Большой успех – большая проблема

Соединенные Штаты Америки – безусловный мировой лидер в области беспилотной авиации и одновременно обладатель наибольшего количества проблем с дронами. Вооруженные силы США используют ударные беспилотники более 20 лет, а география их применения покрывает все страны, где американские военные либо присутствуют в составе ограниченного контингента, либо ведут боевые действия. За это время ключевым подрядчикам в данной области было заказано несколько десятков уникальных машин. Правда, даже огромных денег, выделяемых Пентагоном на разработку, не хватило, чтобы довести до ума все дроны без исключения. До этапа принятия на вооружение добралось лишь несколько машин. В их числе оказались MQ‑1 Predator, RQ‑4 Global Hawk, RQ‑7 Shadow, RQ‑9 Reaper, RQ‑170 Sentinel и X‑47B.

Как правило, все БПЛА, заказанные по большей части в ударных конфигурациях и вылетавшие на боевые миссии в Афганистане, Ираке и Сирии, дополнительно оснащались специальной аппаратурой для мониторинга радиоэлектронной обстановки. До 2011 года США применяли беспилотники в относительно безопасных условиях, однако затем произошло то, что в корне поменяло подход американских специалистов к созданию таких машин.

4 декабря 2011 года в западной части Афганистана пропала связь с новейшим разведывательным дроном – малозаметным RQ‑170 Sentinel. А через пять дней Корпус Стражей Исламской революции опубликовал видео, на котором можно было рассмотреть знакомый треугольный силуэт пропавшего БПЛА. Минобороны США долгое время отрицало потерю беспилотника, однако после демонстрации и публичного отказа возвращать машину нехотя признало, что дрон действительно попал в руки иранцев. Этот инцидент во многом предопределил вектор развития БПЛА и поставил крест на нескольких уникальных проектах, разработка которых велась в интересах всех родов войск ВС США.

Единственным «выжившим» после скандала с перехватом RQ‑170 оказался беспилотный ударный конвертоплан V‑247 Vigilant, который строится для корпуса морской пехоты. Машина имеет несколько конфигураций – транспортно-десантную, санитарную и ударную, однако о планах закупок этой техники речь пока не идет.

Поменяли планы

Американские эксперты утверждают, что именно из-за инцидента с RQ‑170 пришлось свернуть разработку самой ожидаемой малозаметной беспилотной машины – Х‑47B, способной не только заниматься разведкой местности, но и нести внутри две корректируемые авиабомбы. Именно X‑47B на момент закрытия программы представлял собой пик американских военных технологий – этот БПЛА мог взлетать и садиться с палубы авианосца, что практически полностью закрывало потребности ВМС США в части ударных возможностей палубных авиакрыльев.

Теперь заказ на палубные ударные машины сокращен до нуля, а вся концепция сосредоточена на четырех ключевых направлениях: ударные машины для непосредственной поддержки войск и секретных операций, разведывательные высотные БПЛА, ударные беспилотники для поддержки самолетов оперативно-тактической авиации и беспилотные аппараты для боевых действий в космосе.

По двум последним направлениям идет особенно серьезная работа. Космическое пространство активно осваивает детище компании Boeing – беспилотник X‑37B. Он уже установил сразу несколько рекордов, в числе которых и максимально возможный общий срок пребывания на орбите, и наиболее длительный вылет, продолжительность которого составила 469 суток.

Прикрыты все направления

Другое стратегически важное направление – создание атмосферных реактивных беспилотников, способных действовать в одном строю с пилотируемыми истребителями. Концепция «управления стаей» хоть и не нова, однако в век нейросетей и машинного обучения решается на качественно ином уровне. Так, уже известно о создании платформы на базе нейросетей и искусственного интеллекта под названием Skyborg, первые технологические решения которой протестировали в рамках полета реактивного малозаметного беспилотника KRATOS.

Его испытания находятся на финишной прямой – согласно заявлениям американских военных, универсальную боевую платформу и самолет-носитель планируют доработать к 2023 году, и KRATOS, вероятно, станет не единственным ударным БЛА с искусственным интеллектом.

К этому же времени подрядчик обещает решить две ключевые проблемы: во‑первых, создать «защиту от большинства входящих угроз» – вероятно, речь идет о работе беспилотников в условиях активного и массового применения противником средств радиоэлектронной борьбы. Учитывая, что большая часть решений для KRATOS выстроена на базе пассивных датчиков и максимальной скрытности, можно предположить, что применять такие машины будут на тех участках фронта, где уничтожение ключевых объектов противника нужнее всего. Во‑вторых, речь идет об относительно дешевой платформе, а это значит, что KRATOS должен стать многочисленным.

Топтание на месте

Россия отставала и по-прежнему отстает от Соединенных Штатов в разработке большинства беспилотных систем. Многие ключевые проекты, например, такие, как ударный БПЛА «Скат», так и не нашли применения в войсках и остались лишь в виде наработанных решений и полноразмерных макетов. Тем не менее вопрос создания ударных БПЛА неоднократно прорабатывался на самом верху, и дело быстро сдвинулось с мертвой точки. Весна–лето текущего года должны стать переломными в этом отношении. Заместитель министра обороны России Алексей Криворучко в нескольких интервью утверждал, что на 2019‑й запланированы первые полеты двух самых ожидаемых российских машин – тяжелого БПЛА «Альтаир» и реактивного ударного дрона «Охотник».

Первое направление работ сначала вели в казанском ОКБ им. Симонова, однако после скандала и обвинений в адрес генерального директора «Альтаир» сменил прописку – его доводкой и адаптацией под опытно-боевое применение теперь занимается Уральский завод гражданской авиации. По имеющимся сведениям, машина готовится в качестве многофункционального комплекса: разработчик тестирует смешанные типы нагрузок, в состав которых входят не только фото- и видеоаппаратура, но и управляемые бомбы и ракеты.

По самым скромным оценкам, БПЛА «Альтаир» может выполнять большую часть задач, которыми сейчас заняты самолеты оперативно-тактической авиации и вертолеты армейской авиации. Он относительно дешев в производстве, а дальность беспосадочного полета на одной заправке вплотную приближается к 10 тыс. километров, что практически в два раза больше, чем у американских машин, построенных под аналогичные задачи.

Существенный прорыв удалось совершить и в создании реактивных беспилотников. На 2019 год намечен первый полет реактивного БПЛА С‑70 «Охотник», работа над которым с 2011‑го проводилась в рамках научно-исследовательских работ по проекту «Охотник-Б».

По своему назначению российский «Охотник» и американский KRATOS во многом схожи – обе машины проектируются как средство прорыва и уничтожения ключевых объектов противника. Однако на этом их сходство заканчивается – KRATOS, согласно требованиям ВВС США, больше представляет собой «расходный материал». С‑70, напротив, закладывался как многофункциональная высокотехнологичная машина, применять которую в едином строю можно будет вместе с истребителями пятого поколения. Профиль крыла, тип применяемого двигателя и почти три тонны боевой нагрузки говорят о том, что, в отличие от Вооруженных сил США, в российском военном ведомстве выбрали иной путь развития ударных машин, и пускать беспилотники «в расход» никто не собирается.

Другим представителем беспилотников тяжелого класса в России стал «Орион» – продукт группы компаний «Кронштадт», разработка которого велась в рамках НИР «Иноходец». Эта машина считается наиболее успешной и готовой к реальному применению – российские специалисты не просто создали и доработали отечественную систему управления, но и создали оптико-электронный комплекс с высоким разрешением, что вкупе с большой дальностью и продолжительностью полета выводит «Орион» на первое место в списке готовых к бою БЛА.

Свой собственный путь

Отказ от огромного количества БПЛА в России довольно просто объяснить – в условиях, когда средства ограниченны, целесообразнее создать две-три универсальные машины, чем экспериментировать с каждым направлением в отдельности. Существенных ограничений здесь для российских военных нет. До недавнего времени ключевой проблемой для применения беспилотников на максимальную дальность было отсутствие спутникового канала управления, однако к 2020–2023 годам, когда будет налажено серийное производство этих машин, на орбиту должны быть выведены и специальные спутники. Эта затея считается одной из наиболее затратных среди всех военных проектов последних лет, однако создать и довести до ума ее просто необходимо – без спутниковой группировки такого типа оперативное управление «дальними» БПЛА будет просто невозможно.

Другой существенный пробел – отсутствие беспилотников, способных совершать взлет и посадку на палубу корабля. Это направление, как утверждают источники «Профиля» в Минобороны, будут закрывать одним из последних. Решение ключевой задачи уже заложено и прорабатывается профильными ведомствами в рамках создания облика авианесущих кораблей будущего. На единственном авианесущем корабле в составе флота эти машины вряд ли появятся, а вот до центров подготовки летного состава палубной авиации их довезут. Ближайший срок – 2023–2025 годы.

Предполагается, что к этому времени будут решены все вопросы, касающиеся серийного производства машин для ВКС, и станет ясно, когда в эксплуатацию введут авианосцы нового типа.

Итого – ничья

Подход американских военных к разработке БПЛА можно назвать удачным лишь частично. Будучи избавлены от необходимости воевать с противником, в распоряжении которого находятся современные средства противодействия, подрядчики Пентагона совершили ряд критических ошибок, которые не устранены в серийных машинах до сих пор. Но это не мешает экспортировать ударные дроны. Есть данные о том, что американские RQ‑9 стоят на вооружении в Италии, Турции, Великобритании, а недавно этот список пополнила и Франция. Однако уникальную технологию американские специалисты по-прежнему продают поштучно, отказывая партнерам в закупке хотя бы десятка машин за раз.

Что касается экспорта российских ударных дронов, то этот путь пройти удастся не скоро. Отечественные БПЛА пока пользуются ограниченным спросом, и речь почти во всех случаях идет о тактических беспилотниках с дальностью полета десятков километров. Кроме того, не стоит ожидать, что «Альтаир» и «Охотник» пойдут на экспорт хотя бы через 10 лет после принятия на вооружение.

Скорее всего, беспилотники для российских военных (по крайней мере поначалу) будут продуктом исключительно для внутреннего использования. Однако даже с учетом серьезного отставания предприятиям российского ВПК удалось с нуля создать несколько машин, которые закрывают почти все существующие потребности всех родов войск в оперативных средствах наблюдения и нанесения ударов и сразу проектируются с учетом возможного противодействия со стороны противника.

Учитывая эти обстоятельства, можно утверждать, что у ВКС РФ в ближайшее время появится уникальная возможность перенаправлять самолеты оперативно-тактической авиации на другие задачи.

С боевым применением российских БПЛА («Альтаир» и «Охотник»), как отмечает источник журнала «Профиль», тянуть не станут – сразу после подтверждения оперативной готовности обе машины могут быть направлены для боевой работы в САР. После этого будут сделаны выводы относительно их будущего как в российской армии, так и на международных рынках.