Консервация от Минфина

В СМИ впервые просочились цифры проекта будущего бюджета (на 2018 и 2019–2020 годы), который обсуждался на заседании правительства в четверг, 29 июня. Они заставляют вспоминать пройденное и успешно забытое: в частности, словечко «секвестр».

На 2018 год правительство планирует уменьшить и доходы (на 0,1%), и расходы (на 2,3%) федерального бюджета (по сравнению с уточненным бюджетом‑2017). Сократится и дефицит бюджета – до 1,6% ВВП против 2,1% в текущем году. Причем расходы «режутся» в 2018 году по всем правилам «секвестра» – примерно пропорционально по всем статьям, кроме «защищенных» – типа зарплат, международных договоров, обслуживания госдолга и т. п.

Соцрасходы: неиндексация маткапитала и пенсий работающим пенсионерам (до 2020 года), мораторий на перечисление накопительной части пенсий в НПФ на всю предстоящую трехлетку, рост тарифов в меру инфляции (никакой «инфляция минус»). Радует только то, что маткапитал предполагается сохранить хотя бы до 2020 года (по ныне действующим решениям – только до 31 декабря 2018‑го).

В бюджете нет ни малейших следов реализации каких-либо экономических реформ: ни стратегий правительства, Кудрина или Титова, ни повышения пенсионного возраста, ни перехода на новую накопительную систему (ИПК – индивидуальный пенсионный капитал), ни налогового маневра «22–22» (снижение соцплатежей в обмен на рост НДС) и т. д. Да что там, даже следы обещанного экономического роста (1,5% ежегодно) почти не видны: реальные доходы бюджета почти не растут, а в 2018‑м – вообще падают.

Зато есть любимая игрушка Минфина – «бюджетное правило» (все доходы бюджета от превышения цены нефти $40 за баррель будут накапливаться – с некоторыми нюансами).

Рассматривать 2019–2020 годы по понятным причинам рановато – эти бюджеты будут делать новый президент, новое правительство и новый Минфин. Хотя будут ли они новыми? Все экономические реформы в стране в очередной раз отложены – на «после выборов».

Революция от Кудрина

В СМИ «утек» доклад ЦСР «Российская технологическая революция». Он предполагает расходование на эти цели до 30% ВВП в год, создание федерального агентства или центра трансформации госкомпаний при президенте, президентского совета по переходу к цифровой экономике, две новые госпрограммы, реформу РАН и университетской среды (превращение их в институты развития). Начало «цифровой революции», по мнению ЦСР, должно быть оформлено майскими 2018 года указами президента (аналогично майским указам 2012 года).

Конечно, все это идет вразрез с трехлетним бюджетом, который рассматривает правительство. Никакой «синергии» от годовой работы над стратегиями 2018–2024, как видим, не произошло. Все по-прежнему идет вразнобой.

Главное, что доклад Алексея Кудрина создает уверенность в том, что переход от сырьевой экономики к цифровой возможен. Хотя он, увы, несет следы «родовой травмы» – убежденности в том, что именно государство и госкомпании должны сыграть главную роль в цифровизации экономики. Именно государство должно направлять и контролировать все процессы.

Это тупиковый путь. Очевидно, что государство на это не способно, даже если бы власть действительно захотела этого. Роль государства должна заключаться в создании условий, «среды» для цифровой экономики, а вовсе не в реализации ею конкретных проектов. Но это неприемлемая для нынешней власти концепция. Чиновник не способен к риску, присущему проектам «цифровой экономики», и не отдаст ни грана власти, если его не заставить. А кто будет заставлять? Сильной оппозиции нет, суд подмят чиновником, независимых СМИ все меньше.

Саморазоблачение от Минпромторга

Глава Минпромторга Денис Мантуров привел сенсационные цифры фальсификата на российском рынке. По молоку – 20%, по рыбе – 50% (например, дешевые минтай и пикшу торговцы выдают за дорогую треску). Незаконный оборот в легкой промышленности – 35% (контрафакт, фальсификат и «серый» импорт). Контрафакт в поставках комплектующих в авто- и сельхозмашиностроении – 30%.

Как же бороться со всем этим? Министр предлагает механизмы типа ЕГАИС (как в алкоголе), RFID-метки (как в продаже шуб), деятельность созданной правительством автономной организации «Роскачество», использование знака качества – совершенно «совковые» рецепты госконтроля. А самый простой и действенный рецепт – развитие конкуренции – не пришел в голову ни министру, ни членам Совета Федерации, которым он все это рассказывал.

Не сказал министр и о действительных причинах бурного развития фальсификатов и контрафакта в последние годы, а именно: о российской системе контрсанкций, которые «закрыли» рынки от иностранных конкурентов и позволили российским производителям делать с российскими потребителями все, что они захотят.

Еще полтора года контрсанкций

В ответ на автоматическое продление санкций со стороны ЕС в отношении России на полгода наш премьер-министр Дмитрий Медведев пообещал продлить российские контрсанкции еще на 1,5 года. И в пятницу соответствующий указ подписал президент. Почему 1,5? Найти, кому это выгодно, несложно: «Аграрии неоднократно просили нас о продлении таких мер, – по-детски наивно раскрыл главных «бенефициаров» контрсанкций Медведев. – И о том, чтобы обозначить перспективу того, как они будут действовать в ближайшее время. Мы делаем это, и я уверен, что они смогут воспользоваться этими благоприятными возможностями в полном объеме». Они-то воспользуются, а вот что касается простых людей… Лозунг нашего правительства, видимо, такой: все во имя производителей, а потребитель пусть плачет и ест фальсификат.

Теневой фонд Кремля

Сколько денег накопил, куда их тратит, а также чем владеет «Роснефтегаз» (помимо известного: 50%+1 акция «Роснефти», 10,9% «Газпрома», 27,6% «Интер РАО»)? Ответа на этот вопрос правительство добиться не может с 2015 года, потому что весной 2016‑го одобрило преобразование компании в фактически закрытое АО. Статистика оказалась закрыта не только от публики, но и от правительства РФ. Компания отправляет свои отчеты лишь в Кремль, а на правительственные запросы не отвечает. Правительство отправило в Рос-имущество (формальный собственник «Роснефтегаза») письмо с требованием прояснить все эти вопросы. Смешно: что может Росимущество против Кремля?