Пшеница или оружие?

Росстат не ведет отчетности по поставкам вооружений и военной техники за рубеж. Таможня ведет, но специфическим образом: есть статья по оружию и боеприпасам (сюда же относятся мины, пушки, ракетные комплексы) – $4,8 млрд за 2014 год. Военные самолеты, корабли и танки «утоплены» в соответствующих статьях, и их трудно отделить от экспорта гражданской продукции. Впрочем, судя по суммам, почти все поставки по этим статьям – военные.

Единственную итоговую цифру дает ОАО «Рособоронэкспорт». Как следует из годового отчета компании за 2014 год, она поставила на экспорт продукции военного назначения на $13,2 млрд в 55 стран мира. С учетом называемой ею же цифры 85% (ее доля в экспорте вооружений) общая сумма экспорта получается около $15,5 млрд. Что такое для страны $15,5 млрд? В 2015 году это будет не более 4,5% ее общего экспорта. Это меньше экспорта сельхозпродукции из страны ($16,2 млрд) и лишь в полтора раза больше экспорта древесины ($9,8 млрд). Экспорт нефти и газа приносит стране в 14 раз больше валюты, чем экспорт оружия. Продажа оружия для страны в общем пустяк, если вспомнить, что в 2014 году из-за падения цен на нефть мы потеряли 5% своего экспорта, а в 2015 году – более 30%. Но, с другой стороны, поставки оружия за рубеж – это производство высокотехнологичных товаров, на которые «завязаны» более 700 предприятий оборонно-промышленного комплекса, которые, в свою очередь, дают заказы на металл, станки, инструменты и т. д. еще более широкому кругу предприятий. Мультипликатор этого производства (а значит, и вклад в ВВП) гораздо выше, чем в сельском хозяйстве или заготовке древесины…

Где деньги?

$15,5 млрд  – это оценка таможенной стоимости отгруженных на экспорт вооружений. Но получаем ли мы за них деньги? Сведений об этом в официальной статистике нет. Во времена холодной войны (до начала 80‑х годов) Советский Союз поставлял огромное количество вооружений своим союзникам во всем мире, и в основном такие поставки шли в кредит. На конец 1991 года другие страны были должны СССР около $145 млрд (оценка по официальному курсу Госбанка СССР – 0,66 руб./долл.). В 1997 году мы вступили в Парижский клуб кредиторов, который не признавал военных долгов, и именно тогда появилась оценка – около 80% долга перед СССР возникло именно из-за поставок вооружений.

Россия перешла к практике списания долгов других стран, особенно на фоне высоких цен на нефть в нулевые годы. Причем речь шла уже не только о советских долгах. Дважды списывались долги Ирака, Никарагуа и Монголии – второй раз точно не имевшие отношения к советским долгам. Всего за последние 20 лет Россией было списано другим странам, по некоторым оценкам, $140 млрд. Обычно при списании долгов следуют договоренности о некоторых преимуществах и учете интересов российских компаний. Благодарная Никарагуа признала независимость Абхазии и Южной Осетии. В Ливии при списании $4,5 млрд в 2008 году договорились об интересах РЖД, «ЛУКойла» и других компаний, но из этого ничего не вышло даже еще до «арабской весны». И зачем было списывать долги явно платежеспособной нефтедобывающей стране?

Вот более актуальный пример. В мае 2005 года Россия списала Сирии $9,8 млрд из $13,4 млрд долга (кстати тоже нефтедобывающая страна). В свою очередь, Дамаск обязался закупать российское вооружение и провести модернизацию бронетехники, поставленной еще в советские времена. Может быть, именно этот контракт стал одной из причин военного участия России в Сирии в 2015–2016 годах? Поддерживая Асада, мы защищаем свои (или чьи-то) коммерческие интересы?

Вообще, одно из самых распространенных условий списания долгов – это приобретение у России военной техники. И часто снова в кредит. Образуется своеобразная долговая «карусель» – поставки оружия в кредит, а когда сумма кредита достигает большой величины, он списывается при условии новых поставок оружия, опять же в кредит… Что от этого получает в действительности Россия? Ладно бы мы поставляли оружие на таких «бесплатных» условиях своим надежным союзникам в тех или иных регионах (как это делают, например, США, которые все же не злоупотребляют процессом списания кредитов). Так ведь у нас нет серьезных региональных интересов. Вся эта «карусель» преподносится как успешная коммерческая деятельность «Рособоронэкспорта» и благородная позиция нашей страны, стремящейся дать новый импульс развитию двусторонних отношений путем списания кредитов менее развитым странам. А в сумме – деятельность для страны бессмысленная и бесполезная.

ЦБР ежеквартально публикует информацию о внешнем долге России, и мы точно знаем, сколько мы должны (причем не только государство, но и банки и компании), а также в какие сроки отдавать эти долги. Но не существует публичного реестра долгов перед Россией. Более того, не существует никакой открытой отчетности о списанных долгах и условиях таких списаний. Часто они являются неписаными. Почти год провел в СИЗО замминистра финансов Сергей Сторчак по обвинению в мошенничестве при операциях с долгом Алжира перед Россией (был оправдан). Ходят слухи о миллиардных откатах при принятии решений о списании долгов. Полная непрозрачность ситуации только усугубляет дело.

Кто «стрижет купоны»?

Но сам главный торговец российским оружием, эксклюзивный госпорсредник, на 100% принадлежащий госкорпорации «Ростех», ОАО «Рособоронэкспорт» показывает потрясающую эффективность своей работы. Его рентабельность (чистая прибыль/выручка) в 2014 году составила 44%. При том, что нормативная рентабельность предприятий оборонного комплекса, продукцию которых он продает, – только 15%. На счетах РОЭ скопилось более 100 млрд руб. (= 5‑кратной выручке 2015 года), причем хранятся средства в валюте, и только на девальвации 2014 года он заработал почти 25 млрд руб. Зачем РОЭ копит деньги? Он практически не делает инвестиций, не покупает недвижимости, даже дивиденды «Ростеху» платит очень скромные. Чей это «карман»? Не слишком ли большую плату он берет за свои посреднические услуги промышленникам, от которых они отказаться не могут в силу закона?