Террористическая группировка «Исламское государство» (ИГ, запрещена в России) потеряла иракский Мосул – город, где три года назад ее лидер Абу Бакр аль-Багдади провозгласил создание «исламского халифата» (на минувшей неделе, кстати, опять появились сообщения, что он погиб). Вот-вот будет освобождена сирийская Ракка – вторая «столица» террористов. Но означает ли это конец «Исламского государства»? И что ждет Ирак и Сирию?

Поводов для оптимизма пока нет. Причин две. Первая – о поражении ИГ говорить еще рано, вторая – группировка не единственный источник сирийских и иракских проблем, вернее, она их следствие, а не причина. В какой-то мере борьба с ИГ сплачивала различные силы на Ближнем Востоке, теперь игроки начинают разыгрывать свои индивидуальные партии.

Не государство, но группировка

К концу июня ИГ потеряло около 60% от той территории, которая находилась под его контролем в январе 2015 года (с 90 800 до 36 200 кв. км), а ежемесячные доходы группировки снизились в среднем на 80% (с $81 млн до $16 млн). Эти данные приводят эксперты IHS Markit.

Но бои продолжаются. ИГ удерживает территорию в районе сирийско-иракской границы, еще предстоит битва за Дейр-эз-Зор (город на северо-востоке Сирии) и соседние с ним населенные пункты. Кроме того, ИГ прекрасно владеет тактикой партизанской войны, угроза терактов на освобожденных территориях вполне реальна. В ближайшей перспективе не исчезнет и сеть ИГ за пределами Ирака и Сирии, вне зависимости от того, как будут развиваться события в этих странах. Террористическая активность может только возрасти, тем более что оставшиеся у группировки источники финансирования по большей части внешние.

Нельзя забывать и о том, что в некоторых районах Ирака и Сирии ИГ смогло продержаться несколько лет именно за счет сотрудничества с местным населением. Доля иностранных наемников в группировке была велика, но удерживать Мосул и Ракку без поддержки местных племен было бы невозможно. Теперь многие сторонники ИГ просто растворятся внутри освобожденных районов. СМИ уже рисуют схемы, как остатки группировки в Ираке смогут превратиться в аналог мафии и будут отмывать накопленные деньги. Нельзя исключать и перерождения группировки ИГ, которая сама когда-то вышла из рядов «Аль-Каиды» (запрещена в РФ) и превзошла ее. Т.е., если даже ИГ перестанет существовать в качестве «государства», это не означает его конца как группировки, даже под другим названием. Впрочем, проблем хватает и без ИГ.

Подвешенные проблемы

Одновременно с тем как слабеют позиции ИГ, в Ираке и Сирии выходят на первый план старые проблемы, решение которых было отодвинуто ради борьбы с терроризмом.

Одновременно с позиции силы заговорили курды. Сейчас под их контролем находятся практически все районы, которые они оспаривали у центрального правительства. Не дав ИГ продвинуться на север, курды заплатили за это кровью. И уходить они никуда не собираются. Напротив, настаивают на включении этих территорий или в свою автономию, или в будущее курдское государство. Курды торгуются. Багдад понимает, что с учетом множества внутренних противоречий возможностей для маневра у него не так уж и много.

Иракское правительство с трудом балансирует не только на внутренней арене, но и на внешней. В последние годы Багдад тесно сблизился с Тегераном. Это естественно: в Ираке шииты составляют большинство, глава правительства – шиит. И именно Иран помог Ираку на первых порах противостоять ИГ. При этом из-под иранского влияния Багдад пытается вывести Саудовская Аравия. Да и США тесный союз Багдада и Тегерана не по нраву. Однако иракские власти заявляют, что уровень сотрудничества понижен не будет. Другой вопрос, кто будет платить за восстановление экономики Ирака и какие требования выдвинут иракские спонсоры. Кроме того, активное вмешательство Тегерана во внутренние проблемы Ирака не способствует достижению межконфессионального согласия в этой стране. Но пока альтернативы Ирану в качестве проверенного союзника у Ирака нет.

Сирийский разлом

Как и в Ираке, внутренний хаос в Сирии (гражданская война, усугубившаяся вмешательством внешних сил) послужил плодородной почвой для ИГ. Ослабленная армия, бесконтрольная граница, все воюют против всех. ИГ стало удобным зонтиком для самых радикальных сирийских сил, но были и те, кто воспринял группировку в качестве конкурента.

Парадоксально, но борьба с ИГ объединила в Сирии самые разные силы: разрозненные отряды вооруженной оппозиции, курдов, правительственные войска, шиитское ополчение вместе с «Хизбаллой», западную коалицию, Россию и даже террористов из «Джебхат ан-Нусра» (запрещена в РФ). Враги ИГ искали компромиссы, разграничивали зоны ведения боев и просто порой закрывали глаза на действия своих вынужденных союзников или союзников союзников. Ради борьбы с ИГ на второй план ушли разговоры о будущем политическом устройстве Сирии и судьбе ее президента Башара Асада. Но это не значит, что каждая из сторон конфликта отказалась от продвижения своих интересов. Для кого-то противостояние ИГ стало возможностью закрепиться в определенных районах, для кого-то – «обелить» собственные действия и заручиться поддержкой внешних сил, объявивших войну международному терроризму.

Россия оказалась участником практически всех переговорных процессов, которые идут вокруг Сирии, и посредником между различными группами интересов. И теперь российским дипломатам предстоит доказать, что они умеют договариваться со всеми. То, что Москва и Вашингтон нашли точки соприкосновения в сирийском конфликте, не может не радовать. Но возникает вопрос: как сближение российско-американских позиций отразится на связях Москвы с Тегераном и Анкарой? Не потеряет ли Москва и доверие Дамаска?

На примере реализации плана юго-западной зоны деэскалации будет видно, кто в какую игру играет. Российские и американские дипломаты отмечают, что этот опыт может быть перенесен на другие зоны. Только будет ли он положительным? Предыдущие попытки деэскалации и различные варианты перемирий были провалены. Обычная ситуация – как только США и Россия находят общий язык относительно сирийского урегулирования, как случается провокация и все начинается сначала. Авторство провокаций приписывается разным сторонам – Дамаску и Тегерану, а также радикальным оппозиционным группировкам.

Проблема сирийского урегулирования в том, что все стороны оказались заложниками друг у друга. Никто не хочет выходить из игры, вступает в вынужденные союзы, но союзникам не доверяет. Противостояние ИГ было единственной общей целью для всех сторон, и теперь борьба за Сирию, да и за Ирак разгорится с новой силой.