Сегодня Ахмет-Заки Валидов -- "священная корова" в Татарстане, Башкортостане, Казахстане. Его идеи о самостоятельности и единстве мусульманских республик легли в основу государственной политики. А открытие, что Россия должна состоять из больших автономий, не подчиняющихся диктату центра, легло в основу нынешнего федеративного договора.Если бы не его очевидно гуманитарная внешность: очки, интеллигентная робость во взоре, скромный пиджачок,-- Ахмета-Заки Валидова можно было бы сравнить с былинным богатырем. Появился откуда ни возьмись, собрал непобедимое войско, основал республику Башкурдистан, в многочисленных битвах остался цел и невредим. Всех своих могущественных противников -- будь то Ленин, Сталин, адмирал Колчак или президент Турции Ататюрк -- Валидов пережил и обвел вокруг пальца.
О пользе поллюций
Вышел он из среды башкирских кочевников, знания которых находились на уровне средневековья. Сам же Ахмет-Заки получил блестящее образование, знал европейские и восточные языки и однажды запросто вел полемику с самим Фрейдом.
Он родился 10 декабря 1890 года в ауле Кузянова на Южном Урале в интеллигентной семье. Его отец был муллой. Мать в совершенстве знала персидский и даже писала стихи.
Когда отец Валидова хотел взять себе вторую жену (мусульманский закон этого не запрещал), жена обратилась к нему с поэтическим посланием:
Ты сказал: "Не думай, что любить можно лишь тебя".
Прежде ты не искал другой любви.
Ты узнал вкус моих рубиновых губ, ты сорвал печать.
Разве ты чужой, что это за шутки?
Талант -- страшная сила: мулла так и не привел в дом другую женщину.
Помимо персидского и арабского, маленького Валидова учили русскому языку. Нельзя сказать, что кочевнику-башкиру русский был позарез необходим. Просто отец Ахмета-Заки из-за незнания русского однажды попал в пренеприятную ситуацию.
Как известно, мусульманину после поллюции полагается долго и тщательно мыться. Когда Валидов-старший служил в русской армии, однажды ночью он пошел, как и положено, в умывальню облиться водичкой. Там его застиг дежурный офицер. Солдат не смог объясниться -- его отправили на гауптвахту. После этого Валидов-старший поклялся: если у него родится сын, он обязательно научит его русскому языку.
Именно знание русского в конце концов дало Ахмету-Заки возможность учиться в школе, университете и вообще открыло перед ним политические горизонты. Отроческие же годы он провел в медресе своего дяди -- штудировал Коран и труды древних. На досуге развлекался так, как это принято у кочевников: собирал дикий мед, ездил на соколиную охоту, метал на спор стрелы через месяц, укрепленный на верхушке минарета.
В 1906 году друг отца шейх Зейнулла разговорился с юношей и, удивленный его разносторонними знаниями, подарил Валидову золотую десятирублевую монету. "Я пошел в татарскую книжную лавку,-- вспоминал Ахмет-Заки,-- и купил один из трудов Газали (арабский мыслитель XII века.-- Авт.), книги об исламских обществе и философии, изданные в Египте и Стамбуле, "Крейцерову сонату" Толстого и турецко-французский разговорник..."
Не было ничего удивительного, что Ахмет-заки в 18 лет из родного аула сбежал. Его не остановила даже перспектива близкой женитьбы. Родителям он оставил записку: "Я решил учиться, жениться не могу". И добавил арабский афоризм: "Кто женится раньше времени, похож на мышку с прицепленной к хвосту щеткой -- в норку не попадет".
Фрейд, ты не прав
Молодые годы Валидов провел в Казани. Учился с упоением -- занятия в казанском медресе перемежались с частными уроками русской истории и лекциями в Казанском университете.
В 21 год он выпустил свой первый научный труд -- "Историю тюрок и татар". Книгу восторженно приняли петербургские востоковеды, завязалась переписка. Столичные ученые не подозревали, что их казанский коллега еще только мечтает поступить в университет.
Гимназию будущий профессор так и не окончил, а диплом о высшем образовании получил лишь в 30-х годах в Германии.
Для мусульманина европейское образование -- смерть. В 20 лет Валидов вместо совершения намаза и соблюдения поста наелся свинины, напился водки. Родным же прогрессивно мыслящий юноша заявил, что "человек не должен позволять религии слишком вторгаться в его жизнь и волю". И выговорил себе право совершать намаз, когда ему хочется.
Он с горечью смотрел на тех образованных башкир и татар, которые приняли православие. Своими среди русских они так и не стали, к ним относились свысока. Потеряв поддержку среди соплеменников и не найдя ее в новой среде, эти люди чаще всего спивались. Валидов же связь со своим родом обрывать не собирался. Он представлял собой редкий вариант европейски образованного мусульманина.
Христианскую мораль он отрицал, принцип непротивления злу называл лицемерием. Христианство считал религией рабов. Знакомых русских Валидов презирал за вечное пьянство, традиционное в провинциальной интеллигентской среде.
Отвергая исламский фанатизм, Валидов признавал исламскую традицию. Постулат ислама "душу за душу, око за око, ухо за ухо, зуб за зуб" был ему куда ближе. "Ислам -- религия энергичного военного общества, в которой воплотился дух нации борцов". Эти взгляды Валидов подкрепил всей своей последующей деятельностью.
Любопытны его встречи и споры с Фрейдом. В 1935 году, когда Валидов жил в Вене, он случайно познакомился с основоположником психоанализа: его квартира находилась как раз над лабораторией Фрейда. Валидов пытался ему доказать, что вся его теория неприменима к восточным народам, так как половые отношения не являются там табуированной темой. В башкирских аулах маленькие дети спокойно наблюдают за спариванием лошадей. Это считается вполне естественным. "Фрейд совершенно не рассердился на меня за эти слова,-- вспоминал Валидов.-- Он хотел поговорить на эту тему подробнее, но я вскоре уехал..."
Помощник депутата
От первой мировой войны нашего героя спасло гордое звание учителя русского языка. Образованных представителей национальных меньшинств, которые несли соплеменникам свет знаний, в армию не призывали.
К этому времени (шел 1915 год) Валидов уже был в Питере. Расхаживал по городу во фраке и цилиндре (папа-мулла, которому Ахмет-Заки отослал свою фотографию, был в шоке), завел знакомство с аристократией и творческой интеллигенцией, с Шаляпиным и Горьким.
В конце концов он занялся политикой, стал помощником депутатов-мусульман в Государственной думе. Валидов с его знанием не только русского, но и европейских языков, с лицом, на котором отразилось не только небо над степями, но и усилия интеллекта, производил такое же впечатление, как разговорчивый Горбачев после с трудом фор-му-ли-ро-вав-ше-г'о Брежнева.
Понятно, что именно Валидов готовил постановления мусульманской фракции. В августе 1917-го его хотели сделать министром Временного правительства. Но у Ахмета-Заки сердце за свой народ, за мусульманское население России.
Уже через несколько месяцев после Февральской революции на съезде мусульман Туркестана 26-летний Валидов предложил идею федеративного управления Россией. Ни о каком отделении от России и образовании самостоятельного государства речи не шло -- экономические связи сохранялись. Главное, от чего требовал отказаться Валидов,-- имперский диктат. Или диктат центра, по-нашему. А центр больше всего боялся именно национальных окраин.
Слава о новом народном заступнике облетела башкирские степи. "Это разбойник, у него в уголках рта по папиросе, вместо платка в нагрудном кармане 100-рублевка, так и разгуливает,-- рассказывали о Валидове солдаты.-- Царя больше нет. Настало время Ахмета-Заки. Теперь он вернет отобранные у нас луга и леса".
Тогдашние идеи Валидова очень напоминают федеративный договор от 31 марта 1992 года, по которому сегодня живет РФ. Речь идет о федерации национальных автономий.
Независимость, купленная за водку
Через несколько недель после того, как бабахнула "Аврора", в Уфе собрался Башкирский центральный Совет (аналог съезда народных депутатов) и провозгласил государственную независимость Башкурдистана. Под документом стояла и подпись Валидова.
В правительстве он занял пост главнокомандующего. Воевать на первых порах было не с кем. Ахмет-Заки занялся поиском денег, которых у правительства не было абсолютно.
5 января 1918 года небольшой отряд под его руководством захватил водочный завод и экспроприировал всю его продукцию. Водку продали русским.
"Не только из окрестных, но даже из оренбургских казацких сел примчались люди с чайниками, бутылками, ведрами, бочками... Русские пили, пока не падали, прямо на заводе. Один набросился на огромную бочку, но, поскольку был пьян, свалился в нее и захлебнулся. Башкирские солдаты никому не сказали об этом, боясь, что тогда не продать водку из этой бочки. Башкиры водки не пили... Потом говорили, что никто не устраивал русскому народу такого банкета, как Валидов".
Так Ахмет-Заки заработал первые полмиллиона рублей на башкирскую автономию.
Праздник непослушания длился недолго. 18 января красные захватили Оренбург. Валидова и его коллег посадили в тюрьму. Умный Ахмет-Заки писал в камере "Историю ногайцев". Через три месяца его освободили казаки атамана Дутова. С этого времени он становится злейшим врагом красных. Два его дисциплинированных и непьющих батальона считались в гражданскую чуть ли не образцовым воинством.
...Адмирал Колчак, пришедший к власти в ноябре 1918 года, автономию башкир не признал и распорядился предать Валидова военно-полевому суду.
Деваться было некуда -- разве что переходить на сторону красных. Ахмет-Заки Валидов спешно отправил своего человека в Москву для переговоров. 19 февраля 1919 года войска Ахмета-Заки присоединились к Красной Армии. Через три дня Валидов стал председателем Башревкома.
Колчак был в ярости. Впрочем, как и местные коммунисты. Валидов вспоминал, что коммунист-фанатик Борис Эльцин, руководивший Уфимским губкомом РКП(б), "ни в какую не шел нам навстречу" и грубо игнорировал указания Ленина и Сталина.
Борис Михайлович Эльцин (1875--1937) был весьма колоритной личностью. До революции он, санитарный врач в Уфимской губернии, состоял в Бунде. Революция сделала его пламенным большевиком и большим начальником; она же и сожрала его: в незабываемом 1937-м его жизнь оборвалась где-то в Магаданской области.
Валидову повезло гораздо больше.
Ленин, Сталин и Валидов
20 марта 1919 года было объявлено об образовании в составе РСФСР Автономной Башкирской Советской Республики.
Валидова вызвали в Москву и поселили в "Метрополе". С ним были любезны Ленин и Сталин.
Особенно Сталин. Уже тогда он начал присматриваться к молодой партийной поросли и подбирать "молодых волков" в свою команду. Валидов ему сразу понравился. Он был свой -- холодный, циничный ум, блистательный авантюризм, осторожность, неспособность к любви, манера играть с людьми и пробовать их "на зуб".
Нарком по национальным вопросам Иосиф Виссарионович предложил Валидову убрать из Башкурдистана русских переселенцев, появившихся там во времена Столыпина и в годы первой мировой.
-- Вы просто уничтожьте этих людей, и не будет никаких проблем. Вырежьте их,-- предложил он Валидову.
-- Иосиф Виссарионович,-- ответил тот,-- о чем вы говорите? Да если у них кровь из носа пойдет, все эти уфимские и оренбургские эльцины сразу завопят, что башкиры режут христиан! Лучше не трогать беженцев, да мы их, собственно, и не трогаем.
Валидов не был гуманистом -- просто он сразу просек сталинскую провокацию. В игре в "кошки-мышки" он мог быть только "кошкой".
Сталину Валидов определенно нравился. Он обольщал Ахмета-Заки, как мог. Вместе они катались по заснеженному городу на мотоцикле. Сверху из окон им на головы валились отбросы: мусоропроводов тогда не было, а ночью на улицу не выходили. Брезгливого Ахмета-Заки передергивало. Вообще, загаженная Москва ему не понравилась.
Даже в июне 1923 года, когда Валидов уже порвал с большевиками, Сталин говорил, что это "человек незаурядный, сильный, с характером, с волей, человек практики..."
За пятнадцать месяцев любви с советской властью Валидов много раз встречался с Лениным и пришел к выводу, что он "диктатор, но не тиран". С подачи Валидова Ленин распорядился снести в Туркестане памятники завоевателю Средней Азии генералу Кауфману и отобрать земли у русских поселенцев в Туркестане. Последнее указание туркестанские большевики откровенно саботировали.
Валидов подъезжал к Ленину с предложениями передать "трудящимся Востока" 30-километровый участок Оренбургской области, отделяющий Башкирию от "дружественного Казахстана", но Ильич ответил категорическим отказом.
Ленинская мудрость сегодня очевидна. Заветная мечта Валидова объединить Башкирию, Казахстан и Среднюю Азию в единое тюркское пространство сегодня и в обозримой перспективе кажется совершенно неосуществимой. Мешает тот самый 30-километровый кусочек оренбургской земли.
Скучавший в Москве Валидов наезжал домой (в один из таких приездов он-таки женился). У него был персональный "фиат", выхлопная труба стреляла, как пушка. Местные жители путали слова "автомобиль" и "автономия". И глядя на развалившийся "фиат", они спрашивали: "Почему она не едет, эта автономия?"
Дружба с большевиками продолжалась пятнадцать месяцев. В конце концов Валидову надоело быть декоративной фигурой. Однажды он сцепился по национальному вопросу с известным большевиком Артемом (Федором Сергеевым), назвал его сволочью, после чего Москва отстранила его от должности.
Это был первый звонок. Второго Валидов ждать не стал -- 29 июня 1920 года навсегда уехал из Москвы.
...Крайне запутанным маршрутом Валидов добрался до Бухары и стал одним из вождей басмаческого движения. Советские историки сообщали о страшных изуверствах его войск. Сам Валидов об этом, естественно, не пишет, его нынешние апологеты тоже.
В Ашхабаде у Валидова родился первенец Ырысмухаммет, названный в честь башкирского хана, который во времена Петра I освободил от русских всю Среднюю Волгу и пытался отбить Казань.
Весь 1921 год Валидов потратил на то, чтобы сколотить из нескольких партий Национальную федерацию Туркестана, а в начале 1923-го вынужден был бежать в Иран, отправив напоследок гневное письмо Ленину.
Родину Ахмет-Заки Валидов покидал вполне состоятельным человеком: награбленных ценностей могло хватить надолго. Беременную в очередной раз жену Нафису любящий муж оставил в СССР. Его вторая жена, турчанка, ученый-историк, была его преданнейшим помощником, редактором, секретарем. Имел от нее двух сыновей и был счастлив.
Песня о соколе
Полтора года богатый эмигрант колесил по Европе, прежде чем получил разрешение на въезд в Турцию. В 1925 года он стал полноправным турецким гражданином и даже сменил имя. Отныне он назывался Ахмед Зеки Велиди Тоган. "Тоган" по-тюркски "сокол", и с этим гордым именем он скоро превратился в добропорядочного профессора Стамбульского университета.
Президент Ататюрк вначале благоволил к Валидову. Но когда в 1932 году упрямый башкир изругал книгу по турецкой истории, написанную по заданию Ататюрка, его выставили из университета за "некомпетентность". Валидов обиделся и уехал в Германию. Там он наконец-то сдал экзамены за гимназический курс, получил солидную университетскую подготовку и стал преподавать в Боннском университете.
После смерти Ататюрка Валидов вернулся в Турцию и обосновался там навсегда.
Валидов еще не раз пытался вмешаться в большую политику. В 20--30-х годах он часто бывал в Праге, Варшаве, Вильно, Хельсинки. Считать его банальным агентом какой-либо разведки было бы нелепо, но у Валидова со спецслужбами вполне могли быть общие интересы. Контактировал он и с ГПУ, безуспешно пытаясь добиться выезда жены за границу.
Помнили о нем и в Германии. В 1943 году немцы пригласили его и позволили встретиться с башкирскими военнопленными. Поднимать их на борьбу со Сталиным Валидов не стал, но какие-то связи с фашистами у него явно были. В 1944 году турецкие власти посадили Валидова в тюрьму.
Это была вынужденная мера: Сталин и Молотов мечтали о Босфоре и Дарданеллах и малейшая антисоветская акция в Турции на фоне неизбежного поражения Гитлера могла стать поводом для вмешательства.
"Фашистский агент" Валидов отсидел полтора года. С 1953 года вплоть до смерти он возглавлял в Стамбуле чрезвычайно авторитетный Институт исламских исследований.
В 90-е годы его взгляды на национальный вопрос и федерализм оказались очень своевременными, равно как и его предсказания о развале СССР и мусульманском возрождении.
Оценивая деятельность Валидова, невольно скатываешься до банальностей типа "Запад есть Запад, Восток есть Восток". Ахмет-Заки пытался совместить Восток и Запад. В сфере науки ему это не составило труда. На ниве же практической политики он потерпел полнейшее фиаско. Все попытки интеллектуала Валидова осчастливить свой кочевой народ демократией и федерализмом -- достижениями европейской государственной культуры привели к десятилетиям большевистского диктата. И с тех пор мало что изменилось.
ЮРИЙ БОРИСЕНОК, АЛЕКСАНДР ШИШКОВ
