Горе побежденным

Версальский мирный договор поставил точку в Первой мировой войне. Берлин вынужден был подписать его, приняв тяжелые условия соглашения. Страшась возрождения германской военной машины, победители сделали все, чтобы лишить немцев военного потенциала. Особенно это касалось морских вооружений. Великобритания не желала больше сталкиваться с немецкими подводными лодками, доставившими ей столько неприятностей, поэтому Германии запретили иметь их в составе флота. Нельзя было разрабатывать и строить субмарины даже в коммерческих целях. Это также касалось и иных видов вооружения – авиации, в том числе и морской, торпедных катеров и многого другого.

Однако немцы не собирались соблюдать договор буквально и терять накопленный опыт. При этом им остро не хватало денег. Решить эти проблемы моряки смогли, самостоятельно заработав необходимые суммы. Первым делом немцы обманули Антанту, не став уничтожать выводимые из строя подлодки. Многие субмарины не разрезали, а продали «налево», превратив их корпуса в металлолом только на бумаге. Это позволило рейхсмарине получить 100 миллионов рейхсмарок золотом. Еще 12 миллионами рейхс-марок правительство Веймарской республики субсидировало рейхсвер в обход рейхстага, профинансировав укрепление вооруженных сил во время Рурского кризиса. В конечном счете немецкий флот создал тайные фонды для развития запрещенных ему видов морских вооружений.

Основная часть денег была получена через главу транспортного отдела рейхсмарине капитана цур зее Вальтера Ломана, ставшего посредником в этих сделках. Он заслужил уважение в военно-морских кругах Германии во время работы в комиссии, отвечавшей за переговоры с Антантой о судьбе немецких торговых судов и организацию срочных поставок продовольствия в Германию. В начале 1920 года Ломан отправился в Петроград на переговоры об освобождении захваченных немецких пароходов. В революционной России он встретил роковую любовь – немку Эльзу Экимову, ранее вышедшую замуж за русского. Ее Ломан забрал с собой в Германию. Впоследствии Экимова сыграла свою роль в крахе карьеры Ломана.

Доверие командующего рейхсмарине адмирала Бенке и сменившего его в 1924 году Ценкера, как и главы военного министерства Отто Хесслера к Вальтеру Ломану было столь велико, что аудитом его действий занимался только один финансовый инспектор. Но даже он не имел права ставить под сомнение решения начальника транспортного отдела при распределении средств. В результате Ломан получил карт-бланш и стал единственным распорядителем огромных денег, тратившихся на поддержку тайных проектов рейхсмарине. В 1923–1927 годах Ломан финансировал почти все подпольные и полулегальные проекты немецких ВМС. Большинство из них было создано с согласия его начальства и требовало тесного взаимодействия с другими отделами и специалистами. Например, с будущим главой абвера Вильгельмом Канарисом.

Практически все замыслы, связанные с проектированием подводных лодок и самолетов, были воплощены в жизнь. Подпитываемые субсидиями Ломана три немецкие верфи создали в Голландии конструкторскую фирму IvS, впоследствии спроектировавшую субмарины не только для Германии, но и для ряда других стран, включая и СССР. Деятельный капитан внес вклад и в развитие немецкой авиации. Выделяемые им финансы помогли компаниям Хенкеля и Дорнье. А в 1926 году Ломан через подставную фирму купил авиазавод Каспар Верке в Травемюнде, где разрабатывались проекты «коммерческих» самолетов, схожих с бомбардировщиками и истребителями других стран. Аналогично складывалась ситуация и с прототипами торпедных катеров, чье создание тайно финансировалось флотом через начальника транспортного отдела рейхсмарине. Через Ломана деньги шли и на развитие военно-морской разведки, которая неофициально наращивала активность в других странах. В частности, Вильгельм Канарис возрождал агентурную сеть в зарубежных портах, созданную еще до Первой мировой. Не осталась без финансового вспоможения и подготовка будущих пилотов и моряков. Для этого были созданы различные фирмы и яхт-клубы, где под видом гражданских лиц готовились кадры для морской авиации и торпедных катеров.

Начальство было довольно деятельностью Ломана, который активно воплощал нужные проекты, укрепляя обороноспособность Германии на море и в воздухе. Но командование рейхсмарине и руководство военного министерства не подозревали, куда еще может направить свою кипучую энергию начальник транспортного отдела. В итоге отсутствие контроля за его действиями сыграло с ними злую шутку.

Изначально Ломан соблюдал правила игры: он финансировал зарубежные конструкторские бюро, строительство за границей подлодок и самолетов, чем приносил вполне осязаемую пользу. Но, будучи не в меру инициативным и амбициозным, он решил, что может не просто распределять финансовые потоки, но и преумножить капитал тайных фондов флота. Для этого он создал собственные коммерческие предприятия, используя деньги из черной кассы рейхсмарине. Мотивы у Ломана были исключительно благородные, к личному обогащению он не стремился. Офицер хотел создать дополнительные источники для оплаты старых секретных проектов и разработки новых. Однако капитан не обладал коммерческой жилкой, и это привело его империю к краху.

Лучшее – враг хорошего

Идея пустить в оборот флотские деньги посетила Вальтера Ломана в середине 1920‑х. Но, не понимая законов коммерции и плохо контролируя расходы, бизнесменом он оказался плохим. Некоторые проекты были откровенно фантастичными. Например, Ломан создал компанию, которая должна была разработать способ подъема затонувших судов с помощью льда. Другая его фирма, исходя из того, что в Германии был дефицит горюче-смазочных материалов, зато хватало картофельных полей, пыталась научиться получать машинное масло из картошки. Оба стартапа быстро обанкротились, но неунывающий Ломан вложился в новый проект. Весной 1926‑го он предложил начальству вытеснить английский бекон с датского рынка, заменив его немецкой свининой. С точки зрения военной целесообразности тут была важна покупка быстроходных рефрижераторных судов, которые в случае войны могли бы служить транспортами для нужд ВМС. Но Ломан плохо проанализировал потенциал британского производства мясопродуктов, и этот проект канул в небытие.

Его коммерческая империя рухнула летом 1927 года. Причиной стала связь Ломана с киноконцерном «Феб АГ», третьим по величине производителем фильмов в Германии. В 1924‑м концерн очень нуждался в средствах, которые в итоге и получил от Ломана. Директор «Феба» Эрнст Гуго Коррел наплел доверчивому моряку небылиц о своих связях в советской России. Ломан решил, что это подарок судьбы, который поможет создать в СССР, где Германия в те годы не имела даже военно-морского атташе, агентурную сеть. В результате концерну сначала был выдан кредит, а с 1925 года Ломан стал крупнейшим акционером «Феба», владея почти половиной его акций. Он устроил туда на работу свою любовницу Эльзу Экимову, положив ей 1000 марок ежемесячного жалованья, что для простой секретарши в Германии было предметом мечтаний. Кроме того, Ломан купил ей квартиру и содержал семью Эльзы.

Но дела «Феба» оказались настолько плохи, что Ломану пришлось вкладывать в него все новые средства, чтобы спасти фирму от банкротства. В итоге он все крепче увязал в финансовых махинациях с киноконцерном, который стал напоминать ненасытное чудовище, пожирающее деньги. В 1924‑м Ломан вложил в «кино» 870 тыс. марок, в 1925‑м – 1,6 млн марок, в 1926‑м – уже 3 млн, а в 1927‑м – 4,4 млн марок.

Деньги утекали рекой, но прибыли не было. Чтобы хоть как-то поправить дела, Ломан начал брать займы в банках, выставляя поручителями ВМС и военное министерство. В итоге «сотрудничество» с «Фебом» обошлось флоту более чем в 8 млн рейхсмарок без учета потерь по процентам и прочего ущерба.

Несмотря на финансовые вливания, «Феб» продолжал разоряться. Фирма не могла вовремя выплачивать кредиты, и штрафы за них быстро росли. Помощи ждать было неоткуда. Все другие коммерческие проекты Ломана разорились, а «черные» фонды флота были близки к истощению. К августу 1927 года киноконцерн оказался на грани банкротства, поставившего под удар программу тайных разработок немецких ВМС.

И грянул гром

Безответственное поведение Ломана не могло в конце концов не привлечь внимания со стороны. Под него начал копать Канарис, доложивший начальству, что его коллега ведет темные дела, неизвестные руководству ВМС. Их командующий адмирал Ценкер был встревожен и вызвал Ломана для доклада, тогда-то капитан и открыл всю правду. Ценкер был ошарашен. Стало ясно, что если лопнет созданный Ломаном мыльный пузырь, то пресса раскопает компромат на флот. Ценкер и Хесслер решили отправить Ломана в отставку с присвоением очередного звания, а все его фирмы объединить в один холдинг. Но сделать это не успели.

Гром грянул 8 августа 1927 года, когда Курт Венкель, репортер одной из берлинских газет, опубликовал статью о финансировании «Феба» флотом. Журналист упоминал в публикации о связях концерна с Ломаном, в том числе и через Экимову. Статья рассказывала и о других сделках капитана. Но, к счастью для рейхсмарине, Венкель не знал о реальной миссии Ломана и осветил дело так, будто бы ВМС через «Феб» финансировали крайне правые партии и политиков. Впрочем, и этого было достаточно для обширного скандала. Пресса охотно подхватила тему финансовых махинаций. Дело дошло до того, что одна из газет обвинила рейхсвер не только в растратах, но и в отсутствии лояльности к республике. Попытки Хесслера откреститься от «Феба» успеха не имели.

Правительство Германии провело проверку деятельности Ломана, не предавая ее результаты огласке. Канцлер Вильгельм Маркс старался замять скандал, понимая, что он грозит перерасти во внешнеполитический. Если бы всплыли подробности нарушения Германией Версальского договора, это могло привести к оккупации Антантой ее территории. Чтобы избежать возможных последствий такого рода, правительство начало давить на прессу и провело серию консультаций с лидерами партий рейхстага, убеждая их не поднимать шум.

Экстренные меры дали результат. От общественности (в том числе мировой) удалось скрыть нарушение Версальского договора. Выступая в рейхстаге в январе 1928‑го, канцлер Маркс признал, что часть попавшей в прессу информации – правда. Да, военные действительно допустили растрату, да, рейхсвер скрывал это, пытаясь замять скандал. Но правительство не несет ответственности за делишки Ломана, поэтому адмирал Ценкер и министр Хесслер, как начальники Ломана, были отправлены в отставку. И хотя депутаты в рейхстаге негодовали еще долго, никто из них так и не задал вопроса: почему Ломан участвовал в таких сомнительных делах?

Лишь один раз прозвучал голос о нарушении Германией Версальского договора. Депутат-коммунист Эрнст Шнеллер справедливо подметил, что Ломан участвовал в строительстве подлодок в Испании. Но затем Шнеллер повел речь о том, что бывшие враги Германии помогали ей перевооружаться, чтобы совместно с ней напасть на СССР. Из-за последнего заявления, которое сочли фантастикой, немецкая пресса не стала печатать и слова депутата об Испании. Его высказывание попало в одно из французских новостных агентств, но тема затухла, не взлетев. Это может показаться поразительным, но в итоге роль Ломана в секретной программе перевооружения, как и сама эта программа, остались тайной. Мировая пресса не уделила этому аспекту скандала никакого внимания.

А как же Антанта? Согласно докладу ЦРУ, опубликованному в 1993 году, американское посольство в Берлине было безразлично к мотивам действий Ломана и ограничилось лишь краткими отчетами. Доклады британского и французского посольств того периода до сих пор не рассекречены, но документы МИД Германии не содержат никаких меморандумов данных стран на эту тему. В результате ЦРУ высказалось по этому поводу очень хлестко: «Неизбежен вывод, что или хваленые британские и французские спецслужбы были застигнуты врасплох, или, что кажется более вероятным, политики Парижа и Лондона решили игнорировать дело [Ломана]. Очевидно, что им попытки военно-морских сил Германии обойти [Версальский] договор не казались поводом для беспокойства».

Вальтер Ломан так и не стал фигурантом уголовного дела. Его всего лишь отправили в отставку, лишив пенсии. Причин такой милости две. Во‑первых, расследование его деятельности показало, что он не присваивал выделенных ему денег. Во‑вторых, военный трибунал над ним был невозможен ввиду желания сохранить в тайне планы перевооружения флота, к которым Ломан имел непосредственное отношение.

Спустя три года после скандала капитан умер от сердечного приступа, оставив жену практически без средств. Она даже не смогла оплатить налог, необходимый для вступления в наследство. А вот какова была дальнейшая судьба его протеже Эльзы Экимовой, история умалчивает.