Председатель Еврокомиссии Жан-Клод Юнкер заявил о необходимости лишить доллар статуса главной мировой валюты и сокрушался, что европейские компании покупают европейские же самолеты за американские деньги. Российские власти с весны 2018‑го говорят о необходимости снизить роль «зеленого вездехода» в отечественной экономике. Главный вопрос, могут ли подобные заявления выйти за рамки словесных интервенций.

Даже не обсуждается!

Уже в ближайшее время премьер Дмитрий Медведев может утвердить проект по дедолларизации российской экономики. Это известие вызвало довольно серьезный резонанс – и рядовые граждане, и бизнес опасались принудительной конвертации своих долларовых сбережений в рубли. Правда, власти успокоили – никакого отказа от доллара, а тем более его изъятия из оборота не будет. Речь пока идет лишь об увеличении роли рубля во внешнеторговых операциях.

Автором этой идеи считается глава ВТБ Андрей Костин, в июле этого года он представил свой план президенту Владимиру Путину, сообщив, что специалисты банка разработали «целый пакет предложений», направленных на увеличение использования рубля в международных расчетах. Банкир попросил главу государства поручить правительству и ЦБ рассмотреть эти предложения и поддержать курс «на дальнейшую дедолларизацию и деофшоризацию» отечественной экономики. Позже, в сентябре, г-н Костин разъяснил в СМИ, в чем заключается его замысел: в частности, предлагается отказаться от доллара при торговле с некоторыми нашими зарубежными контрагентами, например, внутри ЕАЭС и только в отдельных сферах, например, в сфере вооружения. Плюс перевести юридические адреса крупнейших отечественных компаний в российскую юрисдикцию. Это если кратко.

Минфин, а затем и президент поддержали идею, специально подчеркнув, что правительство не планирует отказываться от долларовых расчетов или вводить какие-либо запреты на хождение американской валюты. «Такое даже не обсуждается», – заявили в пресс-службе правительства. Пресс-секретарь президента Дмитрий Песков, комментируя инициативы главы ВТБ, отметил, что, во‑первых, подобный процесс не может быть краткосрочным, поскольку «это очень длительный и скрупулезный труд». А во‑вторых, Песков снова акцентировал внимание на том, что президент, рассуждая о дедолларизации, говорил о необходимости «расширения практики» использования рубля в расчетах с внешними партнерами и сокращения доли доллара в международной торговле.

По словам руководителя центра макроэкономического анализа Альфа-банка Натальи Орловой, называть эти инициативы звучным термином «дедолларизация» не совсем верно, поскольку последняя предполагает как раз то, чего многие опасались, – действий государства по «стимулированию» населения и компаний к выходу из данной валюты.

Впрочем, и реалистичность заявленных инициатив вызывает немало сомнений: государство еще может как-то побудить российских игроков осуществлять сделки в рублях, но вот заинтересовать в этом зарубежных партнеров…

Зачем это нужно?

Понятно, что антидолларовые демарши Кремля продиктованы отнюдь не экономическими соображениями – это своеобразный ответ на выпады Вашингтона. Как заметил политолог, президент Института национальной стратегии Михаил Ремизов, Соединенные Штаты сами активно начали использовать «финансовый рычаг», угрожая отключением от системы долларовых расчетов отдельных компаний и создавая прецеденты по замораживанию суверенных долларовых активов, размещенных в Америке. Напомним, 30 октября 2017 года американский Bank of New York Mellon по иску молдавского бизнесмена Анатоли Стати заморозил $22,6 млрд из средств Национального фонда Казахстана. Часть наблюдателей расценили это как сигнал для Москвы.

Сейчас сенат США рассматривает предложения по ужесточению антироссийских санкций (решения могут быть приняты в ноябре), которые могут включать и ограничения российского банковского сектора. До жесткого сценария «а-ля Иран» с отключением от платежной системы SWIFT и замораживанием долларовых счетов дело, скорее всего, не дойдет – слишком опасный прецедент.

«Если Штаты могут позволить себе применить санкции против такой крупной страны, как Российская Федерация, то где гарантия, что аналогичные санкции не будут применены в отношении Китая или других государств», – поясняет ведущий эксперт Института «Центр развития» НИУ ВШЭ Сергей Пухов. Вдобавок страны, которые будут с нами рассчитываться, подпадают под вторичные санкции.

В то же время пассивно выслушивать экономические угрозы – это не самая правильная стратегия с политической точки зрения. Однако и провести заявленную дедолларизацию, даже в режиме «лайт», – задача очень сложная.

Примерно с 60‑х годов прошлого века и по настоящее время около 80% мировой торговли приходится на доллар США. Даже по самым пессимистичным прогнозам, американская валюта сохранит свой статус мирового платежного средства на ближайшие 20 лет. При всех проблемах с внешнеторговым балансом и огромным государственным долгом Америки альтернативной резервной валюты не существует. Евро тянет максимум на игрока запаса.

Что до России, то сегодня около 70% ее экспортных поступлений приходится на доллар, еще по 14% – на евро и рубль и лишь мизерные 2% – на другие денежные единицы. Примечательно, что даже наш основной торговый партнер – Евросоюз – расплачивается за энергоносители американской валютой. С импортом ситуация иная: 37% платежей – это доллар, 31% – евро, и 29% – рубль. Оставшиеся несколько процентов – за прочими нацвалютами. «На мой взгляд, это в значительной мере пропагандистский ход – так оценил разговоры о возможной дедолларизации директор Института глобализации и социальных движений (ИГСО) Борис Кагарлицкий. – Ведь то, как российская экономика будет работать с внешними рынками, лишь в очень небольшой степени зависит от самой России. На рынках, где работает РФ, за редким исключением доминируют не наша продукция и не наши компании».

Это просто удобно

Возможно, это огромная несправедливость, но доллар объективно не просто американская валюта, а мировые деньги, учетная единица, использование которой сильно упрощает работу глобальных рынков. Любое принудительное изменение логистики расчетов влечет лишние затраты: дополнительные транзакции, дополнительная нагрузка на бизнес. К тому же на сегодняшний день доллар наиболее удобное средство международных платежей – самая распространенная и одна из самых стабильных валют в мире. А курсовая стабильность гарантирует отсутствие убытков при исполнении долгосрочных контрактов.

Даже нашим экспортерам далеко не всегда нужны рубли или деньги непосредственных торговых партнеров. Немало экспортоориентированных компаний закупают оборудование, комплектующие и расходные материалы на Западе, оплачивая их валютой: рубли, юани и лиры у них просто не возьмут.

Особенная позиция доллара является следствием двух факторов: масштаба американской экономики, на которую приходится 23,3% мирового ВВП (для сравнения: у России лишь около 2,5%), и стабильности политической и финансово‑экономической системы страны. Таким уникальным сочетанием не может похвастаться больше никто: ни одна из «старых экономик» Европы не сравнится с американской по объему, а новые быстрорастущие экономики, вроде КНР, еще должны подтвердить свою устойчивость. На это требуются десятилетия.

Уменьшить долю доллара во внешнеторговых расчетах, конечно, можно, но равноценных альтернатив немного. Вернее, одна – евро. Перейти с доллара, скажем, на рубль представляется очень-очень амбициозной задачей. «Многое определяется устойчивостью валюты, – объясняет Наталья Орлова. – Когда рубль показывает такую волатильность, как в августе, падая на 10%, это сильно снижает его привлекательность». Да и нацвалюты наших партнеров, с которыми Россия гипотетически могла бы торговать без доллара, подвержены очень большим колебаниям. А это чисто технически осложняет планирование и проведение экспортно-импортных операций. Ну кто станет вкладываться в турецкую лиру, которая за пару дней может просеть на 20%?»

С китайским юанем сложнее – с одной стороны, Пекин заинтересован в том, чтобы повысить значимость своей валюты до уровня, соответствующего весу страны в мировой экономике. По версии Бориса Кагарлицкого из ИГСО, странам Азии даже разумно было бы в качестве второй резервной валюты использовать именно юань. Пострадает при этом не доллар, а евро, но это другой вопрос. Важно, что слабый юань обеспечивает конкурентное преимущество китайским экспортерам, и Вашингтон потратил немало сил, чтобы убедить Поднебесную укрепить свою валюту. А сегодня, в разгар торговых войн, в Пекине снова подумывают об ослаблении денежной единицы.

Мир после доллара

Как минимум последние полвека политики и правительства разных стран рассуждают о том, что пора бы положить конец гегемонии доллара. Безрезультатно. Проблема в том, что статус страны–эмитента международной резервной валюты – это не только выгоды, но и очень серьезное бремя.

Такая экономика должна выдерживать постоянное и достаточно сильное укрепление валютного курса, поскольку многие страны, компании, простые люди хотят эту валюту держать; еще парадокс – с одной стороны, количество денег должно соответствовать потребностям экономики страны-эмитента, а с другой – валюты должно хватать всем, кто желает ей пользоваться; огромное количество долларов обращается вне США и неподконтрольны Федеральной резервной системе.

Поэтому, если задаться вопросом, интересно ли Евросоюзу или Китаю, чтобы их денежные единицы заместили доллар в качестве главной резервной валюты, ответ будет: нет, не очень.

В Старом Свете, едва евро начинает укрепляться, поднимаются стенания о том, что снижается экономический рост и вообще это дело негативно отражается на европейском хозяйстве. Пекин до последних лет всячески противился использованию юаня в расчетах за пределами страны. Про возможное ослабление юаня из-за экономического противостояния с США уже говорилось.

И все же очевидно, что доллар – это не навсегда. После кризисов 2008 и 2014 годов наблюдается неуверенность со стороны основных мировых центробанков, есть понимание, что действующая денежная система таит в себе изъяны и угрозы. Но предложить какую-то работоспособную альтернативу пока не получается, а ведь мир не может жить без какой-то основной резервной валюты.

Чтобы изменить ситуацию, нужна фундаментальная перестройка мировой экономики, ее логики, структуры и т. д. Наверное, это возможно, но это не может быть сделано решением одной страны и даже группы стран. Такие процессы растягиваются на десятилетия.

Формирование новых самодостаточных игроков, прежде всего Китая, наверняка приведет к изменению доли доллара в мировой экономике. Но мы в самом начале этого движения.

А пока альтернативные мировые валюты – это даже не проработки экономистов, а конструкты социальных фантастов. «Есть рассуждения на тему энергетического стандарта валюты, ведь нет ничего более насущного и надежного, чем единица энергии, – говорит Михаил Ремизов. – Если когда-нибудь у мировой экономики возникнет потребность привязаться к реальным ценностям, в этом качестве логичнее всего видеть определенную единицу энергии».

Считается, что идея энергетической валюты, номинированной не в граммах золота, а в киловатт-часах, была предложена советскими экономистами в 20–30‑х годах прошлого века. Однако признания и поддержки эта концепция не получила. Снова о ней ненадолго вспомнили в начале 2010‑х, когда российские чиновники рассуждали о перспективах рубля в качестве региональной, а возможно, и одной из мировых резервных валют, опираясь на потенциал России в качестве экспортера энергоресурсов.