Архивная публикация 2002 года: "Любимый врач жены банкира"

Вот уже три года Ирине Полторак не страшна ни простуда, ни ангина -- на помощь всегда придет муж, дипломированный врач. В последние годы, правда, он проявляет медицинские таланты только в свободное от работы время. Борис Давлетьяров -- председатель совета директоров Международного банка развития.

Юнна Чупринина: Как это ваш муж переквалифицировался из врачей в банкиры?

Ирина Полторак: Он окончил медицинский институт в Калинине по специальности врач-стоматолог. Три с половиной года проработал в больнице. А когда разрешили предпринимательскую деятельность, решил заняться коммерцией и получил второе, экономическое образование.

Мне кажется, Борис скучает по медицине. Недавно он организовал встречу своего курса -- прошло 15 лет со дня окончания учебы. В Тверь съехались более ста однокашников, даже немцы, на том курсе учившиеся, прилетели. Борис участвует и в строительстве новой стоматологической клиники в Москве. Но "практикует" только дома. Из меня получился неплохой пациент: своему любимому врачу верю беспрекословно. Хотя по натуре я жуткая паникерша: как только что-нибудь заболит, сразу представляю самое худшее. Задача Бориса -- спокойно объяснить, что от подобных хворей еще никто не умирал.

Ю.Ч.: Борис, наверное, присутствовал при рождении дочери?

И.П.: А как же! Кстати, его медицинский диплом очень нас выручил. Я плохо себя чувствовала, пришлось делать кесарево сечение. А это полостная операция, на которую отцов, как правило, не пускают. Но Борису разрешили. На следующий день он прислал цветы, но сам не появился. Почему -- я узнала позже от знакомых. Оказалось, Борис был настолько счастлив, что хотел, чтобы это счастье разделило как можно больше людей. И двое суток праздновал, угощая всю Москву в итальянском ресторане. Том самом ресторане, где на дне рождения нашей общей подруги мы когда-то познакомились.

Ю.Ч.: Это была любовь с первого взгляда?

И.П.: Можно сказать и так. Правда, "взгляд" был кинут через несколько лет после первой встречи. Дело в том, что я была замужем. И когда впервые увидела Бориса, сидела рядом с мужем. Борис решил подарить имениннице песню и, когда проходил мимо меня к сцене, подмигнул. Я еще подумала: ну ничего себе! Что это он себе позволяет! Прошло несколько лет, мы снова встретились -- знаете, как бывает, когда видишь человека из года в год в гостях у одних и тех же людей? На этот раз мой тогдашний муж заболел и остался дома. Начался красивый, довольно бурный роман. Через несколько месяцев мы вместе улетели в Вену, там Борис сделал мне предложение. Домой я уже не вернулась: из аэропорта поехала прямо к Борису.

Ю.Ч.: Чем же вы друг друга так приворожили?

И.П.: Я просто почувствовала, что встретила наконец своего человека. Борис уникальный. Он очень общительный, у него куча знакомых. Мы даже дом свой на замок никогда не закрываем, для друзей он открыт всегда. Вы можете спросить кого угодно, все подтвердят: он ни разу никого не подвел, не обманул. Ни словом, ни делом.

А чем я его приворожила, не знаю. Наверное, легким, веселым нравом.

Ю.Ч.: Что вы увидели, впервые перешагнув давлетьяровский порог?

И.П.: Сразу поняла, что попала в квартиру холостяка. Это был один огромный кабинет, где вся жизнь подчинена только работе. Уют создавало множество ковров: Борис любит старинные ковры и хорошо в них разбирается. С коврами у нас связано целое приключение. Однажды мы целую ночь колесили по Москве, до пяти утра пели в караоке. Приехали домой, легли спать. Спим мы всегда с открытым окном. Была зима, под утро так подморозило, что батарея под окном взорвалась. Мы просыпаемся от страшного шума, вода хлещет, ковры плавают... Мы за тряпки, за ведра -- несколько часов пришлось провозиться. Может, этот эпизод выглядит не слишком романтичным, но вспоминается он как один из самых дорогих. Мы вместе всего три года, это слишком небольшой срок для серьезных событий.

Ю.Ч.: В семье Бориса соблюдают татарские обычаи?

И.П.: Отец Бориса татарин, а мама русская. Так что никаких "распрей" на национальной почве не возникало. Родители Бориса приняли меня сразу, с того первого обеда, на котором мне устраивали "смотрины". Мама Бориса прекрасно готовит татарские кушанья. Мне особенно нравятся ичпачмак и кайнары -- открытые пироги с рубленым мясом и картошкой. Надеюсь, все эти вкусности будут на столе в новогоднюю ночь: в этом году мы собираемся вот уже в четвертый раз отмечать этот праздник вместе с родителями Бориса и его братом Ренатом (Ренат Давлетьяров -- генеральный директор Международного московского кинофестиваля. -- "Профиль"). Приедем в Переделкино, где живут Давлетьяровы-старшие, сядем за накрытый стол, устроим фейерверк... Дочка принимала участие в общем веселье, даже когда была совсем маленькой: спала в корзинке под елкой.

Ю.Ч.: А вас Борис балует кулинарными изысками?

И.П.: Когда мы только начинали жить вместе, он частенько варил мне шурпу. "Ого, -- думала я, -- теперь точно с голоду не умру". Но вскоре это закончилось: у Бориса не хватает времени на кухню. Я тоже не могу похвастаться какими-то особенными фирменными блюдами. Мы оба любим итальянскую кухню и готовим в основном спагетти: вот по вопросу соусов я могу считаться профессионалом.

Ю.Ч.: А подарками вы друг друга балуете?

И.П.: Когда мы с дочкой вернулись домой из роддома, меня ждал сюрприз. Борис заказал мой портрет художнику Михаилу Сатарову. Это была полная неожиданность: художник писал по фотографии. Еще большей неожиданностью стали звонки друзей и знакомых: "Мы видели тебя на обложке журнала". Я недоумевала: ни для какой обложки я не позировала. Оказалось, Борис устроил так, чтобы этот портрет попал на обложку. У нас дома за этой картиной закреплено специальное место, но художник считает эту работу своей удачей и года полтора назад попросил отдать ее на выставку. С тех пор никак не могу добиться, чтобы портрет вернулся домой.

В этом году мы отдыхали на Сардинии, плавали на яхте, и Борис преподнес мне кольцо с изумрудом в полпальца. Я всегда сама разбираю чемоданы и до сих пор не могу понять, как он ухитрился пронести кольцо на борт, где прятал до того, как вручить: футляр, мягко говоря, не маленький.

Я перед днем рождения Бориса специально летала в Париж. Ему сказала, что отдохнуть, а на самом деле -- за подарком. Купила уникальные спортивные часы: у Бориса их целая коллекция.

Ю.Ч.: Вы летаете в Париж, когда вздумается, на яхте плаваете. А еще и работаете. Зачем?

И.П.: Я работала всегда. Я рано осталась без родителей, с младшей сестрой на руках. Закончила Институт советской торговли. В начале 90-х открыла первый в Москве магазин итальянской одежды. Он находился рядом с Белым домом, и в 93-м магазин мало того что попал под обстрел, так его еще и разграбили. То, что не смогли украсть, потоптали. Недавно я открыла на Тверском бульваре салон элитной детской одежды, тоже итальянской. Мне было бы скучно просто сидеть дома, я всегда была деятельной. И Борис это понимает.

Ю.Ч.: Вы с мужем обсуждаете вечерами деловые вопросы?

И.П.: Я стараюсь ни о чем не расспрашивать. Дом должен оставаться домом, незыблемым и спокойным. Совсем не обязательно приносить в его стены деловые проблемы, лучше снимать скопившееся за день раздражение. Я, конечно, советуюсь иногда по финансовым вопросам. Борис же все-таки банкир, профессионал. Одежду для коллекций, естественно, выбираю сама.

Ю.Ч.: Вам нравится итальянский стиль?

И.П.: Очень. Мне кажется, итальянцы первые в мире по части моды, дизайна и еды. Борис бы добавил, что еще и по части футбола. Я бы с удовольствием переехала в эту прекрасную страну с замечательным климатом и приятными людьми. Если бы взять туда всех родных и знакомых -- уехала бы, не задумываясь.

Ю.Ч.: По-итальянски говорите?

И.П.: А как же! Одно время этим частенько пользовалась. Когда нужно было посекретничать с подругами-итальянками, переходила на итальянский: Борис говорит только по-английски. Но у него такие способности к языкам, что он довольно быстро начал ориентироваться. Вывел меня на чистую воду.

Сейчас мы достраиваем загородный дом, и нам помогает итальянский архитектор.

Ю.Ч.: Дочку и мужа одеваете исключительно в итальянское?

И.П.: Борис каждое утро как будто какой-то ритуал соблюдает, облачаясь в один из своих многочисленных официальных костюмов. Дочку Анечку, естественно, одеваю в своем магазине. Она еще очень маленькая, год и восемь месяцев. Так что с выбором нарядов проблем не возникает: она знает, что мама плохого не наденет. Когда она надевает новое платье, подбегает к зеркалу, вертится и приговаривает: "Какая красивая!" Скоро наш магазин устроит показ новой коллекции, надеюсь, Аня наберется храбрости и выйдет на сцену. Хотя бы за ручку со своим двоюродным братом, сыном Рената.

Ю.Ч.: Вы уже раздумываете над ее будущим?

И.П.: Борис хочет, чтобы она занималась вокалом. Он считает, что у дочери неплохие данные. Например, Анне не очень нравится, когда я вдруг начинаю петь. А это хороший показатель. Вот если Борис запевает -- она вся превращается в слух. Выходит, уже может определить, есть у человека голос и слух или ему медведь на ухо наступил.

Недавно мы отдали дочку в развивающий класс. Она уже подарила папе собственноручно вылепленного пластилинового ежика.

Ю.Ч.: А вам что?

И.П.: А мне ничего. Борис всегда так искренне радуется подаркам, что вручать ему что-то -- одно удовольствие. Борис души не чает в дочери. Бывает, что мы возвращаемся домой, я предлагаю заехать куда-нибудь поужинать, но Борис отвечает: "Поедем лучше домой, хочу успеть пообщаться с Анечкой, пока она не заснула".

В этом году собираемся взять ее с собой в горы, в швейцарское местечко Сант-Морис, попробуем поставить на лыжи. Она у нас настоящая физкультурница. Замечательно плавает -- научилась на море и теперь заправски ныряет с бортика в бассейн. Те, кто видят это впервые, не могут поверить глазам.

Ю.Ч.: Вам удается вести жизнь жены богатого человека? С походами по салонам и фитнес-клубам?

И.П.: С фитнесом, честно говоря, тяжеловато. Не хватает времени. Да и в парикмахерской, где многие мои знакомые проводят по полдня, я начинаю страшно нервничать, если приходится ждать мастера хотя бы пять минут. Мне все нужно быстро, я всегда спешу.

Ю.Ч.: Когда вы в детстве мечтали о будущем, могли представить себя сегодняшней?

И.П.: Я никогда ни о чем особенном не мечтала. Может быть, потому, что никогда не жила плохо. Так что никаких конкретных желаний у меня не было. Я всегда была человеком активным, публичным. И мне всегда хотелось быть в центре, там, где интересно, где сходятся разные судьбы и жизненные линии. А это, по-моему, мне пока удается. Сегодня я могу сказать, что абсолютно счастлива. Дал бы только Бог здоровья и счастья дочке.

ЮННА ЧУПРИНИНА