Вспомните ноябрь прошлого года. До Майдана еще почти месяц, и ничто не предвещает. Снег, холодно. Санкциями не пахнет. Нефть не падает, курс рубля привычен и известен на месяц вперед. Все строят планы на Новый год, а кто-то и на весенний отпуск. Футбольные болельщики ждут чемпионата мира, многие — Олимпиады в Сочи.

Прошел всего лишь год, а кто теперь вспомнит про Сочи? Про отпуск, про тот, когда-то привычный порядок вещей, который сегодня кажется чем-то далеким, как доллар дешевле сорока рублей, как донецкий «Шахтер», который на домашней арене играет с каким-нибудь лондонским «Арсеналом».

Мир может довольно долго жить без войны, без глобальных потрясений, без хаоса. Долго, но не вечно. И чем дольше перерыв между глобальными потрясениями, тем эти потрясения сильнее. Это ненаучно, это даже антинаучно. Но тем не менее это так.

Без большой войны человечество жило почти 70 лет. После распада СССР стало казаться, что эта самая большая война вообще не случится в ближайшие полвека. Теперь ее тень все четче и чернее.

Народ стал злее, причем не только в России. Те, кто недоволен своей жизнью, тем укладом, который сложился в обществе, идут в ИГИЛ, в террористическое подполье на Кавказе и в Средней Азии. Или едут воевать с «укропами» и «ватниками» на стороне Киева или сепаратистов. А среди тех, кто хотел бы, но не едет по причине страха или каких-то личных проблем, растет и накапливается ярость и нетерпимость. Эта же нетерпимость культивируется государственной политикой, которая начала разделять людей на патриотов и национал-предателей, православных и всех остальных.

Начинается жажда крови. Как летом 1914 года. Когда по всей Европе народы неистово требовали войны, находили для нее оправдания, искали, где и в чем их страну обидели и ущемили другие державы. И сегодня жажда крови еще сильнее, чем тогда. Потому что свидетелей большой войны не осталось. Потому что стали культивироваться политкорректность, толерантность, мягкость, экологичность — а это всегда вызывает ненависть у той части населения планеты, которая озабочена выживанием, а не раздельным сбором мусора. Люди не понимают, что возможная грядущая война может за минуту перемолоть их в труху. Зато они хотят отрешиться от повседневных проблем, у них появляется представление, что мир изменится, если по нему хорошенько шарахнуть дубиной и окропить кровью.

И эти настроения масс неминуемо начинают подталкивать политиков к развязыванию конфликта. Ведь в ситуации, когда все слишком сложно, всегда хочется принять самое простое и жесткое решение, а сегодня избиратели в разных концах мира такое решение поддержат.

Мы медленно сползаем в пропасть.