Предвестником будущих успехов российского нефтяного гиганта в консалтинговой фирме называют состоявшуюся на прошлой неделе миллиардную сделку по покупке участка земли на месторождении газа Шорук в Египте, а также продажу 19,5% государственных акций компании швейцарской трейдинговой компании Glencore Plc. и королевскому фонду Катара. Последняя сделка послужила для инвесторов сигналом «тектонического сдвига» в восприятии России, говорят аналитики Mackenzie.

«Экспансия "Роснефти" на североафриканские рынки углеводородов может быть связана не только с появлением новых возможностей, но и, что очевидно, возникновением дополнительных рисков. Во-первых, следует учитывать, что специфика местного инвестиционного законодательства зачастую подразумевает регулирование финансовых потоков преимущественно в рамках системы индивидуальных договоров. Во-вторых, государства региона широко практикуют включение в текст соглашений пунктов, предусматривающих возможность одностороннего изменения условий контракта со стороны местных властей. В-третьих, концессионное право стран Северной Африки отличается наличием ряда пробелов, которые их политическое руководство зачастую использует в целях отчуждения у инвесторов оборудования и объектов инфраструктуры», — комментирует юридический аспект экспансии адвокат Федор Козлов. Также он напомнил об относительной нестабильности инвестиционного законодательства, обусловленной наличием у глав государств этого региона широкого объема полномочий по корректировке действующего свода права.

На данный момент практически вся добыча «Роснефти» осуществляется в России, а в случае, например, американской Exxon — только 1/5 всего объема. Однако в этом году, по данным агентства Bloomberg, компания приобрела зарубежных активов на $8 млрд (при общей сумме сделок в 2016 году на $17 млрд). Последний раз такие вложения за рубежом компания делала 12 лет назад.

«Роснефть» обошла Exxon в качестве крупнейшего производителя нефти еще в 2012 году, после покупки ТНК-ВР. Однако географические и санкционные ограничения вредят ее капитализации — всегдо $69 млрд против $378 млрд Exxon и $193 млрд похожей китайской нефтяной госкомпании PetroChina Co.

«На самом деле речь идет не об инвестициях в новые проекты, а об ускорении окпуаемости проектов, в которые компания уже проинвестировала — в Латинской Америке (Венесуэла, Боливия — прим.), Зохр (месторождение в Египте — прим.), в Юго-восточной Азии, в Индии. Нельзя забывать и о проектах в Норвежском Море, в Мозамбике (совместный проект с Exxon Mobil). Возможно, удастся заключить и новую сделку — с Индонезией», — пояснил «Профилю» аналитик нефтяного рынка Валерий Нестеров.

Он напомнил также про замороженные из-за санкций проекты — в Мексиканском заливе, в Канаде, в американском Техасе (тоже в рамках сделки с Exxon Mobil — прим.). Однако, отмечает Нестеров, механизм санкций устроен так, что даже при доброй воле администрации полностью отменить санкции не получится — достаточно посмотреть на поведение США в отношении Ирана в этом году. Администрация Барака Обамы активно участвовала в соглашениях по иранскому атому, но антииранские санкции США все же продлили.