Архивная публикация 2004 года: "Очей очарование"

Президент Владимир Путин доверил офтальмологу Михаилу Коновалову самое дорогое - здоровье тещи. Через какое-то время на операционном столе профессора оказался сам Борис Ельцин. Доктор считает, что со своей супругой и директором Мариной Инкаровой они на многие вещи в жизни смотрят одними глазами.

Кристина Алексеева: А как офтальмологи относятся к любви с первого взгляда?

Марина Инкарова: Ну, у нас она была со второго. Мы вместе работали в "Микрохирургии глаза" у Федорова. Михаил в то время был женат, у него подрастало двое детей. Изначально мы и не предполагали, что нас так притянет друг к другу. Профессиональные обстоятельства сыграли в пользу личных. В конце начале 90-х перспективным сотрудникам института стали поступать предложения поработать за границей. Нас устроили условия одной частной итальянской клиники, и мы решили уехать на несколько лет.

К.А.: Не страшно было оставлять престижный институт и отправляться в свободное плавание среди акул западного медицинского бизнеса?

Михаил Коновалов: Хотелось оценить свои силы и набраться опыта. "Микрохирургия глаза" - огромный институт-город. Лечебный процесс там был организован соответственно его масштабам и возможностям, а также уникальным условиям государственного капитализма, который был построен в одном отдельно взятом лечебном учреждении. Этот уникальный институт так замечательно работал во многом благодаря связям Святослава Федорова. А вот как организовать небольшое собственное дело и как его правильно вести, тогда никто не знал. В Италии мы научились рассчитывать только на свои силы и брать всю ответственность на себя: в частной клинике врач ведет пациента "от" и "до".

К.А.: Как вам темпераментные итальянские пациенты?

Михаил Коновалов: В общем, достаточно неприхотливые и послушные. И очень доброжелательные. Сложнее с родственниками. У итальянцев традиция: ко врачу ходят всей семьей. И каждый сопровождающий со знанием дела задает как минимум пару вопросов.

К.А.: И в таких экстремальных условиях вы решились родить дочку Машу?

М.И.: Да, Михаил опытный папа (Маша его третий ребенок), он постоянно внушал оптимизм и веру в то, что все будет хорошо.

Михаил Коновалов: Я хотел присутствовать при родах. Только Марине об этом не говорил, надеялся, что все получится само собой. Но Маша перехитрила: родилась в понедельник, когда у меня были запланированы операции. Когда я примчался в роддом, она уже лежала в боксе для новорожденных. Там детей сразу моют и одевают: рубашка, майка, комбинезон. В отделении одна стена полностью стеклянная, и два раза в день детей выкладывают на обозрение родственникам и друзьям, как на сцену. Я смотрел через стеклянную стенку, как она, вполне довольная собой, шевелит ручками.

М.И.: Полностью мы оценили итальянские традиции после рождения дочери. В России не принято сразу показывать ребенка. В Италии же первые гости пришли через полчаса после выписки из роддома, а потом месяц не закрывались двери. Все с подарками и поздравлениями. И так без перерыва каждый день. Когда Маше исполнилась неделя, мы пошли с ней в ресторан. У них так принято. Приносят крошку с собой в переносной сумке или коляске и спокойно едят и общаются.

К.А.: В первые, самые сложные месяцы Михаил Егорович помогал молодой маме? Вставал по ночам к плачущему ребенку?

М.И.: Я старалась избавить его от этого. Все-таки он очень много работал. Ведь в клинике ему пришлось взять на себя и часть моей нагрузки (первые три месяца я на работе не появлялась). Маша из-за кишечных колик спала плохо. Я брала ее к нам в постель. Это, кстати, чисто итальянская привычка: дети там спят с родителями чуть ли не до школьного возраста. Едва она пискнет, я уже рядом, и Миша даже не успевал проснуться. Он был уверен, что у дочери очень крепкий сон.

К.А.: Что в вашей Маше еще итальянского?

М.И.: У дочки типичные кулинарные предпочтения: цитрусовые, пицца и спагетти с простым помидорным соусом. Климат она тоже предпочитает солнечный.

К.А.: На каком языке девочка произнесла первое слово?

М.И.: На русском! Правда, заговорила поздно: долго не могла определиться, какой язык ей нравится. В России она быстро забыла итальянский. Мы даже расстроились. Но когда через пару лет поехали на месяц в Италию по делам и она пошла в прежний садик, то заговорила на итальянском недели через две довольно бегло. Она тогда спрашивала меня: "Почему мы уехали из Неаполя, где всегда солнце и вкусная паста, и живем в России, где солнца так мало?" Пришлось объяснить, что Родину не выбирают.

К.А.: А почему вы решили вернуться?

Михаил Коновалов: Чтобы работать под своим именем, нам пришлось закончить в Италии университет. Но в тот момент был принят закон, запрещающий медицинскую практику для неграждан. Кстати, через пару лет он был отменен как дискриминационный. В тот момент мы поняли, что достигли предела и, если хотим расти дальше, надо возвращаться в Россию. Однажды, когда мы обсуждали ход какой-то операции, я пошутил: мол, надо возвращаться, иначе кто будет оперировать российского президента, когда возникнет такая необходимость. Через пару месяцев мне предложили возглавить создаваемый по образу элитной частной клиники Центр офтальмокоррекции медцентра управления делами президента РФ. И мы решили вернуться.

К.А.: А шутка оказалась пророческой.

Михаил Коновалов: Да. Хотя через три года мне пришлось уйти из этой системы, у нас уже работали две собственные клиники - в Москве и Алма-Ате. Но меня, видимо, не забыли. Когда Ельцину потребовалась операция, в коротком списке врачей, которым могли бы доверить зрение президента, была и моя фамилия. Позвонили, предупредили, чтобы никуда не уезжал.

К.А.: Но встреча состоялась не сразу?

Михаил Коновалов: Первую операцию делал офтальмолог из Германии.

К.А.: Расстроились?

Михаил Коновалов: Не очень, это все-таки такая эмоциональная нагрузка! А потом избрали нового президента.

К.А.: И взамен Ельцина в операционной оказалась теща Путина?

Михаил Коновалов: Это было для меня неожиданностью. Позвонили из медцентра, попросили приехать. Пациентка оказалась милой и очень скромной женщиной.

К.А.: В день операции в клинике объявили санитарный день?

Михаил Коновалов: Да нет, обычный операционный день, пациентка оперировалась наравне с остальными. Кстати, так же было в свое время и с сестрой Бориса Николаевича, она проходила лечение без какого-либо сопровождения.

К.А.: Но уж сам Ельцин в общей очереди точно не сидел?

Михаил Коновалов: Ну, наверное, это было бы странно. Когда ему потребовалась операция на втором глазу, меня попросили посмотреть пациента в Барвихе. Он предупредил: "Чтобы было не хуже, чем у немца!" - и шутливо погрозил пальцем. Операция длилась около 12 минут, все прошло отлично. Начальник охраны даже не заметил, как я вышел из операционной: не предполагал, что все так быстро закончится.

К.А.: Как боретесь с волнением, оперируя пациентов такого ранга?

Михаил Коновалов: Даю себе установку, что глаза у всех одинаковые: и у президента, и у обычной пенсионерки. Отключаю эмоции. Работаю головой и руками.

К.А.: Марина, не жалеете, что после открытия клиники вам пришлось заняться административной работой, оставить практику?

М.И.: Мне пришлось бросить хирургию в Италии, там я занималась в основном диагностикой и ассистировала. Вот тогда было сложно! Я выросла в медицинской семье и с детства мечтала быть именно хирургом. Столкновения с мужем на этой почве были неизбежны. А сейчас у каждого своя ниша, свое направление работы.

К.А.: Михаил Егорович вносит разнообразие в устоявшуюся семейную жизнь?

М.И.: Как-то в Италии, когда мы только приехали, он меня здорово разыграл: заказал на мой день рождения 27 роз. Курьер рано утром доставил букет домой, Миша сам открыл дверь. Я выхожу в прихожую, он стоит с букетом. Вручает мне цветы и говорит: "Какой-то дядька принес!" Получилось очень убедительно, в клинике я в тот день всех вопросами замучила. До вечера не признавался. Шутка запомнилась как самый первый розыгрыш в совместной жизни. Потом, разумеется, было еще много веселого.

К.А.: Общие рабочие проблемы дома не давят?

М.И.: Нет, ведь мы на работе почти не видимся. У каждого свой кабинет, свои обязанности, свой график. Мы даже пообедать не всегда успеваем вместе. Муж часто улетает в командировки. На мне остается дочка. Тяжелее разлуку переживают Маша (она папина дочка) и наш йоркшир Глория. Миша шутит, что, когда он пакует чемоданы, Глория плачет почти человеческими слезами. А после его отъезда она на пару дней впадает в депрессию.

К.А.: Михаил Егорович строгий папа?

М.И.: С точностью до наоборот! Слово "нет" редко встречается в его лексиконе. Дети этим пользуются, особенно Маша. За лень и неисполнительность может, конечно, и наказать. В основном - беседами.

К.А.: Старшие дети тоже выбрали медицину?

Михаил Коновалов: Я этому очень рад. Ваня уже на четвертом курсе мединститута, хочет стать офтальмологом. Таня в этом году заканчивает школу, уже сдала часть экзаменов в медицинский. В этом не только моя заслуга. Их дед по материнской линии, Анатолий Иванович Потапов, - замечательный врач, академик. Долгое время он был министром здравоохранения, сейчас руководит Научным институтом гигиены им. Эрисмана.

К.А.: Дети от разных браков дружат между собой?

М.И.: Мне это не кажется чем-то необычным, я сама выросла в такой семье. Если люди решили по каким-то причинам расстаться, при чем тут дети? Даже при нормальных отношениях полностью оградить детей от психологического дискомфорта, особенно в подростковом возрасте, скорее всего, невозможно. Но стремиться к этому надо. Ваня и Таня общаются с отцом, постоянно бывают в клинике. Девочки очень дружны между собой. На каникулы мы едем куда-нибудь вместе отдыхать. Долго спорим, выбирая маршрут. Объездили с детьми очень много стран.

К.А.: Муж балует вас? Например, на праздники дарит что-нибудь желанное?

М.И.: Ему не надо ломать голову: я коллекционирую советский фарфор. Первые экземпляры коллекции перешли по наследству от бабушки. Потом начала собирать серии - дети братских республик, народы мира. Маша собирает фигурки животных. Чтобы облегчить мужу поиск подарков, иногда прямо говорю, где и что видела накануне.

Я по природе Коробочка: к вещам привыкаю, выкидываю с большим трудом. И бабушка со стороны отца у меня была такая же. Наша гордость - мексиканский кактус. Друг семьи привез бабушке отросток из Мексики лет сорок назад. Этот кактус стоит у нас в спальне, упираясь макушкой в потолок. Еще люблю музыкальную шкатулку в виде куклы-матроса - послевоенный бабушкин подарок моему отцу. Игрушка с годами обтрепалась, но я не хочу ее реставрировать, пусть останется такой, как была в моем детстве.