Новая энергетическая держава

«С помощью климатической политики мы фактически перераспределяем мировые богатства. Очевидно, что владельцы угля и нефти не будут от этого в восторге». Эти слова принадлежат немецкому профессору Оттмару Эденхоферу – одному из ведущих мировых экспертов в сфере защиты климата. Десять лет назад, когда Эденхофер высказал этот тезис в интервью швейцарской Neue Züricher Zeitung, подобные заявления еще звучали почти как откровение. Однако сегодня в Европе уже вовсю рассуждают о политических последствиях «зеленой революции», которая, как ожидается, должна полностью изменить баланс сил в мировой энергетике.

Что помогает «Зеленым» идти к успеху в Германии

Согласно общепринятой точке зрения, глобальное потепление способен остановить только повсеместный переход на возобновляемые источники энергии (ВИЭ). И когда речь идет о защите климата, всегда подразумевается возобновляемая энергетика, даже если прямо о ней никто и не говорит. Этот второй, «энергетический», смысл присутствует и в недавнем заявлении главы внешнеполитической службы ЕС Жозепа Борреля о том, что ЕС должен стать «глобальной климатической державой», отстаивая свое лидерство в этой сфере всеми доступными средствами – от торговли до внешней политики.

В «зеленой революции», как и в любой другой, должны быть свои победители и проигравшие. Проиграют, конечно, добывающие страны – они потеряют сегодняшний источник дохода и инструмент политического влияния. Выиграют же те, кто будет владеть ВИЭ-технологиями и крупными электросетями – возобновляемая энергетика отличается высокой степенью децентрализации, и сети в ней выполняют не только транспортную, но и «добывающую» функцию, собирая энергию у множества мелких производителей.

Евросоюз и в первую очередь Германия, у которых есть сильная экономика, большие возможности в сфере ВИЭ и при этом почти нет углеводородов, рассчитывают оказаться в числе главных выгодоприобретателей. «Зеленая революция» дает им шанс не только избавиться от энергозависимости, но и занять лидирующие позиции в мировой энергетике. Проще говоря, ЕС намерен стать новой энергетической державой.

Мировая революция

На Западе уже давно поняли, что ВИЭ – это вопрос не только экологии, но еще и энергетической безопасности, ставшей особенно актуальной на фоне нефтяного кризиса 1973 года. Именно тогда во многих странах были запущены государственные научно-технические программы по возобновляемой энергетике. В 1974-м ФРГ выделила на эти цели первые 12 млн марок. Через десять лет сумма выросла почти в 20 раз, а западные немцы вошли в тройку лидеров по объемам финансирования исследований и разработок в сфере ВИЭ и продолжали наращивать эти объемы, несмотря на то, что нефть подешевела.

Возобновляемая энергетика и сейчас остается инструментом обеспечения энергобезопасности. Но если в конце ХХ века речь шла о выравнивании с помощью ВИЭ энергобаланса и снижении зависимости от импорта, то теперь мировые лидеры в сфере возобновляемых технологий нацеливаются на полную смену энергетической парадигмы, причем в глобальном масштабе, а не в отдельно взятой стране.

В отдельно взятой стране осуществлять «зеленую революцию» нет смысла, так же как не имеет смысла и локальная защита климата. Не только потому, что атмосфера у планеты одна, но и по чисто экономическим причинам. Из-за повышения издержек те, кто первыми полностью перейдут на ВИЭ, рискуют проиграть конкуренцию тем, кто продолжит использовать углеводороды. К тому же водородные технологии, которые планируется использовать в промышленности, еще только предстоит внедрить, и в переходный период обходиться они будут недешево. А если на мировом рынке сохранится возможность выбора, то многие страны, особенно бедные, предпочтут дорогому ВИЭ-оборудованию традиционные электростанции, например, угольные, которые Китай сейчас активно строит в Африке.

Все это называется «углеродной утечкой», и эта проблема считается ключевой для предстоящего энергетического перехода. Решать ее ЕС намерен не только силой убеждения и дипломатии, но и самым действенным своим инструментом – ограничив допуск на европейский рынок товаров, производство которых недостаточно «зеленое». Этот «углеродный барьер» должен не только защитить европейских производителей в переходный период, но и вынудить зарубежные компании использовать ВИЭ.

Что сподвигло Россию присоединиться к Парижскому соглашению по климату

Опасностью «углеродной утечки» были обусловлены и те сильные чувства, которые пришлось испытать европейцам после того, как Дональд Трамп объявил о выходе США из Парижского соглашения по климату. Все планы мировой революции тогда оказались под угрозой срыва. Вместо ключевого «зеленого» союзника Евросоюз получал углеводородного конкурента, и рано или поздно перед европейцами встал бы сложный выбор между полномасштабной экономической войной с Америкой и отказом от своих энергетических амбиций.

Сейчас, впрочем, эти опасения уже рассеялись. Вступив в должность, Джо Байден первым делом подписал указ о возвращении в Парижское соглашение, и Брюссель теперь предлагает Вашингтону создать климатический альянс, установив общий «углеродный барьер». А европейские производители ВИЭ-оборудования подсчитывают прибыли, которые они получат на американском рынке после того, как будет принята обещанная Байденом программа по защите климата стоимостью почти $2 трлн.

«Зеленая» геополитика

Считается, что отказ от углеводородов устранит и все связанные с ними конфликты. Но на смену старой энергетической геополитике придет, а точнее, уже приходит новая. Вместо месторождений и трубопроводов в мире возобновляемой энергетики стратегическое значение приобретут магистральные сети электропередач, территории с высокой продуваемостью и инсоляцией, а также сырье, необходимое для производства генерирующего оборудования и накопителей, – литий, кобальт, редкоземельные металлы.

Как проблема изменения климата влияет на международные отношения и бизнес-модели

В Евросоюзе это хорошо понимают и уже готовятся к грядущим переменам: выстраивают отношения с африканскими странами, планируют подключение к своей энергосети соседних регионов, намереваясь в итоге создать единую «суперсеть» от Центральной Азии до Экваториальной Африки, форсируют развитие «цифры», которая будет необходима для управления процессами на всех этапах (от генерации до конечного потребления), и задумываются о том, как не попасть в новую зависимость – теперь уже от новых стратегических металлов.

В сентябре прошлого года Еврокомиссия учредила Европейский сырьевой альянс, который должен в ближайшие годы обеспечить снабжение европейской промышленности редкоземельными металлами. Сейчас их главный экспортер – Китай. Но полагаться на «потенциального противника» в таком ответственном вопросе ЕС, конечно, не может. Поэтому европейцы запускают проекты добычи новых стратегических металлов на своей территории и договариваются об импорте с благонадежными странами. В число потенциальных поставщиков входит и Украина, где разработка редкоземельных месторождений велась еще в советское время. Переговоры на эту тему с Киевом начались минувшей осенью, а в начале февраля Брюссель заявил о намерении включить в программу технической помощи Украине тему критически важного сырья и выделить под это дополнительные 800 тысяч евро.

К 2025 году Евросоюз рассчитывает добывать на своей территории 80% необходимого его промышленности лития и одновременно достичь почти полной автономии в производстве литий-ионных аккумуляторов. Гигафабрики сейчас строятся по всей Европе ударными темпами, и после их ввода в эксплуатацию Брюссель намерен начать устанавливать «углеродный барьер» в отношении импортных аккумуляторов. В декабре прошлого года Еврокомиссия уже представила соответствующий законопроект. Против кого он направлен, понять нетрудно – большую часть аккумуляторов в ЕС сейчас поставляет Китай.

Как экологическая повестка стала частью политической жизни в США

В экспертных центрах тем временем чертят карты, на которых сфера «возобновляемых» интересов Евросоюза простирается вплоть до Индонезии. В эту сферу включают и Россию – в первую очередь в качестве потенциального рынка для европейского ВИЭ-оборудования. Но как выстраивать с Москвой отношения в контексте «зеленой революции», европейцы, похоже, до сих пор не понимают.

В переходный период, который продлится еще как минимум тридцать лет, Евросоюзу необходим будет российский газ, а в перспективе, по всей видимости, и водород. К тому же никто точно не знает, как на самом деле будет развиваться «зеленая революция» и действительно ли полный переход на ВИЭ состоится к 2050 году. Поэтому пока европейцы стараются не обострять и только намекают России на бесперспективность углеводородов, предлагая взамен свои «зеленые технологии».

Но от Евросоюза вполне можно ждать и достаточно жестких попыток «принуждения к ВИЭ». Собственно, уже сейчас в качестве одного из вариантов решения проблемы «Северного потока-2» Москве предлагают взять на себя договорные обязательства по скорейшему переходу к возобновляемой энергетике. К тому же Россия с ее развитой ядерной энергетикой и электроэнергетической системой является для ЕС еще и потенциальным конкурентом. И не исключено, что на смену «войне газопроводов» вскоре придет «война электросетей», которая будет вестись вокруг того, кто к кому подключается и какую электроэнергию использует и пропускает.

***

Вопрос о том, сможет ли всеобщий переход на возобновляемую энергетику действительно сдержать глобальное потепление, давно стал риторическим. В мире на этот счет сформировался консенсус – с ним можно не соглашаться, но его нельзя игнорировать. Этот консенсус остается одной из основных движущих сил «зеленой революции», которая и без того уже набрала достаточные обороты.

За последние месяцы сразу несколько крупных автопроизводителей объявили о планах отказаться от выпуска автомобилей с двигателями внутреннего сгорания (ДВС) в ближайшие 10–15 лет. Сейчас даже сравнительно небольшие компании, выпускающие электромобили, опережают по капитализации традиционных автогигантов, и те волей-неволей вынуждены учитывать настроения инвесторов. И это несмотря на то, что в передовой в плане «зеленых» технологий Германии, согласно текущим соцопросам, почти 40% водителей однозначно не желают менять ДВС на электродвигатель.

Впрочем, если «невидимая рука рынка» все же не срабатывает, то проблему всегда можно решить с помощью государственного вмешательства. Благодаря бюджетным субсидиям в той же Германии за прошлый год число зарегистрированных автомобилей с электродвигателем увеличилось почти в три раза и в ближайшие месяцы, как ожидается, должно достичь миллиона. И эти субсидии составляют лишь мизерную часть тех сумм, которые в Евросоюзе сейчас вкладывают в возобновляемую энергетику и связанные с ней технологии.

Поэтому наивно было бы полагать, что замерзшие техасские ветряки, взрывающиеся электромобили или временные провалы ВИЭ-генерации в Европе как-то повлияют на планы лидеров мировой «зеленой революции». Не повлияют – слишком многое стоит на кону, и если все пройдет так, как задумано, то затраты окупятся сторицей.