Над всей Кореей безоблачное небо

Размещение в Южной Корее системы ПРО THAAD началось только 7 марта, хотя решение об их переброске на Корейский полуостров было принято еще в начале 2016 года. 6 января 2016‑го Пхеньян сначала провел очередное ядерное испытание, а через месяц запустил с полигона Сохэ ракету-носитель, которая доставила на околоземную орбиту спутник. После этого южнокорейское руководство сообщило, что достигло договоренности с Вашингтоном по поводу размещения в стране противоракетных комплексов.

«Это неизбежное решение с учетом существующей угрозы со стороны КНДР», – объявил тогда на брифинге начальник управления общей политики министерства обороны Республики Корея Рю Чже Сын.

Итоговая договоренность, однако, была достигнута только сейчас. Катализатором послужил запуск сразу четырех северокорейских баллистических ракет, которые, по сообщениям южнокорейских и японских представителей, пролетев около тысячи километров, упали в Японском море. В Токио заявили, что по меньшей мере три из них рухнули в японской исключительной экономической зоне.

Решение о размещении американской ПРО было согласовано с администрацией Дональда Трампа, который, согласно информации телеканала CNN, считает КНДР врагом США № 1. Когда в Малайзии был убит брат лидера КНДР Ким Чен Ына Ким Чен Нам, CNN со ссылкой на источники в администрации Трампа сообщил, что в Белом доме обсуждается силовой вариант смены власти в Северной Корее. Главный аргумент «ястребов» – «непредсказуемость» северокорейского руководства, которое осуществляет пуски ракет, не оглядываясь на соседей и угрожая их территории.

Опора на собственные силы

Понять, почему КНДР с завидной регулярностью осуществляет пуски ракет, поможет происходящее не только в этой стране, но и в соседней Южной Корее, считает заведующий отделом Кореи и Монголии Института востоковедения РАН Александр Воронцов. «Последние несколько лет у власти в Южной Корее находились правые консерваторы из партии «Сэнури», которые традиционно выступают за более жесткую политику в отношении КНДР», – отмечает эксперт.

За два года в Сеуле и Вашингтоне сложилась точка зрения, что северокорейский режим находится на грани своих возможностей. «Надо немного поднажать санкциями, и он рухнет», считали в Белом доме», – поясняет Воронцов. Исходя из этих соображений, в администрациях Барака Обамы и президента Южной Кореи Пак Кын Хе был взят курс на смену режима в КНДР. «Южнокорейская и американская администрации, по сути, отказались вести продуктивный диалог с Пхеньяном. И хотя Пак Кын Хе произносила миролюбивые речи, все это осталось на словах. При ней все сотрудничество было свернуто и взят курс на объединение по немецкому варианту», – уверяет эксперт.

Южнокорейское правительство не только закрыло совместную экономическую зону с КНДР, где трудились северокорейские рабочие, но и сделало еще несколько весьма провокационных шагов. Так, в феврале Сеул в четыре раза увеличил сумму вознаграждения для северокорейских перебежчиков, «которые предоставят информацию о правлении Ким Чен Ына». Теперь эта сумма составит 1 млрд вон ($860 тысяч), тогда как ранее она не превышала 250 тысяч вон. Все это вызвало новую волну страхов в КНДР перед возможным вторжением и привело к ускорению разработки оборонных программ страны. Ядерные испытания и пробные пуски ракет, в свою очередь, спровоцировали волну страхов уже в Южной Корее.

В итоге за последний год значительно обострилась «война слов». Так, после убийства брата лидера КНДР Ким Чен Ына Ким Чен Нама в Малайзии южнокорейские власти потребовали приостановить членство КНДР в ООН. А КНДР, запустив 6 марта четыре ракеты, назвала это тренировкой удара по базам США в Японии.

«Нынешние пуски северокорейских ракет – это реакция на масштабные американо-южнокорейские военные учения, в которых принимают участие до 300 тысяч солдат, – отмечает Александр Воронцов. – Учения подобного масштаба проводятся Сеулом и Вашингтоном каждые полгода. Прошлые были в августе. И это время традиционно характеризуется нарастанием напряженности». Последнее ядерное испытание КНДР также было проведено после таких военных учений в сентябре прошлого года.

«Если для Южной Кореи гарантией неприкосновенности являются американские вооруженные силы, то Пхеньян предпочитает рассчитывать на себя, не полагаясь в вопросах безопасности целиком на Пекин. Поэтому он развивает собственные ракетные силы», – говорит эксперт.

Взгляд из Сеула

Тем временем Южная Корея переживает не самый простой период. В стране сохраняется политическая нестабильность, которая уже привела к импичменту президента страны Пак Кын Хе из-за громкого коррупционного скандала, в котором оказались замешаны подруга детства лидера страны и главы крупнейших корпораций. В минувшую пятницу Конституционный суд Южной Кореи утвердил импичмент президента. «По закону в стране через два месяца должны будут пройти президентские выборы», – поясняет Александр Воронцов.

Положение правящей партии «Сэнури» на этих выборах близко к катастрофическому. В глазах избирателей «Сэнури» ассоциируется с Пак Кын Хе, рейтинг которой в декабре упал до 5%. Руководство партии ищет способы поднять рейтинг в преддверии выборов. Оно даже сменило название, решив, что это поможет избавиться от ассоциаций с опальным президентом. Однако оппозиционная левая партия «Тобуро» все равно выглядит явным фаворитом на предстоящих выборах.

Корейские левые традиционно более склонны к диалогу с КНДР, говорит Александр Воронцов. Лидером оппозиции в феврале после партийных выборов стал 62‑летний политик Мун Чжэ Ин. С 2003 по 2008 год он руководил администрацией президента Но Му Хена, второго южнокорейского президента, который проводил в отношении своего северного соседа политику «примирения и сотрудничества». Но Му Хен продолжал политику своего предшественника Ким Дэ Чжуна, который в 2000 году подписал с тогдашним лидером КНДР Ким Чен Иром соглашение о примирении и экономическом сотрудничестве.

«От Мун Чжэ Ина более чем от кого-либо можно ожидать налаживания отношений с Северной Кореей», – считает Александр Воронцов. «Понятно, что в одну воду два раза не входят, и возвращения к «Солнечной политике» Ким Дэ Чжуна и Но Му Хена десятилетней давности ожидать сразу не стоит. Между сторонами за десять лет накопилось огромное количество противоречий и огромное недоверие. Чтобы процесс нормализации пошел, нужна сильная политическая воля и титанические усилия с обеих сторон. Но все-таки в случае его избрания обстановка на полуострове могла бы повернуться в лучшую сторону», – говорит эксперт.

Показательно, что в одной из своих предвыборных речей Мун Чжэ Ин заявил, что первый свой официальный визит он хотел бы совершить в Пхеньян, а не в Вашингтон, как традиционно поступают южнокорейские политики. Достаточно скептически он отзывался и о размещении ракетных комплексов THAAD. По мнению Мун Чжэ Ина, Сеулу не стоит форсировать этот вопрос, а надо собрать побольше разведданных о КНДР, причем не только из американских источников, и, оценив все риски, принимать решение.

Что такое THAAD

Американский мобильный противоракетный комплекс (ПРК) дальнего перехвата THAAD (Theater High Altitude Area Defense) предназначен для поражения оперативно-тактических ракет (ОТР, дальность стрельбы до 1000 км) и баллистических ракет средней дальности (БРСД, до 3500 км) на высотах 40–150 км и дальностях до 200 км.

Возможно, именно поэтому размещение американской ПРО происходит с такой поспешностью, считает Александр Воронцов. «Правые понимают, что уже через несколько месяцев они потеряют власть, и теперь в форс-мажорном режиме принимают ключевые для себя решения».

Тяжелые размышления Пекина

Объявляя о размещении американских ракет, представитель министерства обороны Южной Кореи Рю Чже Сын подчеркнул, что комплексы THAAD «будут направлены только против Северной Кореи и не будут задействованы против каких-либо иных стран». Эта часть его речи явно была предназначена для Китая.

Большой западный сосед КНДР одновременно является ее ключевым союзником и другом. Начиная с Корейской войны 1950–1953 годов Пекин постоянно оказывал помощь «младшему брату». Именно Китай сейчас является основным гарантом его безопасности.

«Китайско-северокорейские отношения трудно назвать безоблачными, – отмечает Александр Воронцов. – Пекин поддерживает договор о нераспространении ядерного оружия, выступает против северокорейской ядерной программы и даже вводит против Пхеньяна санкции. Как говорят в КНДР, наши отношения с Китаем – это братские отношения, но даже между братьями иногда бывают размолвки». Тем не менее Пекин не будет отказываться от поддержки Пхеньяна, поскольку в этом случае велики риски поглощения КНДР Южной Кореей и размещения американских военных баз на самой китайской границе.

В ходе нынешнего обострения Китай в очередной раз выступает в качестве миротворца. Министр иностранных дел КНР Ван И 8 марта сравнил КНДР и Южную Корею с США с двумя локомотивами, которые несутся навстречу друг другу. Чтобы избежать столкновения, Ван И призвал КНДР прекратить ракетные пуски в обмен на остановку военных учений США и Южной Кореи. Кроме того, он осудил решение Сеула разместить на своей территории американские системы ПРО.

Но обеспокоенность Пекина по поводу ПРО связана не только с опасениями за судьбу своего соседа и союзника, но и с собственными интересами. «Американские системы THAAD предназначены для перехвата ракет средней и малой дальности», – отмечает ведущий научный сотрудник Института Дальнего Востока РАН Василий Кашин. «У китайцев ракеты средней дальности – это значительная часть их ракетного потенциала. THAAD предполагается разместить не так далеко от китайской 51 базы – это одно из соединений китайских ракетных войск, расположенное на северо-востоке Китая, недалеко от границы с КНДР. Хотя дальность действия противоракетных систем THAAD всего 200 километров, что не позволит им эффективно сбивать китайские ракеты, у нее есть радары, которые действуют на 2000 километров и могут передавать данные на другие военные объекты США, например, на морские соединения. Таким образом, THAAD представляет серьезную угрозу китайским вооруженным силам», – считает эксперт.

Как только в прошлом году Сеул и Вашингтон договорились о размещении систем ПРО, Пекин начал систематическое экономическое давление на Южную Корею. «Хотя официально санкции никто не объявлял, многочисленный южнокорейский бизнес в Китае начал сталкиваться с серьезными трудностями. Резко возросло число инспекций и разного рода проверок, упало число туристов из Поднебесной», – отмечает Александр Воронцов.

В ноябре 2016-го китайские власти запретили поставки 28 наименований зарубежной косметики, 19 из которых принадлежали южнокорейским фирмам. На границе было задержано 11 тонн корейских грузов. Тяжело пришлось и компаниям, входящим в японо-корейский конгломерат Lotte Group, который в феврале продал землю для размещения ПРО США. В Китае продукции Lotte был объявлен фактический бойкот.

Для Южной Кореи экономическое давление стало серьезной проблемой. По данным на 2016 год, Китай – основной торговый партнер страны, на него приходится 24% корейского экспорта и 17% импорта (с США 10% и 9% соответственно). «Корея находится между двух колоссов. Она состоит в военно-политической зависимости от США и в экономической зависимости от Китая», – поясняет Василий Кашин.

Тяжелое решение разместить ПРО было принято Кореей из-за давления американской администрации, считает Кашин. «Американцы бросили все силы на продавливание этого решения, и это дало результат. Теперь вывести систему THAAD практически нереально, поскольку это вызовет скандал в отношениях с США, к которому в Южной Корее никто морально не готов».

Теперь, по мнению эксперта, стоит ожидать дальнейшего нагнетания напряженности в отношениях между Китаем и США. «Китай может начать размещение собственных дополнительных систем на границе, это станет еще одним фактором роста напряженности». Интересно, что Трамп, по мнению эксперта, стратегию США в отношении Китая не пересматривает, а скорее реализует идеи Обамы, при котором и началось постепенное ухудшение отношений между Китаем и США.

Взгляд из Кремля

А что же Россия? Москва вместе с Китаем осудила северокорейские пуски баллистических ракет, но и выразила обеспокоенность размещением американских ПРО. Глава комитета Совета Федерации по международным делам Константин Косачев заявил, что размещение американской системы противоракетной обороны в Южной Корее дает КНДР весомые аргументы для развития ядерной программы. «Понятно, что появление вблизи российской территории систем ПРО государства, которое то называет Россию «своим врагом № 1», то не называет, не может не получить адекватного военного ответа – симметричного или асимметричного», – отметил сенатор.

Впрочем, с точки зрения экспертов, непосредственной военной угрозы американские системы ПРО в Корее России не создают. «THAAD предназначены для противостояния ракетам средней дальности, которые мы не производим, согласно договору по РСМД. Наши ракеты большой дальности находятся в тысяче километров, ближайшая база располагается на Камчатке. Ее стратегическому потенциалу THAAD не угрожает никак», – считает Василий Кашин.

Тем не менее с российской точки зрения любое размещение американских ракет у российских границ является угрозой. «Кроме того, в этом вопросе мы координируем свои действия с китайцами и поддерживаем их», – отмечает Кашин. И общее нарастание напряженности в регионе, а также намечающаяся гонка вооружений тоже не в интересах России.