Большая перемена: 2025 год показал, что мировая политика и баланс сил уже стали другими

Главное достижение международных отношений в 2025-м – это появление надежды на то, что мир все-таки пойдет по пути политических, а не революционных изменений. Впрочем, это не значит, что мы уже отошли от края пропасти и можно больше не бояться глобальной катастрофы. Расслабляться пока рано.

Уходящий год показал, что баланс сил в мировой политике – явление исключительно динамичное, его нельзя представлять в виде некоего статичного «порядка» на манер Венской или Ялтинско-Потсдамской систем. Мы, кажется, близки к ответу на вопрос, над которым ломали голову последние несколько лет: может ли возникнуть новое международное устройство без мировой войны? Ответ вырисовывается положительный, но такое устройство не будет похожим ни на одно из предшествовавших.

Государства и их тактические коалиции борются за то, чтобы в будущем их интересы учитывались в наибольшей степени. Однако практически все уже поняли: мир изменился, и произошло это относительно безопасным для всего человечества образом. Конечно, нельзя недооценивать драматизм конфликтов, имевших в 2025 году место на Ближнем Востоке, в Африке, Южной и Юго-Восточной Азии, но нужно понимать, что это – суррогаты глобальной войны. Даже украинский кризис при всем его трагизме остается прокси-формой разрешения противоречий, которые ранее неизбежно вели к мировой войне.

Больной человек Европа

В свою очередь, драматизм оценок и жестов обратно пропорционален тому, насколько уверенно себя чувствует та или иная держава. Поэтому совершенно не удивительно, что больше всего поводов тревожиться за судьбу мира давала в уходящем году Европа – именно ее крупнейшие государства совершенно не представляют себе, какие выгоды может им принести сравнительно мирное развитие событий. Более того, новый этап эволюции международного устройства и вовсе грозит оставить Европу за пределами баланса сил, на котором будет основано сосуществование ведущих мировых держав.

Террариум единомышленников: у Евросоюза больше нет образа будущего

Европейцы воспринимают происходящее исключительно болезненно. Именно эта их нервозность и взвинченность могут обернуться большими проблемами. В 2025-м мы столкнулись с совершенно новым феноменом: совокупность государств, стоящая сама по себе уже очень мало в международной политике и не способствующая прогрессу, сохраняет потенциал, позволяющий ей играть роль главного дестабилизатора.

Решить европейский вопрос все пытаются по-своему. США делают это путем нажима на своих заокеанских союзников, принуждают европейцев быть статистами, а не партнерами. Для Вашингтона вопрос самостоятельности Европы уже решен, о чем ее лидерам было прямо сказано вице-президентом Вэнсом на Мюнхенской конференции по безопасности. Россия также не горит желанием позволить Европе играть роль, не совпадающую с ее ментальными и физическими возможностями: декабрьские заявления президента Путина показали, что лимиты терпения в отношении западных соседей исчерпаны. Китай все еще рассчитывает оторвать Европу от США. Но и у него терпение на исходе, о чем свидетельствуют некоторые демонстративные шаги КНР. Например, в октябре глава МИД Германии вынужден был отменить визит в Пекин, потому что никто из тамошних чиновников не захотел с ним общаться. Да и последовавший декабрьский вояж в Китай президента Франции мало что дал даже двусторонним отношениям, не говоря уже о диалоге КНР – ЕС.

В свете вышесказанного возникает вопрос: можно ли включить Европу в систему баланса ведущих игроков, на которой будут основаны политические изменения мирового устройства? Задирая сейчас Россию, европейские политики думают, что таким образом обеспечат себе сносное положение в будущем. Но это заблуждение, и в 2025 году именно Европа стала тем самым «больным человеком», вызывающим интерес преимущественно в контексте обсуждения его наследства. Трагедия, которую нельзя допустить в наступающем 2026 году, – прямое столкновение России с утратившей рассудок Европой, которую США не смогут или не захотят одернуть. Это, наверное, сейчас самая большая угроза, поскольку нынешнему хозяину Белого дома и его команде свойственно некоторое легкомыслие.

Новый баланс

Для всех же, кроме Европы, по итогам 2025-го становится понятно, каким будет новый баланс сил. Его очертания внушают некоторый оптимизм. Основными участниками баланса становятся США, Россия, Китай, Индия и значительная группа стран, отказывающихся во внешней политике действовать под чью-то диктовку. Именно присутствие этой группы, называемой нами Мировое большинство, и обеспечивает равновесие между самыми могущественными державами. Нам подчас не нравится, что даже союзники России показывают зубы или колеблются между поддержкой ее в мировых делах и стремлением подружиться с иными участниками глобальной политики: в 2025-м таких эпизодов было немало. Но такие колебания не позволяют ни одной из великих держав добиться изменений в свою пользу чисто революционным, то есть подавляющим иные интересы способом.

Конкуренция и даже спорадические конфликты сохранятся, поскольку такова природа отношений между суверенными государствами. Но в ситуации, когда у всех крупных игроков, кроме Европы, есть образ собственного мирного будущего, эти конфликты не несут в себе угрозу всеобщего взаимного истребления. Поэтому самое важное в наступающем году – не позволить Европе втянуть всех в смертоносный конфликт, а самим продолжать движение в сторону мироустройства, более-менее удовлетворяющего государства, располагающие сейчас реальным весом в мировой политике. Говорить о том, что этот самый благоприятный сценарий гарантирован, значило бы вводить читателя в заблуждение. Однако именно сейчас мы впервые с окончания холодной войны видим признаки того, что новое неформальное соглашение между великими державами может быть достигнуто.

Россия, США, Китай

Основная причина наблюдаемых изменений – продолжающаяся демократизация международной жизни, обусловленная появлением альтернативы Западу в лице Китая и следующих за ним развивающихся стран. Двигателем изменений стало упорство и самопожертвование России: она, в который уже раз отстаивая свои интересы, тем самым определяет реальность всей мировой политики. В 2025-м американцы поняли, что им не хватает сил для победы над Россией и восстановления мировой гегемонии. Поэтому в начале года стартовал содержательный переговорный процесс по украинскому вопросу. А это значит, что и в целом по будущим отношениям в сфере безопасности в Европе.

Победы на краю земли

В центре этого процесса находятся российско-американские отношения во всем их многообразии. В 2025 году на этом направлении произошел прорыв: впервые за несколько лет состоялась встреча лидеров стран, способных уничтожить нашу планету. Августовские переговоры в Анкоридже мало напоминали саммиты времен холодной войны: тогда у СССР и США было намного меньше возможностей для маневра, и они жили в разных экономических реальностях. Контакты на высшем уровне, хоть и преисполненные взаимного уважения, были нацелены сугубо на то, чтобы не допустить решительного столкновения, поскольку стратегически стороны были обречены вести игру с нулевой суммой.

Теперь мировая политика и экономика дают обеим странам намного больше пространства, где Москва и Вашингтон могут реализовать свои интересы в динамичном дипломатическом взаимодействии. Мы видим, что прогресс в стабилизации двусторонних отношений дается нелегко и украинская проблема представляет собой только одно, хотя и важное, направление. Намного более значимо, как две ядерные сверхдержавы смогут определить области, где взаимодействие отвечает их национальным целям развития.

Именно этот вопрос стал, как представляется, основой возникшего после холодной войны столкновения интересов: в США видели в России только сырьевой придаток либерального мирового порядка. К 2025 году этот порядок уже стал достоянием истории, и нашим странам предстоит выстроить баланс между объективной невозможностью союзнических отношений, с одной стороны, и взаимным признанием интересов – с другой. Вашингтон перестал талдычить о «стратегическом поражении России», но это не значит, что теперь он нам симпатизирует. Москва, надо думать, также понимает, что даже гипотетический компромисс по европейским делам – еще не повод отказываться от конкуренции на других направлениях.

Развод по-американски: США и Китай перешли от тарифной войны к противоборству режимов экспортного контроля

Одновременно американцы перешли к стадии торга с Китаем, предварив его серией решительных мер экономического давления – правда, уже в качестве дипломатического инструмента. Пекину предлагаются новые форматы диалога, которые могли бы стать альтернативой экономической взаимозависимости или жесткой конкуренции «по всем фронтам». Сам Китай проявлял в 2025 году традиционную для себя сдержанность, оценивая способность США наращивать экономическое и политическое давление. Сосредоточившись после пандемии ковида на внутренних изменениях, КНР сейчас играет «от обороны», предпочитая выжидать и пользоваться ошибками главного визави. В то же время Пекин иногда позволяет себе показать зубы в отношениях с такими странами, как, например, Япония.

Разумеется, не стоит думать, что позитивные изменения в международной политике связаны исключительно с тем, что происходит в США. Спору нет, Соединённые Штаты – все еще самая мощная (экономически и военно-политически) держава. Однако безудержная активность Дональда Трампа в 2025 году – это не борьба за мировое господство, а естественная для межгосударственных отношений конкуренция в условиях, когда такое господство уже недостижимо. Просто у Америки по-прежнему больше всего ресурсов, а социально-экономическая модель позволяет правительству ими весьма непринужденно распоряжаться.

Интеллектуальные игры

Как уже было сказано, 2025 год можно будет считать точкой отсчета системных политических изменений. Они, как это часто бывало в истории, имеют и техническое измерение: в этот раз изобретением, сопоставимым с колесом или печатным станком, стал искусственный интеллект. Разгон соревнования в этой области ведущие мировые игроки начали брать еще в 2024 году. В январе 2025-го в игру ворвался Китай, создавший собственную универсальную модель генеративного ИИ под названием Deepseek и предложивший миру сравнительно свободное использование своих технологических решений.

Европа в сфере высоких технологий постепенно становится придатком США. Все, на что она может рассчитывать, – это обеспечить себе минимальные возможности в позиции младшего партнера. Добивается этой цели ЕС через регулирование. Поскольку собственных разработок у европейцев нет, это единственный доступный им инструмент. Для России вопрос самостоятельности в сфере ИИ остается открытым, но пойти по европейскому пути она не может – статус глобального игрока не позволяет ей просто примкнуть к Китаю.

Минувшим летом – осенью главные мировые державы, Россия и США, провозгласили собственные стратегии в области ИИ, смысл которых – установление большего государственного контроля над развитием этой технологии под видом его всесторонней поддержки. Поведение довольно типичное с точки зрения исторического опыта: политика всегда стремится взять под контроль идеологию и технологию, сделать их частью силовых возможностей государства.

Таким образом, 2025-й не только прошел под знаком всеобщей одержимости ИИ, но и стал переходным в очередном витке отношений государства и всего того, что ему по своей природе изначально не подчиняется. Уже очевидно, что ИИ влияет на многие области человеческой деятельности. Однако было бы преувеличением сказать, что соревнование здесь станет центральным элементом мировой политики: хотя бы потому, что государства ставят ИИ под контроль и будут использовать наравне с прочими ресурсами.

Внутреннее определяет внешнее

Уходящий год показал, что дипломаты – самые беззащитные участники международного общения. В первую очередь потому, что имеют дело с последствиями для мировой политики процессов, повлиять на которые совершенно не в состоянии: внутренних трансформаций, через которые сейчас проходят практически все общества. Значимость внутренней политики государства для того, как выглядит его поведение на мировой арене, выросла в 2025 году неимоверно и в дальнейшем продолжит расти.

Не тот русофоб, что Россию громче клянет

Это, конечно, естественный процесс. Однако эта естественность не отменяет того, что он ставит перед дипломатическими искусством и практикой все более серьезные вызовы. Мы видим, что даже державы, раньше умевшие отделять внешнеполитическую стратегию от политики («островные» США или гигантские Китай с Индией), уже не в состоянии это сделать. Дипломатия Дональда Трампа – продукт внутренних процессов в американском обществе в гораздо большей степени, чем отстаивание постоянных интересов Америки, определяемых ее географическим положением.

То же самое касается Европы, чьи политические элиты окончательно запутались в отношениях с собственными гражданами и изо всех сил стараются создать у тех иллюзию военного времени. Война действительно может случиться, но как раз потому, что европейские политики убеждают общество, будто существуют внешние вызовы, перед которыми меркнут любые внутренние проблемы (среди которых видное место занимает некомпетентность властей).

Россия традиционно строит внешнеполитический курс в теснейшей увязке с внутренними процессами. И те трения, что периодически возникали в 2025 году с некоторыми друзьями и соседями в Центральной Азии или Закавказье, стали продуктом внутреннего развития наших стран, вызовов, на которые они отвечают, укрепляя свою социально-политическую стабильность. Особенность современного мира: идеальная модель политического и экономического развития отсутствует, каждое государство ищет ответы на возникающие вызовы, исходя из своего опыта, возможностей и предпочтений. Причем ответы эти тоже не будут данными раз и навсегда.

*****

Альтернативой приведенной в этой статье оценке значения 2025 года для международной политики и тем более прогнозам на будущее является только глобальная военная катастрофа. Однако ее последствия окажутся настолько страшны, что упрекнуть автора этих строк за неверность анализа будет, скорее всего, просто некому.

Автор – программный директор клуба «Валдай», научный руководитель ЦКЕМИ НИУ ВШЭ