На минувшей неделе суд в Китае приговорил к пожизненному заключению за взятки на общую сумму $11 млн. Лин Цзихуа, который с 2007 по 2012 год занимал пост начальника Канцелярии ЦК КПК, будучи одним из ближайших сотрудников тогдашнего руководителя страны Ху Цзиньтао. Несколькими днями ранее председатель КНР Си Цзиньпин, выступая на торжественном собрании по случаю 95-летия Коммунистической партии Китая (КПК), назвал коррупцию главной угрозой национальной безопасности страны.

С коррупцией в Поднебесной воюют десятилетиями – за последние 30 лет за мздоимство было наказано около миллиона человек – поистине китайский размах. Однако до недавнего времени каких-либо прорывов на этом направлении замечено не было. С приходом Си Цзиньпина китайские власти взяли на вооружение новую стратегию борьбы с застарелым пороком и неожиданно для многих добились некоторого успеха. «Профиль» попытался разобраться, как работает китайская антикоррупционная модель.

Коррупционная преемственность

Нынешняя кампания китайских властей против коррупции – не первая в истории страны. Исторически Китай – страна с развитой бюрократической системой, поэтому культура взяток в Поднебесной всегда была широко распространена. Борьба со взяточничеством была актуальным лозунгом не только для Си Цзиньпина, но и для его предшественников Ху Цзиньтао и Цзян Цзэминя. Так, рассказывая об успехах в борьбе с коррупцией перед XVIII съездом КПК (проведенным в 2012 году, на котором генеральным секретарем вместо Ху Цзиньтао был избран Си Цзиньпин), агентство «Синьхуа» приводило следующую статистику: с октября 2007 года по июнь 2012 года органы надзора и проверки дисциплины по всей стране приняли более шести с половиной миллионов жалоб на коррупцию чиновников, по которым было возбуждено более 643 тысяч дел, из них было завершено 639 тысяч и наказано более 668 тысяч партийных чиновников. В числе наказанных были и крупные партийные «шишки» – Бо Силай (глава горкома партии Чунцина), Лю Чжицзюнь (министр железных дорог КНР), Сюй Цзунхэн (мэр города Шэньчжэня) и другие.

Однако этих мер было явно недостаточно. Уровень коррупции продолжал расти. Центральный банк КНР в своем отчете со ссылкой на данные Китайской академии общественных наук, в частности, сообщал, что с середины 90-х годов по 2012 год из Китая сбежало за границу или же пропало без вести от 16 до 18 тысяч партийных функционеров, а также чиновников органов безопасности, юстиции, государственных предприятий и китайских ведомств, расположенных за границей.

В отчете также говорилось, что беглецы прихватили с собой в общей сложности около 800 млрд юаней ($127 млрд). В китайском языке в это время даже появился термин «голый чиновник», который обозначал госслужащего, чьи семья и сбережения находились за границей, пока он работал в Китае. Согласно оценкам, приведенным в Huffington Post, в 2012 году у 187 из 204 ЦК КПК 17-го созыва были ближайшие родственники, которые имеют вид на жительство или же гражданство США и стран Европы, что составляет 91%; у 142 из 167 членов, вошедших в ЦК после XVII съезда (85%), и 113 из 127 членов Центральной комиссии по проверке дисциплины (89%) есть прямые родственники, проживающие за границей.

«Китайская элита вполне осознавала риски столь сильно пронизанной коррупцией системы, – отмечает заместитель директора Института стран Азии и Африки МГУ Андрей Карнеев. – Высокие темпы роста экономики, которые обеспечивали режиму легитимность, оказались не вечны. С появлением экономических проблем очень медленно, но начало расти недовольство народа образом жизни чиновников, уровнем коррупции».

В результате борьба со взятками стала одним из приоритетных направлений внутриполитического курса Си Цзиньпина, избранного генеральным секретарем ЦК КПК на XVIII съезде партии в ноябре 2012 года. На съезде китайский лидер объявил о начале политики «нулевой терпимости» к коррупционерам. Причем, как подчеркнул Си Цзиньпин, борьба должна вестись «и против мух (мелких взяточников. – «Профиль»), и против тигров (крупные коррупционеры)».

Четыре удара товарища Си по коррупции

Новая антикоррупционная кампания сперва была воспринята как в самом Китае, так и среди зарубежных экспертов с некоторой долей скептицизма – как уже отмечалось выше, многие китайские правительства называли борьбу со взятками своей целью, но в итоге ничего не менялось. Однако в этот раз Пекин был настроен всерьез. «Нынешнюю кампанию отличает несколько моментов – прежде всего масштабы и длительность, – отмечает старший научный сотрудник Центра исследований Восточной Азии и ШОС МГИМО Игорь Денисов. – Фактически антикоррупционные разоблачения продолжаются непрерывно с момента прихода к власти Си Цзиньпина осенью 2012 года. Они затронули очень широкий круг чиновников разного уровня – и центрального аппарата, и провинциальных ведомств». В этом году Центральная комиссия по проверке дисциплины (ЦКПД) вплотную подобралась к партийному ядру – проверку пройдут сама ЦКПД, отдел пропаганды Компартии, Государственный комитет по реформам и развитию, Комитет по контролю и управлению государственным имуществом Китая, министерство промышленности и другие ведомства.

Наказания за коррупцию в Китае традиционно суровы. За взятки на сумму от 100 тысяч юаней (540 тысяч рублей) полагается срок от 10 лет до пожизненного в трудовом лагере с конфискацией имущества. В случае отягчающих обстоятельств виновному грозит расстрел.

Наряду со старыми методами борьбы со взятками ЦКПД начала вводить и новые методы. Так, при Си Цзиньпине к антикоррупционной кампании начали активно привлекать население – к примеру, в 2015 году вышло специальное антикоррупционное мобильное приложение, через которое граждане могут сообщать о случаях неподобающего поведения чиновников. Только за 2015 год через него поступило 2,8 миллиона жалоб.

Еще одной мерой, предпринятой КПК, стало введение ограничений на роскошь для госслужащих. В партии с приходом Си Цзиньпина идет активная кампания по борьбе с «разложением». Госслужащих призвали сказать «нет» шикарным банкетам, поездкам за государственный счет, закрытым увеселительным заведениям, дорогим подаркам и использованию роскошных служебных автомобилей. Чиновникам запретили принимать подарки и сувениры, летать в командировки они обязаны экономклассом (исключение сделано только для госслужащих министерского ранга). Особенно неприятным для китайской номенклатуры стало решение ЦК КПК не продвигать по службе работников, жены и дети которых постоянно проживают за рубежом.

Под регламентацию попала даже обыденная жизнь – членам партии запретили посещать фитнес-клубы, ездить в Гонконг, играть в казино в Макао, устраивать пышные похороны родственникам. До недавнего времени член КПК не мог даже поиграть в гольф – это правило отменили в качестве небольшого послабления. «В целом жизнь чиновничества подводится под конфуцианский образ «благородного мужа», согласно которому чиновник должен быть примером скромности», – отмечает Андрей Карнеев.

Многие из перечисленных требований были введены еще во времена Ху Цзиньтао, однако только сейчас члены КПК начинают им активно следовать. Сам Си Цзиньпин и другие члены Постоянного комитета Политбюро являют собой пример для рядовых членов партии – демонстративная простота в одежде, минимум окружающей роскоши, даже в поездках по стране они предпочитают ездить не на лимузинах, а в микроавтобусах.

Наконец, власти борются со взяточничеством, повышая зарплаты. «Зарплаты у чиновников абсолютно нищенские, самая высокая зарплата во времена Ху Цзиньтао была в районе 1000 долларов в месяц, – говорит руководитель программы «Россия в Азиатско-Тихоокеанском регионе» Московского центра Карнеги Александр Габуев. – Понятно, что для лидеров второй экономики мира это неприемлемо. И, учитывая масштаб соблазнов, это порождает почву для коррупции». В результате за последние 4 года уровень зарплат вырос вдвое, и это не предел.

Игра престолов по-пекински

Столь масштабная антикоррупционная кампания, по мнению некоторых экспертов, была развернута не столько ради борьбы со взятками, сколько для реализации определенных планов Си Цзиньпина по консолидации вокруг себя власти в стране. «Очищение госаппарата – это одна из целей, но основная цель – это укрепление личной власти Си Цзиньпина и приведение партии и партийной бюрократии в максимально покорную форму для продолжения политического курса генсека КПК», – считает Александр Габуев.

Одним из звеньев этой политики Игорь Денисов считает масштабные реформы в Народно-освободительной армии Китая (НОАК), для чего Си Цзиньпину необходимо повысить лояльность силовиков центральному руководству. Поэтому антикоррупционные расследования проводятся сейчас и в армии, и в спецслужбах. По мнению эксперта, для Си Цзиньпина разоблачение «тигров» в НОАК важно не только как демонстрация решимости в борьбе с коррупцией, но и как серьезный шаг по укреплению вооруженных сил и своего личного авторитета. «В связи с масштабными планами реформ НОАК необходима уверенность и в полной лояльности военнослужащих, и в чистоте армейских рядов. По сути, борьба с коррупцией, жесткая партийная дисциплина, беспрекословное следование указаниям центрального руководства рассматриваются Си Цзиньпином в числе ключевых мер, необходимых для повышения боеготовности НОАК», – говорит Игорь Денисов.

Другой важной целью Си Цзиньпина Александр Габуев считает подготовку страны к масштабным экономическим реформам. «В ноябре 2013 года на пленуме была принята амбициозная программа экономических реформ на следующие 30 лет. Если огрублять, то смысл простой – государство должно из собственника превратиться в регулятора. Оно должно продавать госкомпании на рынке, чтобы их покупали частники, а командные функции сохранять за счет того, что оно создает правила игры». Эти реформы имеют своей целью создание в Китае равноправного рынка. Сейчас госкомпании могут легче выбить себе госкредиты или решить кучу вопросов в ущерб частникам просто потому, что они – государство. Эту возможность у них хотят отобрать», – говорит эксперт.

Свое недовольство чиновники стараются не проявлять явно. Связано это, по мнению Игоря Денисова, не только с закрытой политической культурой Китая, но и с тем, что Си Цзиньпину удалось гораздо быстрее консолидировать власть, чем его предшественникам. Кроме того, от значимого участия в принятии решений оказались отстранены представители прежних поколений, которые могли бы воспрепятствовать очищению партии.

В целом чиновники предпочитают не спорить, а выводить капиталы и уезжать из страны. «Неформальные оценки оттока капитала – около триллиона долларов в год. Формальные оценки меньше – понятно, что деньги уходят и из-за того, что юань обесценивается и экономика тормозит, но и чиновники выводят очень много средств. Это видно по различным торговым декларациям и импорту через Гонконг. Допустим, приходит в Гонконг якобы товар, чиновник платит деньги в Гонконг за его получение, а на самом деле никакого товара нет. Разницы в цифрах импорта гонконгской таможни и материковой таможни как раз показывают вывод капитала», – рассказывает Александр Габуев.

Вслед за своими капиталами следуют и сами чиновники. Так, младший брат Лин Цзихуа Лин Ваньчэн занимался в КНР бизнесом, однако в 2013 году, когда было начато следствие против брата, уехал в США. Там он купил дом в Калифорнии за $2,5 млн и сейчас собирается получить политическое убежище. На Запад бежали управляющий филиалом Банка Китая в Харбине Гао Шань, бывший начальник транспортного управления провинции Гуйчжоу Лу Ванли и многие другие.

От того, насколько КПК, как правящая партия, сумеет эффективно контролировать поведение чиновничества во всех сферах, в значительной степени зависит способность системы поддерживать свою легитимность в глазах населения страны. С этим, по мнению Игоря Денисова, как раз и связан контроль над потреблением и поведением чиновников. «Вопрос, задержатся ли на этом этапе или все-таки перейдут к реализации выдвинутого самим Си Цзиньпином лозунга – «запереть власть в клетке системы», то есть сделать так, чтобы органы власти функционировали по строгим и понятным правилам».