У Владимира Мединского случился конфликт с прокатчиками. Он продвигает российский фильм о выходе нашего человека в открытый космос – «Время первых», спродюсированный Тимуром Бекмамбетовым. А прокатчики говорят, что в первой половине апреля надо прокатывать американский «Форсаж 8», иначе российские кинотеатры попросту разорятся. В них и так не особо ходят, а если вместо потенциально кассового «Форсажа» поставить идеологизированный боевик, надежда собрать зал становится и вовсе иллюзорной.

Для российского кино соревноваться с американцами на жанровом поле весьма проблематично, да и с артхаусом у нас в последнее время дела обстоят так себе, что показала последняя «Ника»; чтобы снять успешный космический боевик, тут надо пародировать его и выворачивать наизнанку, что и обеспечило успех «Притяжению» Федора Бондарчука.

И вот сейчас я вынужден сказать ужасную вещь – независимо от качества, я в этой ситуации всецело поддерживаю Мединского, а не прокатчиков. Потому что у государства должна быть культурная политика, а полагаться на рынок в этой области самоубийственно. Иное дело, что эта культурная политика не должна быть стопроцентно идеологической и в огромной степени запретительной, и вообще она заключается не в том, чтобы нести в массы идеи почти двухсотлетней давности; но без нее тут никогда не будет серьезного кинематографа, потому что никакой Тарковский, никакой Иоселиани в прокате не обгонят ни «Клеопатру», ни даже «Кавказскую пленницу».

Хорошо помню, как Тото Кутуньо говорил автору этих строк в давнем интервью: в цензуре нет ничего хорошего, и все-таки железный занавес долго спасал советскую культуру от вала международной попсы. Я тогда совершенно его не понял и решил, что это он из вежливости сделал комплимент принимающей стороне. Однако с годами все сделалось наглядней. Российское искусство – прежде всего серьезное – нуждается в защите. Иное дело, что «Время первых» – никак не Авербах и даже не Герасимов, но все-таки и не «Живое», которое вторично насквозь и не вызывает у зрителя ни малейшего энтузиазма. «Время первых» – все-таки кино, и там снялись две главные звезды двух соседних поколений – Миронов и Хабенский. И идеологический посыл там далеко не так однозначен, и элемент пародии значителен, и вообще советский материал, как замечали еще Луцик и Саморядов, может стать основой первоклассного боевика. И попытки освоения этого материала Минкульт должен защищать и приветствовать, потому что это никак не защита идеологии, а помощь в осуществлении художественного эксперимента.

Я отлично понимаю, что спровоцирую этим заявлением вал обвинений в том, что завишу от Мединского и потому нахваливаю его, но вот беда, я сроду не взял от Минкульта ни копейки. И деятельность Мединского на его посту даже не бесит меня, а скорее забавляет, – и все-таки формировать оценки по принципу «Если он против, то я – за» в культуре чрезвычайно опасно, и сложная биография Бродского тому порукой. В культуре есть сферы, которые не окупаются без государственного патроната; это касается детской кинематографии, серьезного экспериментального кинематографа, издания научной литературы, да мало ли чего. И честное слово, я не понимаю, чем зависимость от спонсорской прихоти или внезапных взбрыков спонсорской любовницы, мечтающей о главных ролях, так уж лучше зависимости от Фонда кино.

Прокатчик может судить о зрительском потенциале той или иной премьеры, но диктовать культурную политику он не может. И разорение отечественного кинопроката связано отнюдь не с государственным диктатом, а с зависимостью все от той же коммерции, каковая развратила и одурила отечественного зрителя. Он был, как-никак, воспитан на шедеврах. А сегодня – не в последнюю очередь благодаря государственной политике в целом – ему безразлично все, потому что он ни в чем не видит смысла. Он одинаково равнодушен к Гайдаю, Копполе, Антониони, Брессону и Бессону. Его никаким Михалковым и даже Кончаловским не заманишь в кинотеатр. Ему одинаково трудно оторваться от дивана ради кинопремьеры, голосования или протестной акции. И если государство не поймет, что ситуация вялой безнадеги одинаково губительна для культуры, экономики и психики, оно добьется того, что на участках, на производстве и даже на фронтах будет так же пустынно, как в нынешних кинозалах.

Потому что культурные люди, которых у нас в последнее время так боятся, делают не только революции. Подъемы производства, выход в открытый космос и фильмы об этом делают тоже они.