Однако при этом нельзя не обратить внимания на то, что в официальных заявлениях, которые были сделаны в первые часы после встречи, стороны выдвигают на удивление мало взаимных претензий. Наоборот, Дональд Трамп признал, что переговоры в Ханое прошли в дружественной атмосфере, и будут продолжены, пусть и на более низком уровне. А на пресс-конференции, рассказывая о том, почему им не удалось прийти к соглашению, Трамп говорил о Ким Чен Ыне, используя самые теплые выражения. В похожем стиле выдержаны и официальные заявления северокорейской стороны, и публикации в главной газете КНДР «Нодон синмун».

Что же произошло и почему говорить о «провале» саммита некорректно?

Встреча в Ханое, равно как и предшествующий американо-северокорейский саммит в Сингапуре, была во многом необычной. Как правило, такие мероприятия – это, по сути, представления дипломатического театра: все документы согласовываются заранее, а в день саммита лидеры лишь подписывают их.

Однако и Ким Чен Ын, и Дональд Трамп действуют иначе – встречаясь, они действительно на месте обсуждают проблемы и ведут торг. Показательно, что в период подготовки к встрече в Ханое дипломатической аппарат США играл в этой работе не такую уж и большую роль – все основные решения принимались лично Трампом и госсекретарем Майком Помпео, которые поддерживали связь с Ким Чен Ыном и его окружением по каналам разведслужб. Северокорейская сторона ведёт себя схожим образом: давно известно, что дипломаты КНДР в случае обсуждения важных вопросов являются, скорее, «почтовыми ящиками», а реальные решения принимаются в ЦК партии и в окружении правящего представителя династии Кимов.

К саммиту в Ханое американские и северокорейские дипломаты сделали некоторые заготовки, но в целом подразумевалось, что контуры сделки будут обсуждаться непосредственно первыми лицами, а уж потом дипломаты и юристы облекут достигнутые договорённости в конкретные формулировки. Этот необычный подход, однако, чреват немалым риском того, что первые лица не достигнут компромисса в короткий срок, отведённый им протоколом. Так и получилось в Ханое.

В целом американская и северокорейская версии того, что произошло за закрытыми дверьми зала переговоров, достаточно близки. По словам Трампа, северокорейская сторона потребовала от США снятия всех существующих санкций. Представители КНДР утверждают, что речь шла только о т.н. «секторальных санкциях» введённых в 2016-17 годах и направленных на то, чтобы максимально затруднить северокорейскую внешнюю торговлю (более ранние санкции, касавшиеся военной промышленности и ввоза предметов роскоши, если верить северокорейцам, не обсуждались). «Секторальные санкции» формально введены Советом Безопасности ООН, но поскольку американцы имеют там право вето, отменить их без согласия США невозможно.

В обмен на санкционное послабление Ким Чен Ын заявил, что готов полностью ликвидировать комплекс в Ёнбёне – с 1960-х главный центр северокорейских работ по ядерному оружию. Правда, в настоящее время роль этого комплекса заметно снизилась, так как в КНДР появился ряд других центров, где идёт и исследовательская, и производственная деятельность в рамках программы по разработке ядерного оружия – и о существовании многих из этих центров американцам хорошо известно. Кроме того, Ёнбён не имеет никакого отношения к работам по ракетным системам. Таким образом, принятие Вашингтоном северокорейского предложения означало бы, что у Пхеньяна осталась бы примерно треть мощностей по производству ядерного оружия, все мощности, занятые производством баллистических ракет, и все существующие ядерные заряды.

Поскольку для США именно «секторальные санкции» – одно из двух эффективных средств давления на КНДР (второе – угроза применения силы), Трамп счёл предложенную сделку невыгодной. Если санкции, официально введённые ООН, будут отменены, то Совбез, членами которого являются и Китай с Россией, едва ли проголосует за их возвращение в будущем. Иначе говоря, раз отказавшись от санкций, США не смогут к ним вернуться – и фактически будут лишены того единственного инструмента, с помощью которого могут держать под контролем те, многочисленные, элементы северокорейской ракетной и ядерной программы, которые переживут предлагаемое уничтожение Ёнбёна.

В общем, договориться не удалось. Однако стороны в итоговых документах, вопреки дипломатическому обыкновению, не рвутся возлагать друг на друга ответственность за срыв переговоров. Наоборот, и США, и КНДР подчёркивают, что саммит прошел в «дружественной обстановке», а Дональд Трамп, сказав, что «в некоторых случаях лучше всего – уйти», добавил, что он вовсе не бесцеремонно выскочил из-за стола, а, поняв, что договориться на этот раз не получится, тепло распрощался с северокорейской делегацией. Обе стороны заверили, что переговоры будут продолжены на уровне рабочих групп, хотя сейчас, судя по всему, никаких конкретных договорённостей на этот счёт нет.

Скорее всего, диалог действительно будет продолжен, ибо в этом заинтересованы обе стороны.

Северная Корея не собирается полностью отказываться от ядерного оружия, которое в Пхеньяне считают единственной гарантией выживания государства. Однако в том случае, если США и иные заинтересованные стороны предложат достаточно привлекательные условия, в КНДР готовы говорить о замораживании и сокращении ядерной программы. Кроме того, в Пхеньяне опасаются, что прямой отказ от переговоров в нынешней ситуации усилит позиции вашингтонских ястребов. В 2017 году казалось, что Соединенные Штаты могут решиться на военную операцию против КНДР, и возвращения к ситуации того времени в Пхеньяне (да и в Сеуле) никто не хочет.

Трамп сделал ставку на то, чтобы превратить северокорейский ядерный вопрос в средство для наращивания собственного политического капитала в Америке. Понятно, вопрос этот в принципе неразрешим – хотя не факт, что сам Дональд Трамп это полностью осознаёт. Однако сочетание американских угроз и обещаний уже привело к тому, что КНДР прекратила проведение ядерных испытаний и запуски баллистических ракет. Мораторий этот может быть отменён в любой момент, но у стороннего наблюдателя создается впечатление, что северокорейская ракетно-ядерная программа заморожена – и Трамп в своих твитах старается это впечатление усилить. Даже если после окончания его президентского срока ситуация вернётся на круги своя, и сам Трамп, и его окружение смогут утверждать, что им, дескать, удалось остановить северокорейскую ядерную программу – а их бездарные приёмники всё разрушили.

Таким образом, о «провале переговоров» говорить сложно. Саммит в Ханое был реальным, а не ритуальным мероприятием, и поэтому он вполне мог окончиться неудачей. Однако у сторон есть (пока) и желание, и необходимость продолжать переговоры.