Когда министр энергетики Александр Новак в начале марта докладывал президенту России о ходе переговоров с членами ОПЕК, явно ироническая реакция Владимира Путина – «Новак говорит, что практически со всем миром договорился» – свидетельствовала о скепсисе российского руководителя в отношении этих усилий.

И действительно, собеседники московского эмиссара обставили возможное согласие на заморозку нефтяной добычи такими условиями, которые делают манипуляцию рыночными объемами невозможной. Главное из этих условий – солидарность действий. Отказаться от повышения добычи и экспорта нефти собеседники Новака на словах были готовы, но только в том случае, если на аналогичный шаг пойдут все без исключения нефтедобывающие страны. А шансы на такой исход ничтожны.

Иран, который совсем недавно освободили от международного эмбарго на торговлю нефтью, решительно намерен отвоевать рынки, утраченные за время действия санкций, и вовсю наращивает добычу и экспорт. Да и сотни американских компаний, добывающих нефть из сланцевых пород, готовы в кратчайший срок восстановить уровень добычи. По заверениям технических экспертов в США, на это им потребуется менее 80 дней.

Потенциал добычи превышает возможности сбыта нефти, и превышение это может сохраняться не один год. Уход кого-то из поставщиков или даже группы поставщиков с рынка приведет к перераспределению рыночных ниш, но не к их сокращению. Освободившееся место быстро займут другие – те же иранцы или американцы. В условиях переизбытка товара и большого числа независимых игроков всякие попытки картельного сговора ради манипуляции ценами обречены на провал.

Новак утверждает, что с замораживанием добычи на январском уровне согласны страны, добывающие 73% мировой нефти, что, по его словам, составляет «критическую массу» для принятия такого решения. Однако в число единомышленников министр включает и те государства, которые на самом деле ничего подобного не планируют.

Внутри ОПЕК самыми гибкими инструментами по маневрированию нефтяными потоками обладает Саудовская Аравия. Она не раз доказывала, что способна не просто снизить или повысить объем добычи, но и организовать полномасштабное эмбарго на продажу нефти для целых регионов мира, как это было в ходе ближневосточных конфликтов. Вот только и саудовцы прекрасно понимают, что добровольный уход с рынка сейчас ударит по ним самим, а не по коммерческим конкурентам или политическим противникам. Министр иностранных дел Саудовской Аравии Адель аль-Джубейр в конце февраля заявил, что его страна не намерена влиять на нефтяные цены путем манипулирования объемами добычи и экспорта.

Предложенная Новаком встреча экспортеров нефти, где якобы будет принято решение о заморозке добычи, вполне может состояться, но желаемый результат вряд ли принесет. Члены ОПЕК уже привыкли к регулярным и даже чрезвычайным встречам, которые превращаются в бесплодную говорильню: их некогда могучая организация давно превратилась из картеля в дискуссионный клуб.

Роль России в инициативе заморозки цен выглядит, мягко говоря, неубедительно. Минэнерго не регулирует ни добычу, ни потребление, ни экспорт нефти. Это ведомство собирает отчеты компаний и организует составление никому не нужных и никого ни к чему не обязывающих бумаг вроде «энергетических стратегий» или «генеральных схем развития отрасли». Те, кто добывает и экспортирует нефть, Новака на подобные переговоры не уполномочивали. Для того чтобы хоть как-то подкрепить чиновное рвение, потребовалось обратиться за поддержкой к единственной силе, способной повлиять на поведение нефтяников, – к президенту страны.

Путин собрал нефтяников 1 марта, официально поручил Новаку продолжить работу с другими странами по заморозке добычи, а руководители восьми крупнейших нефтяных компаний России подтвердили, что согласны поддержать договоренность, если таковая будет достигнута.

Тонкость, однако, в том, что большинство компаний, представленных на совещании у президента, и без этого не замораживают, а даже сокращают объемы добычи – примерно на процент ежегодно. О прибавке в добыче регулярно докладывают не гиганты – «Роснефть», «Сургутнефтегаз», «Газпром нефть» и ЛУКОЙЛ, – а несколько малых предприятий, операторы ряда новых проектов, а также пара международных консорциумов, работающих у берегов Сахалина по особой налоговой схеме.

Их на встречу с Путиным не пригласили.

В целом кампания по пропаганде «заморозки добычи» на поверку оказывается всего лишь демонстрацией кипучей чиновничьей деятельности, не подкрепленной ничем реальным.