Бюджет – январь 2016: «Ни мира, ни войны, а армию распустить!»

Вы, конечно, думаете, что раз цены на нефть очень низкие, то с федеральным бюджетом у нас все плохо и там огромный дефицит? Спешу обрадовать – вы совершенно не правы. У нас все просто отлично!

В январе 2016 года в федеральном бюджете не дефицит, а профицит в размере 390 млрд руб., доходы превысили расходы в 1,5 раза.

В доходной части особых сюрпризов нет: доходы бюджета, как и следовало ожидать, сократились на 18% к январю 2015 года, или на 236 млрд руб. Нефтегазовые – быстрее (-29%). Ненефтегазовые – медленнее, но тоже упали (-11%), в экономике все-таки кризис и уровень производства заметно ниже января прошлого года. Все логично.

Но вот расходы! Тут настоящая сенсация: они упали более чем вдвое. Федеральный бюджет почти перестал финансировать расходы на нацоборону: падение этих расходов составило 98% – да, именно так, в 53 раза, или на 661 млрд руб.

В январе 2016-го Россия в один момент превратилась из «ястреба» в «голубя»: доля расходов бюджета на оборону и безопасность снизилась за год с 51% до 17% (январь-2015 и январь-2016), а доля расходов в «человеческий капитал» (образование, здравоохранение, культура и т. п.) увеличилась с 28% до 58%.

Мы перестали воевать, а армию распустили? Да вроде нет, «гибридная война» на Украине продолжается, Сирию в январе бомбили, и численность наших вооруженных сил не сократилась. Как же это произошло?

Да просто по итогам прошлого года на счетах Минобороны по «закрытым статьям» осталось 850 млрд руб. (подробнее о «заначках» Минфина – см. «Профиль» № 1 от 18 января 2016 года). Они формально прошли по расходам прошлого года (ушли со счетов Минфина на счета других министерств), поэтому в текущем году финансировать оборонку просто не потребовалось.

Чудесное превращение «ястреба» в «голубя» произошло с нашей страной, увы, только на один месяц.

Фикция антикризисного плана – 5

В пятницу, 26 февраля Минэкономразвития внесло в правительство доработанный антикризисный план на 2016 год. Несмотря на очередную атаку со стороны Минфина под лозунгом «денег нет» (оказывается, есть, если посмотреть на исполнение бюджета в январе 2016-го), план по объему не изменился. Изменились источники его финансирования: 465 млрд руб. уже предусмотрены бюджетом, 185 млрд – антикризисный фонд, запланированный бюджетом, и вот уступка Минфину: 188 млрд руб отнесены к «условным расходам» с неопределенным источником. Видимо, президент РФ так и не дал правительству разрешения распечатать свой антикризисный фонд в 0,5 трлн руб. Наверное, бережет к концу лета, чтобы с помпой сделать это в самый разгар избирательной кампании в Госдуму…

А вот доходов от приватизации и от повышения акциза на бензин и дизтопливо, решения по которым уже приняты, – их в антикризисном плане так и нет. Минфин своих «заначек» так просто не отдаст даже правительству.

Цены на нефть: окончательное «может быть»

Цена на нефть болтается между 30 и 35 уже месяц, иногда слегка заходя за эти границы. С одной стороны, на нее давит избыток добычи по сравнению со спросом на нефть, с другой – рынок ждет договоренностей между нефтепроизводителями и нервно реагирует на каждое сообщение на эту тему.

16 февраля Россия, Саудовская Аравия, Катар и Венесуэла на встрече министров нефти в Дохе (Катар) объявили о готовности заморозить добычу нефти на январском уровне. Потом некоторые из министров поехали поговорить с Ираком и Ираном. Иран в традиционно восточной манере объявил, что поддерживает любые меры по росту цен на нефть, но вот только сам будет наращивать ее добычу до докризисного уровня. И потом пошли качели – то некоторые страны присоединятся к инициативе «четверки», то некоторые (включая Саудовскую Аравию) почти откажутся.

23 февраля министр нефти Ирана Биджан Зангане довольно резко заявил: «Это просто смехотворно, они предлагают заморозить добычу нефти и призывают к этому с добычей на уровне 10 млн баррелей в день, тогда как Иран добывает 1 млн баррелей в день» (свыше10 млн барр. в день добывают Саудовская Аравия и Россия). Досанкционный уровень добычи для Ирана означает +2–3 млн барр./сутки, что увеличивает избыток нефти на рынке в 2–3 раза.

Соглашение о заморозке роста добычи нефти не снимает проблему ежедневного избытка нефти в 1–2 млн барр., оно лишь о том, что избыток не будет расти (что совершенно не факт). Соглашения нет и, вероятно, не будет в письменном виде. Заморозка происходит на рекордных уровнях добычи нефти. Она обусловлена позициями третьих стран, пока не принявших участие в соглашении. Механизма непревышения январского уровня добычи у России нет (слишком много частных нефтяных компаний, государство не контролирует добычу нефти), и наш министр энергетики Александр Новак ни разу не упоминал о таких механизмах и даже об их разработке. США (еще один игрок с 10 млн барр. добычи в сутки) заявили свое скептическое отношение к заморозке. Хотя США (как и Россия), скорее всего, находятся сейчас на пике добычи нефти и далее пойдет ее спад (пока спад идет только по числу буровых, которое сократилось за последние полтора года в 4 раза). Но демонстративный скептицизм США подчеркивает заинтересованность страны именно в низких ценах на нефть и нежелание делать что-то для их роста.

Число таких оговорок по соглашению о заморозке добычи можно продолжать. Это соглашение на сегодня – чистый блеф, фейковая новость, призванная сдержать падение нефтяных цен. Оно все время где-то впереди (сейчас надежды на встречу стран ОПЕК и неОПЕК в середине марта), масса заявлений, бурное обсуждение, а на выходе – пшик.

Рынок не может этого не понимать и все же каждое новое заявление встречает с энтузиазмом (а вдруг?) – и цены вновь откатываются к 35. А потом «вспоминает» о залитых под пробку нефтехранилищах – Роберт Дадли (глава ВР) даже пошутил, что скоро будет заливать нефть в бассейны… И цены идут к 30–32.

Спекулянты на рынке нефти больше не играют по-крупному, а делают ставки «по мелочи» – на очередное политическое заявление. Их это пока устраивает. Но фундаментальный фактор – избыток добычи нефти – не утаишь, как шило в мешке.

Международное энергетическое агентство (МЭА) в докладе, распространенном 22 февраля, сделало прогноз, что в 2016 году добыча будет превышать спрос на 1,1 млн барр. в сутки (2015 год – 2 млн барр./сутки). И только в 2017-м спрос может превысить предложение. Это стоит признать оптимистичным прогнозом. Но даже если будет так, то, что должно происходить с ценами на нефть на таком рынке в 2016 году, кажется вполне понятно.

Рынки потеряли страх

«Индекс страха», как трейдеры называют показатель волатильности американского рынка S&P 500 VIX, достигнув 11 февраля выдающегося уровня в 30 пунктов, вновь упал на более-менее безопасные меньше 20. Фондовые рынки, пережив «черный четверг», 11 февраля, вновь растут – причем быстро, около 10% за последние 2 недели.

Даже китайский «шанхай» и японский «никкей» выросли. Правда, 25 февраля китайский фондовый рынок вновь упал на 6,5%, но американский, европейские и даже японский рынки проявили полный «иммунитет», не заметив «шанхайского вируса». Им еще долго предстоит отыгрывать январско-февральское падение, уровни конца прошлого года пока едва заметны на их горизонте. Период после 11 февраля стал лучшим для них в 2016 году. Это разворот к росту?

ВЭБ: говорящая фамилия

В пятницу, 26 февраля Кремль все-таки сменил руководство Внешэкономбанка (ВЭБ). Президент РФ Владимир Путин освободил от этой должности Владимира Дмитриева и назначил Сергея Горькова, зампреда Сбербанка, человека из разгромленного «ЮКОСа», нынешней команды Германа Грефа и в то же время (вот сюрприз!) выпускника Академии ФСБ.

ВЭБ – это очень странный банк. Он с 2007 года и не банк в принципе, он не имеет банковской лицензии и не контролируется ЦБР, хотя в «группу ВЭБ» входят 4 банка – 2 российских, белорусский и украинский (оба российских банка убыточны). Это и банк не банк, и «группа» не «группа» по российскому законодательству. Все свое собственное, особенное, по отдельному закону. Все сделано очень удобно для российского правительства, экономические министры которого занимают главные кресла в Набсовете ВЭБа.

ВЭБ пользуется статусом госкорпорации, называется «Банком развития» и обслуживает госполитику. Это обслуживание завело его в тупик: на сегодняшний день «дыра» в его балансе оценивается в 1,2–1,5 трлн руб. (это половина кредитного портфеля банка или 4 его капитала, это больше 1,5% ВВП всей страны за 2015 год, подробнее – см. «Профиль» № 41 от 9 ноября 2015 года). ВЭБ – наглядный результат того, как хозяйничают Белый дом и Кремль. Что делать с «дырой», до сих пор так и неясно, но менять руководство все же надо – ведь надо поменять хоть что-нибудь?

Все ключевые решения по ВЭБу лежат за пределами компетенции Горькова – они у правительства, президента и ЦБР. Что может сделать Горьков? Действовать по рецепту Салтыкова-Щедрина: барин вызвал к себе управляющего и наказал ему сделать хозяйство из убыточного прибыльным, ничего в оном не меняя.

Приватизации – быть!

Госкомпании не хотят менять свой «статус-кво» и откровенно торпедируют инициативы по приватизации. В феврале глава «Аэрофлота» Виталий Савельев заявил, что не видит смысла в приватизации его компании.

Глава ВТБ Андрей Костин поделился мнением, что компании, находящиеся под санк-циями ЕС и США, могут подорожать на 50% после отмены ограничений (это может произойти, по мысли Костина, даже в этом году, т. е. спешить не стоит). Глава «Роснефти» Игорь Сечин сообщил, что его компанию надо продавать, когда цены на нефть достигнут 100 долл./барр. (т. е. лет через 10, может быть).

Но, вероятно, президент одобрил принципиальный курс на приватизацию, и правительство не собирается отступать. «Совкомфлот» и так уже планировался к продаже в бюджете‑2016.

В пятницу, 26 февраля первый вице-премьер Игорь Шувалов выпустил директиву о подготовке к приватизации «Роснефти» (вероятно, 19,5% акций на сумму 600–700 млрд руб., у государства останется 50%+1 акция). Называемые потенциальные инвесторы «Роснефти» – от индийских и китайских компаний, с которыми у «Роснефти» есть совместные проекты, до «Сургутнефтегаза» и «Letter One» Михаила Фридмана (получившего деньги от самой «Роснефти» за приобретение ею доли в ТНК-ВР). Других российских игроков с такими деньгами на рынке просто нет. Но оба возможных покупателя пока отрицают свой интерес к данному активу.

Зато не скрывает интерес к «Башнефти» компания «ЛУКойл». Год назад отнятый у АФК «Система» актив также планируется выставить на продажу, и глава Минэкономразвития Алексей Улюкаев обещает в ближайшее время назначить инвестконсультанта по этой сделке.

Еще в списке, кроме упомянутых, «АЛРОСА». Там точно нет Сбербанка, и пока непонятна судьба РЖД.

При всем богатстве выбора другой альтернативы нет

19 февраля Совет директоров Международного валютного фонда избрал Кристин Лагард на пост директора-распорядителя на второй пятилетний срок (который начнется 5 июля 2016 года).

Лагард в 2011 году сменила Доминика Стросс-Кана, досрочно подавшего в отставку в мае 2011 года после ареста по обвинению в попытке изнасилования горничной в гостинице. Стросс-Кан, возглавлявший фонд с 2007 года, занимал все более антиамериканскую позицию и незадолго до ухода резко выступил против так называемого «Вашингтонского консенсуса» (ВК) как рецепта для развивающихся стран (либерализация, стабилизация, приватизация). Лагард не делала ярких заявлений, но очень спокойно продолжала вести линию на отход от принципов ВК. В частности, в 2013 году фонд признавал свои ошибки в Греции, а на переговорах по этой стране в 2015 году Лагард была крайне сдержанной. Но при этом она продолжала лавировать и откладывать реформу МВФ, которая, по задумке, должна принести большее влияние развивающимся странам (включая Россию) и меньшее – США с союзниками. Одно из последних решений было явно проукраинским – фонд признал ее долг в $3 млрд перед Россией суверенным, но решил, несмотря на дефолт по нему, продолжать программу помощи стране. Российское руководство было этим крайне недовольно и много раз высказывало это.

И тем не менее России не удалось поинтриговать в МВФ: Лагард была единственным кандидатом, и решение было принято на основе консенсуса. Т. е. против него не выступал и член Совета директоров фонда от России Алексей Можин, обладающий 2,64% голосов.