина о совладелице "Чары".-- А если говорить о самых хлопотных арестантках, так это наркоманки. Запомнилась Карен Хендерсон (английская подданная, задержанная в Шереметьеве с 4,5 кг героина.-- "Профиль"). Нам постоянно звонили то из английского посольства, то адвокаты, то какие-то представители, донимала пресса. Это мешает работе.
Первое, что бросается в глаза в изоляторе,-- все сотрудники СИЗО -- молоденькие девочки (и надо сказать, прехорошенькие). Эти хрупкие на вид создания не так уж безобидны: до работы в изоляторе они прошли физическую спецподготовку. Более того, им полагается проводить еженедельные двухчасовые тренировки.
Весь изолятор разместился в одном здании, к которому примыкает церковь Кающейся Марии Магдалины, где дважды в месяц священники из Николо-Перервинского монастыря проводят службы.
В центре внутреннего дворика СИЗО возвышается кирпичное строение, похожее на летающую тарелку. Это прогулочная площадка. Я не верю своим глазам, но это так: около нее разместился настоящий детский городок.
Светлана Умряшкина: "Некоторые арестованные стали мамами в изоляторе. Эта площадка -- для них. Матерям полагаются льготные условия: более разнообразное питание, неограниченное время для прогулок, отдельные камеры. При этом стоит принимать во внимание, что многие из них арестованы за тяжкие преступления".
Матери, которые греются на солнышке с грудными детьми, охотно позируют перед объективом. Нас просят не фотографировать их лица.
Мы поднимаемся на крышу прогулочной площадки. Специальная дорожка для наблюдателя. Через металлическую сетку, натянутую вместо потолка, видна внутренность прогулочной площадки. Земля "в клеточку". Жуткое зрелище.
Прогулки обитателям СИЗО полагаются каждый день. Длятся они не менее часа в светлое время суток. Несовершеннолетние дышат воздухом не менее двух часов в день.
С улицы, минуя множество металлических дверей, мы попадаем в крыло с камерами.
Светлана Умряшкина: "Сейчас в СИЗО нет ни одной пустой камеры, он переполнен. Мы строили СИЗО по европейским стандартам -- никаких двухъярусных кроватей, просторные помещения. Но когда нам привезли всех арестованных женщин из Бутырки (там они размещались в отдельном корпусе), а также свежий контингент, СИЗО пришлось расширить. Наварили второй ярус. Если первоначально изолятор был рассчитан на 810 человек, то сегодня в нем находится около 1200 арестованных. Но нормы содержания в изоляторе мы соблюдаем -- 4 квадратных метра на человека".
Поразительно, но в изоляторе есть специальные блоки для беременных и для молодых для матерей, а также для арестанток, которым уже вынесен судебный приговор и которые ожидают отправки в колонию.
Светлана Умряшкина: "По закону в одной камере нельзя держать рецидивисток и женщин, находящихся в СИЗО впервые, арестованных за убийство нельзя группировать с мошенницами. Несовершеннолетние должны располагаться отдельно от взрослых. Беременные, матери -- тоже отдельно от остального контингента. В камере не могут находиться арестованные, проходящие по одному уголовному делу, и так далее".
"Гид" разрешает мне заглянуть в глазок одной из камер. В помещении, тесно прижавшись друг к другу, в два ряда стоят двухъярусные железные нары. Около каждой такой конструкции -- железная тумбочка.
У другой камеры охранница открывает глазок в боковой стенке.
Начальница СИЗО объясняет: "Это столовая. Еду подают не через окно в двери, а через специально оборудованное окошко в стене. Общая камера -- это три помещения: одно -- с нарами, другое -- столовая, где стоят обеденные столы и шкафчики для посуды, третье -- туалет и душ. У этих арестованных банные дни прямо в камерах".
Я мельком вижу арестованных. Они готовятся к обеду -- гремят посудой и матерятся.
Светлана Умряшкина: "Как-то американская делегация, навестившая изолятор для оказания гуманитарной помощи, поразилась, увидев, чем мы кормим молодых матерей. Они ахали, когда арестованным подавали яйца, отварное мясо, молоко, дополнительную порцию сахара, гречку, подсолнечное масло, свежие овощи -- картофель, лук, морковь, свеклу.
Неприятно слышать, когда журналисты рассказывают об ужасах, якобы пережитых арестантами в изоляторе,-- об электрическом стуле, пытках, голоде. Так вот, ничего этого в СИЗО нет. Мы обращаемся с подследственными вежливо".
Арестантку, нарушившую режим, помещают в карцер (на срок до 15 суток). Карцер -- это одиночная камера. Днем кровать убирается в стенку. Отдохнуть можно только на стуле. Прогулки разрешены, зато запрещено курить. Попадают в карцер за оскорбление сокамерниц, за нападение на сотрудников СИЗО, за выяснения отношений. В том числе на почве любви.
Начальник Управления исполнения наказаний ГУВД Москвы Василий Подпружников (в его подчинении находятся изоляторы и тюрьмы) предупреждает нас с фотографом о мерах безопасности: вокруг -- "изголодавшиеся" по мужскому полу женщины.
"Вы как девушка обитательницам СИЗО не интересны, а вот вашего фотографа -- мужчину -- могут взять в заложники. Прецеденты были, правда, в других СИЗО".
Впрочем, некоторых арестанток интересуют не только мужчины. В СИЗО легко становятся лесбиянками. Лесбиянок разводят по разным камерам.
-- Когда они начинают делить друг друга, дело доходит до скандалов и драк,-- объясняет Светлана Умряшкина.-- Но если влюбленная пара ведет себя тихо и не мешает соседкам, ее не трогают.
Всюду жизнь, всюду любовь. Рядом с тюрьмой Николо-Перервинский монастырь. Я не знаю его "специализации", но мне кажется, монастырь непременно должен быть мужским.
Мне вспоминается старая песенка о двух соседних монастырях -- мужском и женском, обитатели которых решили прорыть подземный ход, чтобы навещать друг друга длинными зимними вечерами...
Мужчины обсуждали конструкцию будущего подземелья, замаливали грехи, спорили, курили, пили, дремали от усталости...
"А в это время женщины копали, и продвигались женщины вперед". До тех самых пор, пока не оказались в мужском монастыре.
Глядя на арестанток 6-го СИЗО, баюкающих кульки с грудными детьми, я ни секунды не сомневаюсь: эти бы выкопали. Но с мужчинами им не повезло.
ОЛЬГА КАЗАНСКАЯ
