«Роснефть» отказывается платить в бюджет дивиденды по установленной правительством норме – половина чистой прибыли по МСФО. Аргумент тот же самый, который звучал при обсуждении вопроса о ее участии в приватизации в прошлом году, – «мы не госкомпания». Формально контрольный пакет акций «Роснефти» не принадлежит правительству, а контролируется некоей прослойкой под названием «Роснефтегаз», совет директоров которой возглавляет все тот же Игорь Сечин. То есть когда надо получать господдержку и преференции, это госкомпания, когда платить дивиденды – вдруг нет.

В последний раз, за 2015 год, «Роснефть» заплатила своим акционерам дивиденды из расчета примерно 1 доллар за баррель добытого нефтяного эквивалента (нефть + газ). Частные российские нефтяные компании традиционно платили своим акционерам намного больше – 2–3 доллара за баррель. Международные – еще больше (тот же ExxonMobil – 8 долларов за баррель за 2015 год). Если бы «Роснефть» платила рыночные дивиденды хотя бы на уровне частных российских нефтедобытчиков, то на нынешний госпакет 50% плюс одна акция государство ежегодно получало бы почти 150 млрд рублей, на пакет в прошлогоднем объеме, до продажи консорциуму Glencore и Катарского инвестфонда, – почти 200 млрд. Если бы «Газпром» платил дивиденды похожего уровня, получилось бы не менее 220 млрд. рублей в год. То есть почти полтриллиона только от двух крупнейших госкомпаний. Это, скажем, более 10% общего объема годовых поступлений в Пенсионный фонд страны, а сегодня платежи «Роснефти» и «Газпрома» в этот фонд не превышают 3%, основная нагрузка по содержанию пенсионной системы лежит на малых и средних предприятиях.

Однако даже фактически выплачиваемые дивиденды далеко не в полном объеме попадают в бюджет. Уже упомянутый «Роснефтегаз», владеющий помимо госпакета «Роснефти» еще и 11% акций «Газпрома», перечислил в прошлом году в бюджет… всего 30 млрд рублей дивидендов. Остальные доходы от акций госкомпаний этот посредник аккумулирует на своих счетах много лет, получая процентный доход от размещения этих денег в банках. По оценкам, на счетах «Роснефтегаза» может находиться более 600 млрд рублей (отчетность компании-прослойки недавно перестали публиковать). Из этих средств «Роснефтегаз» доплатил государству за «приватизацию» 19,5% акций «Роснефти» в конце прошлого года, когда денег Glencore и Катарского инвестфонда не хватило до утвержденной правительством суммы поступлений от сделки. То есть в качестве «доходов от приватизации» учли средства, которые и так давно уже должны были оказаться в бюджете, если бы не существовало непонятно зачем нужного «посредника» по аккумулированию государственных дивидендов под названием «Роснефтегаз».

Помимо этого, качество менеджмента самой «Роснефти» вызывает, мягко говоря, много вопросов. Чего стоит одно лишь падение чистой прибыли вдвое по итогам 2016 года – оно не может быть объяснено снижением цен на нефть, так как выручка снизилась всего на 3%. Чистая прибыль «Роснефти» составила всего $2,8 млрд за год – Exxon, добывающий на 20% меньше нефти и газа, приносит почти столько же чистой прибыли в квартал, а не за год. Неожиданное и резкое падение чистой прибыли лишило государство перспективы получить в этом году от «Роснефти» значительные дивиденды даже до того, как Игорь Сечин потребовал еще и разрешить ему не перечислять в бюджет положенные 50% от чистой прибыли по МСФО. На этом фоне «Роснефть» выпрашивает у государства то крупные налоговые льготы (например, в правительстве обсуждается поддержанное Минэнерго предложение предоставить компании 50‑процентную льготу по налогу на добычу полезных ископаемых (НДПИ) для Самотлорского месторождения, где «Роснефть» добывает примерно десятую часть своей нефти).

С «Газпромом» в целом ситуация не лучше: компания платит в бюджет немногим более триллиона рублей налогов в год, в то время как нефтяная индустрия – более 5 триллионов. Эффективная ставка НДПИ на газ составляет всего чуть более $20 за тысячу кубов, а поступления пошлин от экспорта газа в Европу составляют всего 18% от европейской экспортной выручки (10 лет назад – 26%).

Довольно очевидно, что наши нефтегазовые гиганты носят статус «государственных» лишь для вида и должных доходов в бюджеты не приносят. Между тем именно здесь можно найти деньги и для Пенсионного фонда, и для снижения налоговой нагрузки на фонд оплаты труда, ради чего Минфин сейчас затеял опасную игру по повышению НДС. Стоит только захотеть.