Для самих США произошедшее стало настоящей драмой, поскольку явно противоречит привычной интерпретации реальности. Что касается остальных, то массовая экзальтация – следствие привычки жить в рамках парадигмы «конца истории», культивирующей надежды на управляемый мировой порядок. Но нас должны интересовать не конкретные события или переживания, а влияние, которое они оказывают на силовые возможности государства.

Падение Берлинской стены было частью общей катастрофы, постигшей Россию в период 1985–1991 годов. Хотя даже те события не привели к устойчивому ослаблению российского государства, последствия чего мы видим сейчас в отношениях с Западом. В 2021 году только самые смелые наблюдатели серьезно рассуждают о сопоставимости деградации политической и экономической системы Америки с поздним СССР.

Максимум, о чем может идти речь, – сокращение масштабов контроля США над наиболее значимыми странами. А раз так, то завершение американского военного присутствия в Афганистане с исторической точки зрения не имеет большого значения. Понесенные потери, в человеческом и финансовом выражении, также не являются катастрофическими для державы с населением 328 миллионов и сильнейшей в мире экономикой.

Прекрасный мир силовой политики

Сейчас тактическими последствиями ухода американцев из Афганистана должны воспользоваться другие государства, определяющие глобальный баланс сил, – Китай, Россия или ЕС. Они уже ими пользуются, создавая для себя новые возможности на Среднем Востоке или рассуждая, как немецкие политики, о кризисе американского лидерства. Однако уже завтра или послезавтра история совершит новый виток, и мы увидим, что способность и готовность Америки вести себя как мировая держава никуда не делись. «Альянс демократий», о котором говорит Джозеф Байден, все равно возникнет. В его центре будут США – единственная среди стран Запада сила, располагающая ресурсами для того, чтобы обеспечивать себе и союзникам паразитическое существование в рамках международного сообщества. Это значит, что последуют новые интервенции, возможно, даже под теми же лозунгами.

Но, что еще более важно, неудача США не является гарантией того, что в будущем этот опыт не повторят другие. Обстоятельства меняются, и то, что кажется сейчас немыслимым, может уже скоро выглядеть единственной приемлемой опцией. Завершение очередного этапа войны в Афганистане создает новый контекст, в том числе для Москвы – ее интересы могут оказаться под угрозой. Это означает, что Россия, как и США, не застрахована от повторения собственного исторического опыта в новых условиях. Тем более что практические последствия предугадать невозможно – они также зависят от обстоятельств. Поздний СССР вряд ли преуспел бы в Сирии, где новая Россия убедительно победила.

Тает снег, идут талибы: каковы перспективы мирного урегулирования в Афганистане

Дело даже не в том, создаст или нет новое положение дел в Афганистане непосредственные проблемы безопасности. Весьма возможно, что создаст – не все страны Центральной Азии успешно справляются с ролью суверенных государств. Но даже если мы не станем свидетелями их обрушения под грузом внутренних проблем, само по себе сокращение присутствия Запада обернется для Москвы соблазном более решительных действий. Можем ли мы поддаться этому соблазну? Да, вполне, поскольку за ним стоят и сильные моральные аргументы.

Сейчас мы убеждены, что Россия перевернула страницу истории, на которой было написано о необходимости прямого контроля над своими соседями. И коль уж мы уверены в правильности этого выбора, необходимо сделать так, чтобы военное возвращение России в Афганистан было не нужным. Поскольку возможным оно для нее, как и для США, будет всегда. Перед Россией сейчас стоит задача создать наиболее благоприятные для себя условия, в которых будут приниматься решения. Ключи от мира в Афганистане и Центральной Азии лежат не в Кабуле, Дохе или Тегеране, а на столе переговоров великих держав.