Еще в начале 2024-го Запад как спонсор Украины определился со стратегией на ближайший год: оставаясь в обороне, попытаться измотать русские силы, чтобы свести дело к ничьей. Для Украины целью на эти 12 месяцев было показать, что она еще что-то может. Для России – постараться максимально ослабить Украину и ее армию.

Мы не будем рассматривать все подряд (это дело будущих историков), мы выделим четыре эпизода, которые определили ход конфликта в этом году.

Зима: последний день Авдеевки

18 февраля завершилась авдеевская эпопея, тянувшаяся с октября 2023-го. Пригород Донецка, Авдеевка, оставался последним крупным укрепленным районом на старой, возникшей еще в 2014-м, линии соприкосновения. Тридцатитысячный город с высотной панельной застройкой, с обилием подземных коммуникаций, с крупным промышленным предприятием (авдеевский Коксохим, не уступающий по размерам заводу «Азовсталь»), да еще и находящийся на возвышенности, – лучше для обороны не придумать.

Сергей Караганов: "Это надо прямо назвать Отечественной войной"

Первоначальный, осенний еще замысел состоял в том, чтобы в саму Авдеевку не соваться, вместо этого окружив ее с запада двумя сходящимися ударами по линии Бердычи – Орловка – Водяное. Однако ни массированная артподготовка, ни крупные по меркам СВО бронированные кулаки эффекта не дали, из требуемых 12 км продвинуться суммарно на двух фасах удалось лишь на полтора-два.

Именно в Авдеевке стало окончательно понятно: прежние методы наступления больше не работают – даже при отсутствии сплошных минных полей громадный перевес обороне дают дроны. Наличие круглосуточного воздушного наблюдения и высокоточного оружия (FPV) на уровне отделение–взвод в сочетании с качественной связью и спутниковым интернетом на передовой сводят на нет преимущества наступающей стороны в артиллерии и бронетехнике.

Надо отдать должное нашему командованию – оно быстро сориентировалось и перешло к тактике малых штурмовых групп по всему периметру находящегося в полуокружении города. Четыре месяца казалось, что окопная мясорубка в Авдеевке ни к чему не приведет. Однако истощение украинского гарнизона дало о себе знать: в десятых числах февраля с севера, через так называемые дачи, буквально за день-два штурмовым группам удалось прорваться в центр Авдеевки, затем перейти железную дорогу и рассечь город надвое, фактически отрезав южную часть. После этого ВСУ пришлось уходить из Авдеевки. Одновременно был почти без боя оставлен и Коксохим, который в других условиях мог бы держаться не один месяц.

Финал битвы за Авдеевку пришелся на вступление в должность нового главкома ВСУ Александра Сырского. И здесь проявились черты, ставшие при нем характерными для боев за многие другие города к западу от Авдеевки: стремление удерживать «фортецю» до последнего, слишком запоздалый приказ на отход, попытка обеспечить этот запоздалый отход резервами, которые должны удерживать фланги, и как итог – повышенные потери на фоне беспорядочного отступления, а то и просто бегства, а затем выстраивание нового фронта в нескольких километрах позади оставленного города.

Весна: война городов

Еще в 2023 году было понятно, что логика конфликта при позиционном фронте толкает стороны к усилению дальних атак. ВСУ доставили нам неприятностей, нанося удары натовскими крылатыми и тактическими баллистическими ракетами по Крыму и новым территориям (запрет Вашингтона на такие атаки по «старой» России был снят только в ноябре 2024-го), но главное – сама Украина смогла наладить массовое производство ударных дронов с дальностью выше 1500 км. С трудом обнаруживаемые радарами низколетящие машины стали доставать расположенные глубоко в тылу города – от Грозного до Мурманска и от Кубани до Волги. Заряда в 20–30 кг не хватает, чтобы нанести серьезный ущерб защищенным объектам или, скажем, энергетике, но весной сообщения о пожарах от «обломков сбитого БПЛА» на том или ином топливном хранилище или НПЗ начали поступать по нескольку раз в неделю.

Какие беспилотники наилучшим образом проявили себя во время СВО

Помимо ставших уже дежурными налетов дронов «Герань» и поражения особых целей Россия ответила системной работой по объектам энергетики. Серия ударов крылатыми и баллистическими ракетами в марте–апреле вывела из строя пять из семи крупных действующих украинских ТЭС и четыре из семи крупных ГЭС. Энергетика Украины была доведена до состояния, когда дальнейшая деградация начала бы напрямую сказываться на работе атомных станций и на общей целостности сети.

К осени, к сезону холодов генерация была частично восстановлена, плюс отработан импорт из Словакии, Венгрии и Румынии. Однако, по признанию Киева, от глобального блэкаута Украину отделяют два-три массированных удара.

Со временем в России научились неплохо выявлять и обезвреживать массовые налеты украинских БПЛА, которые теперь имеют громкие успехи, только если удар наносится по «девственным» областям. Одновременно усложнилась схема наших ударов: как правило, массированной атаке крылатыми ракетами предшествуют два-три дня налетов «Гераней»; несколько раз могут взлетать и имитировать запуски самолеты-ракетоносцы – считается, что все это делается для вскрытия позиций ПВО. Сами атаки выглядят как сложный танец: ракеты и БПЛА заходят на Украину с разных сторон, разными курсами, в разное время и несколько раз меняют направление уже над ее территорией; бывает, что одна-две ракеты-обманки кружат над Украиной несколько часов. По выявленным позициям ПВО наносятся удары гиперзвуковыми ракетами. Итог таких атак известен: отключения света по всей Украине, многочисленные видео прилетов в соцсетях и бодрый отчет повiтряных сил о том, что 90% целей сбито.

Эти очевидно лживые реляции об успехах у самих украинцев вызывают раздражение. Понятно, что, хотя отдельно взятые западные системы ПВО и обладают отличными характеристиками, этих систем слишком мало, чтобы прикрыть существенную часть целей. Впрочем, борьба с дронами класса «Герань» у Украины налажена более эффективно: их обнаруживают благодаря системе микрофонов на сотовых вышках и перехватывают мобильными группами на обычных автомобилях, оснащенных ПЗРК или стрелковым зенитным оружием. В последние месяцы тихоходные воздушные цели стали все чаще перехватывать FPV-дронами.

Лето: прорыв в Курскую область

После окончания маневренной фазы СВО весной 2022-го и перехода к войне на истощение сложился своего рода график: большую часть времени армия России имеет инициативу, а Украина раз в год пытается ее перехватить. Осенью 2022 года такой операцией стала Харьковская и отчасти Херсонская (успех), летом 2023-го – контрнаступ на Запорожье (провал). В 2024-м ВСУ решили удивить весь мир дерзким вторжением на «старую» российскую территорию.

Конфигурация российско-украинского фронта чем-то напоминает крепости времен татаро-монгольского нашествия: со стороны приступа они состояли из мощных многослойных укреплений с многочисленными башнями, а с тыла – чуть ли не из простого частокола. Так и здесь: плотность фронта на Донбассе, в Харьковской области и на Запорожье многократно выше, чем вдоль российско-украинской государственной границы, где до 2024 года практически не велось боевых действий.

Какими после вторжения в Курскую область могут быть варианты завершения СВО

В мае этим воспользовалась армия России, обеспечив к северу от Харькова полосу безопасности глубиной до 10 км, а 6 августа свой ход сделал Киев. Рейды через границу под ложным флагом происходили и раньше, но на этот раз в наступление, не скрываясь, пошли кадровые бригады украинской армии.

Рисунок операции повторял события в Харьковской области осенью 2022-го: пользуясь преимуществами в связи и разведке, создав на узком участке численный перевес, ворваться на легкой бронетехнике на территорию противника, быстро наводнить как можно большее пространство и вынудить сдать очаговые узлы обороны без боя. Плотный фронт таким образом прорвать невозможно, но этого и не требовалось: вдоль нашего рубежа находились только пограничники и усиленное боевое охранение, во многом состоявшее из срочников.

Достоверно неизвестно, какой была цель операции (вероятно, ВСУ хотели захватить Курчатов и Курскую АЭС). Но как бы то ни было украинское наступление стало вязнуть уже на второй-третий день, а спустя примерно неделю перешло в позиционную фазу. К тому времени под оккупацию попало около 1000 кв. км лесной и сельской территории Курской области. Из крупных населенных пунктов занят был только городок Суджа (6 тыс. жителей). Вместо атомной станции бойцам ВСУ пришлось записывать победные тиктоки на фоне суджанской «Пятерочки».

До осени обстановка характеризовалась встречными боями и подвижной, не всегда четкой линией фронта. Нанося удары с воздуха, ВС РФ стремились не допустить переброски через границу тяжелой строительной техники и сорвать тем самым возведение оборонительных укреплений. А начиная с сентября благодаря серии наших атак зона украинской оккупации была сокращена почти наполовину. Примечательно, что в урочище Ольговская роща украинцы попали в первое со времен боев за Мариуполь настоящее окружение – в нем оказались несколько сотен бойцов ВСУ.

Эффект от операции в Курской области для Украины получился сомнительный. Медийный выхлоп определенно был (на Западе заговорили, что ВСУ еще что-то могут, основательно павшие духом украинские медийщики и блогеры приободрились), однако все это не привело ни к увеличению военных поставок, ни к росту числа желающих пополнить ряды ВСУ.

В военном плане операция получилась скорее неудачной. Задним числом украинские источники объясняли курское вторжение необходимостью отвлечь российские силы с Донбасса. Но на деле вышло наоборот: это ВСУ месяц за месяцем приходится направлять под Суджу резервы, наиболее мотивированные бригады, нехватка которых остро ощущается на Покровском, на Кураховском и других направлениях, где Россия планомерно усиливает натиск.

По состоянию на конец декабря ВСУ контролируют примерно 500–550 кв. км в Курской области, а в Киеве прямо говорят, что любой ценой постараются удержаться там до инаугурации Трампа, чтобы использовать плацдарм как козырь в возможных мирных переговорах.

Осень и снова зима: русская штурмовая машина

Теперь посмотрим, как Россия реализует на поле боя стратегию истощения противника и что в этом плане изменилось за год. Наши действия после падения Авдеевки можно назвать тактическим оппортунизмом: давить по всему фронту, выявлять слабые места и наращивать натиск, пользуясь плотной дорожной сетью и возможностью оперативно перебрасывать резервы между различными участками фронта.

Фёдор Войтоловский: "Сейчас не идет война, ведущая к слому мироустройства"

Коль скоро армии России непринципиально, где именно наступать, этот метод работает – подобные авдеевскому кризисы обороны весной–летом стали для ВСУ регулярными, а сейчас, к концу года, происходят в нескольких местах одновременно.

Так, после Авдеевки ГВ «Центр» продолжила движение на запад, используя в качестве оси магистральную железную дорогу. Сначала наступление шло «обычными темпами» в 2-3 км в неделю, и казалось, что здесь не будет ничего, кроме бесконечных кровавых штурмов посадок, то есть фактически позиционного тупика.

Первым тревожным звонком для ВСУ стало неожиданное взятие небольшого поселка Очеретино, чей гарнизон подловили на ротации: на замену опытной, но истощенной бригаде зашла свежая, но состоящая в основном из недавно мобилизованных. Наше продвижение за день составило до 10 км (это очень много по меркам донецкого фронта). Ситуация для ВСУ усугубилась тем, что вытянувшийся вдоль железной дороги узкий «язык» срезать не удалось – провести контратаку «бусифицированные»
и наспех обученные солдаты оказались не в состоянии. В дальнейшем неоднородная стойкость одинаковых в теории соединений не раз станет причиной бегства с позиций бойцов ВСУ и падения укрепрайонов.

К осени у нашей ГВ «Центр» сложилась система: подойти к тому или иному населенному пункту, обложить его с флангов (на них, как правило, находятся менее стойкие части ВСУ), взять под огневой контроль тыловые коммуникации и, пользуясь преимуществами в артиллерии и авиации, методично ослаблять гарнизон, одновременно обжимая его со всех сторон. За год значительно выросла эффективность штурмовых действий: в зависимости от обстановки они проводятся либо заброской десанта на броне, либо малыми пехотными штурмовыми группами. Встречается и такая экзотика, как мотоциклетные десанты.

Серьезную роль стали играть высокоточные авиабомбы, оснащенные универсальным модулем планирования и коррекции (УМПК). Масштаб их применения вырос до сотен в день, а масса самих бомб – с 500 кг до трех тонн. По свидетельствам ВСУ, бывает, что в ходе штурма они вообще не видят противника: по ним несколько дней долбят КАБами и артиллерией до тех пор, пока в опорнике не остается лишь несколько полуконтуженных солдат, которых и берут «тепленькими» штурмовики.

Конечно, это идеальный сценарий, работающий далеко не всегда. Но можно констатировать, что за год русская армия хоть и не получила действенный стратегический инструмент прорыва фронта, но зато научилась с высокой степенью предсказуемости продавливать противника описанными выше тактическими приемами.

Какой должна стать Украина после завершения российской спецоперации

Так, во втором полугодии было освобождено шесть городов (в первом – лишь один) и 12 поселков городского типа, причем некоторые города – практически без боя. Этой осенью и зимой скорость продвижения нашей армии достигла максимальных показателей с апреля 2022-го, а отработанный на Авдеевском направлении метод тиражируется и в других местах.

Итогом года становится Кураховская операция, проводимая силами двух группировок войск (ГВ «Центр» и «Восток») на площади порядка 1200 кв. км. (а если считать со смежными операциями по охвату Покровска и Великой Новоселки, то до 2000 кв. км). Это еще не стратегические масштабы, но уже вполне оперативные: сражение за Авдеевку по этому показателю в 10–12 раз скромнее, а ведь помимо Курахово активные наступательные действия одновременно идут еще как минимум на семи направлениях – в районе Орехова и Великой Новоселке, на Покровск и Торецк, на Часов Яр и Купянск и, конечно, в Курской области.

***

К концу 2024-го ВСУ, по собственному признанию, оказались в тяжелейшем положении за все время конфликта. Из-за острой нехватки оружия и людей, из-за потери наиболее опытных и мотивированных кадровых военных, из-за массового дезертирства и отказов выполнять приказы украинской армии просто нечего противопоставить идущему непрерывно больше года и постепенно ускоряющемуся российскому наступлению.

Кажется, что на третий год боев ставка нашего Генштаба на истощение противника наконец начинает приносить плоды и количество переходит в качество. Нужно просто продолжать делать то, что мы делаем, – и рано или поздно ВСУ посыпятся.

Однако такая интенсивность боев дается России тяжело и, как и в любом вооруженном конфликте, не гарантирует победы. Главный вопрос следующего года, хватит ли у нас сил додавить Украину в рамках нынешней, добровольно-экспедиционной парадигмы? Если не хватит, то перед Кремлем в полный рост встанет вопрос мобилизации фронта и тыла. Альтернатива – предлагаемое Западом прекращение огня без подписания полноценного мирного договора, возможность которого Москва сейчас категорически отвергает.

Автор – сооснователь проекта «Ватфор»